Теперь они неслись между отвесными горными склонами, и Мерле увидела, что это вовсе не мошкара, как ей казалось, а летучие лилимы. Одни летели им навстречу, другие — в одном с ними направлении. Лилимы старались не попадаться на пути черепов-глашатаев и в страхе уступали им дорогу.
Отдельные группы лилимов отличались одна от другой своим внешним видом, но особи каждой группы были похожими, как две капли воды. Некоторые напоминали обитателей Ада, изображения которых появились на Земле давным-давно: рогатые чешуйчатые монстры, шныряющие на угловатых, как у летучих мышей, крыльях. Другие были похожи на огромных жужжащих жуков с черными панцирями на спине. Остальные-были, по мнению Мерле, ни то ни се и ни на что не похожи. У одних вообще не было конечностей, а у других чего-нибудь не хватало на физиономии: глаз, зубов или даже всей пасти.
— Они как будто и разные, и вроде бы все на один лад, — проговорила изумленно Мерле.
Зимний Холод рассмеялся.
— Через некоторое время ты будешь прекрасно в них разбираться. Они, правда, не такие многообразные, как люди или звери. Но если к ним присмотреться, можно найти различия.
Наконец горное ущелье осталось позади, и перед ними открылась грандиозная панорама города. Города под названием Ось Земли.
Город Лорда Света. Столица и центр Ада.
Мерле уже получила некоторое представление о здешних масштабах, увидев Стражей Ада и двух Борцов перед ущельем. Но эта картина была просто невообразимой и по размерам, и по первому впечатлению. Чтобы не рехнуться при виде такого зрелища, надо полностью отключить разум и воспринимать увиденное только как данность, даже не пытаясь это осмыслить.
Город был словно накрыт покрывалом из черепашек, из маленьких живых панцирей, налезающих один на другой, копошащихся, находящихся в постоянном движении. Под этим зыбким покрывалом угадывались силуэты башен, минаретов, пирамид, мостов и оград; кое-где высились купола, высеченные из камня. Склоны гор, среди которых наподобие кораллового рифа раскинулся город, гоже были накрыты шевелящимся одеялом.
С более близкого расстояния Мерле уже могла различить отдельные городские здания и башни. Все они были облеплены насекомовидными лилимами. Острые шпили, торчавшие среди строений, как кости на кладбище слонов, и даже дымоходные трубы, казалось, покачиваются под тяжестью гнездящихся на них ползучих беспокойных тварей.
В центре скопища покрытых лилимами зданий возвышалась башня, выделявшаяся своими размерами. Глашатаи устремились прямо к ней — к обиталищу, как подумала Мерле, Верховного властителя, ко дворцу Лорда Света, к месту, где сосредоточена вся мощь города, всего Ада и, возможно, всего мира.
Головам-глашатаям потребовалось еще некоторое время, чтобы покрыть довольно большое расстояние от конца ущелья до центра города поверх бесчисленных крыш, куполов, башен и фронтонов. Мерле хотелось за считанные минуты хоть что-нибудь рассмотреть в этом хаосе. Однажды, года два назад, она встретила в одном из переулков Венеции нищего, лицо которого было изрыто язвами и нарывами и походило на кочан цветной капусты. Город с высоты выглядел тоже как гротескное переплетение странных наростов, похожих на гигантскую грибницу или на лицо прокаженного.
И ко всему прочему — ужасный запах.
Торговец овощами, возможно, уловил бы в подобном зловонии запахи отдельных гниющих плодов. Но на Мерле эта тлетворная вонь действовала как слезоточивый газ, от которого свербит и в носу, и в горле.
Одного лишь взгляда на столицу Ада и представления о том, кто там может обитать, было достаточно, чтобы впасть в полнейшее отчаяние. О чем они с Королевой думали, когда вознамерились отправиться сюда? Может быть, о том, что Лорд Свет живет в золотом дворце и встретит их с распростертыми объятиями? Где ей теперь искать помощи для своей Венеции и своих друзей?
Таков, значит, кромешный Ад. Во всяком случае, описания профессором Барбриджем страшилищ Ада, кажется, соответствуют истине. А некоторые здешние обитатели, по ее, Мерле, мнению, выглядят и пострашнее.
— Не забивай себе голову ненужными страхами, — сказала Королева Флюирия. — До всей этой нечисти здесь, внизу, нам нет никакого дела. Главное для нас — встреча с Лордом Светом.
«Он, наверное, еще похуже, чем лилимы», — подумала Мерле.
— Вполне возможно.
«Он не захочег нам помочь».
— Он уже предлагал нам свою помощь и теперь не откажет.
Мерле молча покачала головой и вдруг заметила, что Холод недоверчиво смотрит на нее.
Впрочем, и она не упускала его из виду.
— Это чей дворец? — спросила она.
Белые волосы Зимнего Холода снежным вихрем взметывались над его головой.
— Не знаю. Я здесь не бывал.
Каменные головы, спускаясь, направлялись к высокой башне, и Мерле увидела, что она светится, но освещали ее не прожилки раскаленной лавы, погружавшие в багрянец весь Ад. Башня сама источала яркий и в то же время мягкий свет.
— Ты меня не спрашивай, я тоже не знаю, что это за свет, — сказала Королева.
Нахмуренное лицо Холода вдруг прояснилось.
— Возможно, это она.
Глаза Мерле округлились, она обернулась к нему.
— Кто? Летняя Жара?
Он кивнул.
Королева застонала.
Мерле тоже с опаской посматривала на непонятное свечение. И вдруг спросила себя: «Почему Лорд Свет так зовется? Может быть, это не имя его, а он сам по себе такой?»
— Мне очень жаль, но я должна тебя разочаровать, — быстро сказала Королева. — Властелин Ада испокон веков зовется Люцифером. На твоем языке это значит «Светоносный». Имя «Лорд Свет» ему дали люди, причем совсем недавно.
«Светоносный, — соображала Мерле. — Тот, кто носит или несет свет. А может, этот свет и заперт в башне?»
Зимний Холод заметно волновался. Он уже не молчал, задумчиво насупившись, и не приводил Мерле в смущение своими загадочными ответами, а беспокойно ходил взад-вперед вдоль кромки каменной губы, бросая тревожные взгляды вниз, на башню, и покачивая головой, как растерянный юнец. Мерле посмеивалась в кулачок: «А еще говорит, что он не человек».
В ста метрах над огромной башней каменные головы внезапно отклонились в сторону. Вместо того чтобы опуститься на купол, они направились к пристроенному к башне зданию, выглядевшему как нагромождение параллелепипедов и цилиндров. Мерле успела заметить, что все городские строения, даже огромный башенный купол, высечены из скал, а потом, наверное, отшлифованы.
Все, что высилось в городе, не было сложено из отдельных камней, а словно было высечено из цельной каменной глыбы, которую откуда-то приволокли и придали ей округлую форму. Мерле припомнились стеклянные бокалы, которые выдували стеклодувы на острове Мурано. Только вот кто может обладать такой силой, чтобы работать с горной породой, как со стеклянной массой?
Глашатаи скользнули в какое-то широкое отверстие, будто в пасть гигантской рыбы. Эти своеобразные ворота были так велики, что каменные головы проскочили в них, как шарики. Внутри находился просторнейший, казавшийся бесконечным зал, где рядами, как какие-то археологические находки, лежали многочисленные каменные черепа.
Там на одно из свободных мест рухнул первый каменный глашатай, за ним — второй со своими пассажирами. Удар каменной челюсти оземь был так силен, что Мерле и Холод не удержались на ногах, а от грохота на миг заложило уши. Череп слегка подпрыгнул еще раз и затих.
Мерле перевела дух, справилась со страхом и выглянула наружу. Ей так и чудилось, что сейчас из всех углов вылезут лилимы и наперегонки бросятся к ним, как портовые рабочие, которые со всех ног бегут разгружать приставший к берегу корабль. Но вокруг глашатая царила полная тишина. Правда, недолго.
Над Мерле мелькнула большая тень, и Фермитракс, шумно хлопнув могучими крыльями, перенесся из каменного уха на губу. Плавно опустившись и фыркнув, он, согласно своей кошачьей природе, настороженно огляделся и выпустил когти, готовый встретить любую опасность.
Не спуская глаз с Холода, он спросил Мерле:
— Ты в порядке?
— Мы бодры и веселы.
Фермитракс и Холод молча окидывали друг друга быстрыми недоверчивыми взглядами. Мерле даже боялась оказаться между ними: в глазах обоих светилась такая напряженность и взаимная подозрительность, что, казалось, вот-вот воздух пронзит молния.
— Фермитракс, — сказала она примиряюще. — Холод наш друг.
Однако она была не совсем уверена в своих словах и сказала это просто из жалости или не подумав.
— Тебя зовут Холод? — спросил Фермитракс.
Белокожий и беловолосый старик кивнул.
— А ты — Фермитракс?
Он произнес редкостное имя льва без запинки и без колебания, словно знал его очень давно. И действительно, он добавил:
— Я о тебе много слышал.
