— Бог простит!
Старый князь задрожал, как лист, но устоял на ногах и спросил рвущимся голосом:
— А ты… ты, брате… простишь меня?!
Сергей, наконец, осознал, какое впечатление произвел на князя порыв его сострадания, и он торопливо успокоил бедного старца:
— Простите меня, господин! Я вовсе не брат ваш, моё имя Сергей, и меня бросили сюда сегодня ночью! И больше здесь нет никого! Помогите мне!
— Кто бы ты ни был, пусть даже преступник, — медленно произнёс Мелхидор, — я помогу тебе и выслушаю тебя. И судить буду милостиво. Ибо сердце мне говорит, что за ночью гнева для нас наступает день милосердия, день прощения старых долгов! Мальчик! Подай вон ту верёвочную лестницу!..
Эш, сверкая алмазом на рогатом колпаке, грозно смотрел со своего возвышения на толпу.
— Боги прогневались! — выкрикнул он. — Кто-то из вас, — он резко выбросил руку впёрёд, — скрывает преступников! Тех, кто оскорбил богов! Неисчислимые несчастья падут на головы всех, если злодеи не будут сейчас же найдены и наказаны!..
Горкун прошептал, обернувшись к Асе и Глебу:
— Оставайтесь здесь. В моём доме крепкие запоры. А я… мне надо выйти… — и убежал, словно боясь вопросов.
«Преступники» проводили его удивлёнными взглядами и оба вздохнули.
— Он что-то задумал, — догадался Глеб и снова приник к окну.
Ася подумала — и отступила немного в глубь узенькой комнатушки. Потом взяла в руки рюкзак…
— Все ваши прошлые беды покажутся вам ничем по сравнению с тем, что ожидает вас, если вы не исполните волю богов! — гремел над площадью голос Эша. — Гнев неназываемых будет ужасен, если три чужака немедленно не предстанут перед аркой богов!
— А почему же боги сами их не найдут?! Может быть, им и не нужны чужаки?! — раздался вдруг из толпы дерзкий вопрос, и двое в тёмной каморке, узнав голос Горкуна, поразились безумной отваге купца.
— Ещё один лиходей?! — взвился было колдун, но вдруг передумал и объявил: — Кто сомневается, что боги могут наказать наглецов?! Они могут их поразить молниеносно и неотразимо! Но они хотят, чтобы все знали о том, что грозит отступникам веры! А чтобы никто не смел усомниться в полном могуществе их, я призову Укубу — и она сама укажет преступников! — и он, обернувшись к арке, громким речитативом стал выкрикивать непонятные заклинания.
Народ на площади пришёл в смятение, ожидая страшного явления. Кто-то стал проталкиваться поближе к арке, кто-то, наоборот, устремился прочь.
— А в чём их вина?! Что они сделали?! Кто доказал, что они виновны?! — среди восклицаний ужаса, недоумения и испуга, слышались отчаянные вопросы купца, но никто не слушал его.
Зеленоватый шар между двумя колоннами начал светиться. Толпа затихла, словно скованная холодом страшного ожидания.
— Ася, нам надо прятаться! — воскликнул Глеб, убедившись, что и эти «пришельцы» совершенно единодушны с колдуном. — Укуба сейчас появится!
Однако никто не ответил ему.
— Ася! — обернулся он.
В каморке, кроме него, не было никого. Девочка исчезла. Глеб высунулся в окно, думая увидеть Асю внизу, — и оцепенел от неожиданности.
Ася, в своём светлом платье, с непокрытыми белокурыми волосами, пробиралась среди чёрных фигур горожан прямо в лапы Эшу. Собственно, она уже подошла к арке богов, и теперь огибала её, а колдун не видел её лишь потому, что впился глазами в шар. Вот слабое свечение вышло из шара, и в ответ вся площадь упала ниц. Онемев, Глеб смотрел, как тоненькая девичья фигурка, видимая теперь отовсюду, взбежала по ступенькам на каменное возвышение и взмахнула рукой, сжимавшей какой-то блестящий предмет.
— Во имя Отца, и Сына, и Святого Духа! — серебряным всплеском взметнулся над площадью звонкий девичий голос.
Серебряные брызги воды взлетели в воздух — сверху вниз, слева направо, — и упали на шар, на рогатые колонны, на древний камень помоста… Вся площадь вздохнула, как один человек. И сейчас же метнулся и исчез потусторонний свет, и лопнул хрустальный шар, и порвались железные цепи, и, треснув, на десятки мелких камней рассыпались колонны…
Среди полной ошеломлённой тишины на помосте теперь возвышались только стройная светловолосая девочка в светло-синем платье да остолбеневший колдун.
— Дева сильнее Укубы! — разнёсся над площадью потрясённый голос верного Горкуна.
— Хватайте её!!! — опомнился Эш, — Она — преступница!
Однако никто не двинулся с места, как, впрочем, и он сам. Ася, вытянувшись, как струна, стояла на краю возвышения и прижимала к груди фляжку с крещенской водой.
— Дева сильнее Укубы! — окрепшим голосом снова гаркнул Горкун. — Нельзя её обижать!
Жители Гиблой пади неуверенно смотрели на незнакомую деву и посрамлённого чародея.
— Боги нас покарают, если мы её не убьём! Бейте колдунью! — проревел побагровевший Эш.
Люди на площади заволновались. Глеб, придя, наконец, в себя, бросился Асе на помощь. А она, дрожа под злобными взглядами Эша и людей из сбитой с толку толпы, звонко сказала:
— Мы не преступники! Вас обманули! Это он, — она протянула руку в сторону Эша, — он вас обманул! Я видела сама, как он приносил жертву хозяину тёмных сил! Не богам он служит! Он — колдун!
Площадь взревела.
— Это правда! — закричал, взбегая к ней на возвышение, Глеб. — Я тоже видел! — но голос его утонул в криках толпы.
— Стража!!! — завизжал Эш. — Свяжите девчонку! Заткните ей рот!
Пятеро огромных охранников сейчас же вскочили на камень и схватили Асю и Глеба: ведь Эш был фактическим правителем княжества, а тому, кто выполняет служебный долг, рассуждать не положено.
«Всё пропало! — подумал Глеб. — Против людей не поможет её молитва!»
— Увести! — пролаял Эш, и стражники потащили пленников вниз.
Но в этот момент над площадью оглушительным взрывом затрубили фанфары. Ворота замка раскрылись настежь, и потрясённые горожане увидели, как выходит из них во главе многочисленной свиты их седовласый, как всегда одетый в глубокий траур князь. Рядом с ним, изо всех сил стараясь не забегать вперёд, нетерпеливо и радостно шёл Сергей.
Все застыли, глядя на это неожиданное шествие. Даже стражники перестали стискивать руки Глебу и Асе, а просто бдительным караулом встали у них за спиной. Князь торжественно дошёл до помоста и с помощью двух приближённых поднялся по ступеням наверх. И с изумлением воззрился на груду камней на месте, где раньше возвышались колонны.
— Что это значит? — спросил он Эша. — Что здесь произошло?!
— Это колдунья! — мгновенно отреагировал тот. — Она обманом проникла в город и уже не раз оскорбила богов! Их гнев неминуем, если мы не казним её и всех, кто ей помогал! — и он впился пронзительным, поистине страшным взглядом в Асю и вставших возле неё Сергея и Глеба.
— Эти дети — преступники? — Мелхидор подчёркнуто удивлённо поднял седые брови. — В чём же ты обвиняешь их, жрец? — и он опустился в подставленное ему высокое кресло, давая понять, кто здесь властелин и судья.
— Она у всех на глазах разрушила арку богов! — театрально потрясая руками, закричал колдун. — Эти двое тайком проникли в замок и шпионили там!
— Мои друзья приходили в замок ко мне! — торопливо прервал его Глеб. — Это мои гости! А арка рассыпалась сама! Девочка не притронулась к ней!
— Вот! — Эш воздвиг руку в светлеющее небо. — Вот доказательство того, что она колдунья! Ей не понадобилось притрагиваться к колоннам, чтобы разрушить их! Смерть! — и он требовательно оглядел притихшую площадь, явно ожидая, что народ повторит за ним чудовищный приговор.
Но люди молчали. И в полной тишине снова раздался голос Горкуна:
— Дева сильнее Укубы! Выслушайте её!
— Это он! — крикнула Зита, выскочив из-за спин придворных на подмогу мужу. — Хватайте его: это он привёл в город злодеев!
Но Горкун уже сам поднялся на камень и поклонился князю:
— Это правда, о господин! Хранитель храма города Радоплеса велел мне помогать им во всём. Он может поручиться за этих детей.
— Сам Мэджер?! — удивился князь. — Что же он тебе сказал?
— Он сказал, что Радоплес должен сделать для них всё, чего бы они ни попросили, — ответил купец.
Мелхидор пристально посмотрел на троих друзей.
— Он лжёт! — снова выступил Эш. — Хочет избежать наказания! Мы должны отомстить за богов, и немедля! Пока не померкла луна!
Только теперь все заметили, что небо над городом посветлело, засияв предрассветной синью. Недавно яростный лик луны побледнел и опустился к зубчатой линии горизонта. Вся природа затихла, словно тоже прислушиваясь к суду.
— Я требую возмездия! — наступал колдун. — Боги, которым я служу, должны быть отомщены!
