Она, как фурия, бросилась к решетке, но Крикен задержала ее. К Ранье подбежали Стас с Набиром и отвели ее от Железной клетки.
Баттерфляй даже глянуть не посмела на мудрую арабку: она прекрасно помнила, как из ревности облила ее Фальшивой Кислотой.
Ятто снова подозвал Крикен и, чтобы его никто не услышал, прошептал:
— Если ты меня освободишь, я отдам перстень. И чтобы ты поняла, что я искренен, обещаю, что уйду из Аркса и больше ноги моей здесь не будет. Дай мне эту возможность.
— Я тебе не верю. Ты думаешь, я позволю тебе уйти? Ты должен отдать мне перстень, и все. Паскас до сих пор у Рене, и ты знаешь, что Джено может снова превратить вас в живые тени! — сухо ответила Крикен.
— В твоей комнате есть один магический предмет: он поможет тебе в борьбе со фродерами и олленями. Если я скажу тебе, что это, ты мне поверишь? — Ятто был настойчив, он конечно же хотел выйти из Железной клетки.
— Предмет? Какой? — с подозрением спросила Марго.
— В большом комоде есть потайное дно, где лежит маленький кожаный чемоданчик, в котором ты найдешь серебряный нож для бумаг. Его лезвие смертоносно. Если накалить его в огне — выделится газ, губительный для привидений. Его создал я. — Ятто казался убедительным.
Крикен повернулась к сапиенсам и сказала:
— Ждите меня здесь. Я должна кое-что проверить на четвертом этаже.
Марго подумала, что нож может пригодиться. Она, конечно, не хотела выпускать Ятто, но втайне надеялась на возможность войти в белую дверь и освободить Пьера с Коринной даже без перстня.
Именно на такие рассуждения рассчитывал коварный Ятто, который превосходно расставил для Марго дьявольскую ловушку.
Медведь и Фионн, уставшие от этой ситуации, не понимали, зачем Крикен потеряла столько времени, выслушивая бестолковые речи Ятто.
В очередной раз мадам испытывала доверие своих сторонников.
Эулалия и Ранья ходили вокруг Железной клетки, контролируя, чтобы никто из узников не совершил волшебства.
Между тем русский доктор решил вернуться в свою Клинику неопределенности. Он был встревожен светом, который видел на дне канала, и продолжал думать о нем. Дафна последовала за ним.
— Ты нервничаешь из-за поведения Крикен? — спросила она.
— Да. Но не только из-за этого. — Русский мудрец объяснил, что видел, а также рассказал о поведении Суоми.
Когда они оказались вдвоем в Клинике неопределенности, сапиенса призналась, что у нее тоже были тяжелые предчувствия, но Крикен к ним не прислушалась:
— Мятежники здесь. Они совсем близко, и я опасаюсь худшего. Не думаю, что они убрались восвояси.
— Да, вряд ли они ушли в леса, — сказал доктор, расстегивая свой мокрый скафандр. — Там нет убежищ. Свет, который я видел в канале, может оказаться дурным знаком. Надо при первой же возможности поговорить с Марго. Стас зашел в раздевалку и переоделся в обычный костюм.
Вдруг Дафна услышала стоны. Она поднялась со стула и за ширмой увидела склеенных Тоама Ратандру и Юди Ода.
— Святое небо! Они до сих пор в таком виде! — в ужасе воскликнула она.
Стас мгновенно подскочил к ним:
— Им становится все хуже и хуже. Они худеют и не спят. Я уже не знаю, что еще сделать, чтобы спасти их!
— Вот уж действительно Эулалия натворила бед, сама того не желая! — сказала армянка.
Она погладила черные кудрявые волосы Тоама, который даже не открыл глаз, потом попыталась растормошить Юди, но он тоже не шевелился. И тут Дафна вспомнила один алхимический эликсир, который она когда-то испытала на листьях дуба, склеенного черной смолой.
— Стас, может быть, нам попробовать шолгамалевию? — спросила она.
— Шолгамалевию? Что это такое?
— Это растительный отвар, которым я обрабатывала дуб. Вреда он не принесет.
Предложение Дафны было немедленно принято Стасом.
В это время на четвертом этаже, в комнате с белой дверью, мадам Марго Крикен искала серебряный нож. Она подошла к комоду, о котором говорил Ятто, и решительно выдвинула потайное дно.
— Вот он! — воскликнула она, хватая кожаный чемоданчик.
«Фон Цантар сказал правду!» — удивленно подумала она.
Марго внимательно осмотрела нож и потрогала лезвие. Подойдя к жаровне в Комнате видений, она подержала его над пламенем, как сказал Ятто. Лезвие накалилось и выделило едкий газ. Одновременно тонкая нить огня стремительно поднялась с руки Марго ей на шею, а потом обмоталась вокруг головы, испепелив шляпку.
Крикен и пикнуть не успела. Потеряв сознание, она рухнула на землю.
Наполеон подбежал к ней и потерся о ее бледное лицо. Но Марго была неподвижна. Кот понюхал нож и подпалил себе усы. Он зашипел как тигр, а потом помчался по лестнице. Оскар, лежавший на последней ступеньке, заметил кота и, мотая длинными ушами, залаял и зарычал так, что привлек внимание Рене. Крылатый мальчик погладил Наполеона и увидел, что у него обожжены усы.
— Что вы тут не поделили? А ты, Наполеон, где ты был? — с тревогой спросил Рене.
Кот забил хвостом, поднялся на несколько ступенек, а затем обернулся, мяукая, словно приглашал пойти за ним.
Эулалия обо всем догадалась:
— Что-то случилось с Марго. Наполеон почти никогда не бродит один. Пойдем посмотрим.
Фионн с Медведем озабоченно переглянулись. Аноки, глядя на Ятто, сказал:
— Червяк! Это ты совершил какое-то злодейство. Я чувствую.
Фон Цантар удовлетворенно улыбнулся. Всем стало ясно: с Крикен произошла беда!
Экстрасапиенсы, Красный Волк, Эулалия и Рене с котом и собакой поднялись на четвертый этаж.
— Марго! — громко позвала мудрая гречанка.
Аноки и Рене бросились к Крикен. Крылатый мальчик крепко обнял ее:
— Что с тобой случилось? Скажи хоть слово! Открой глаза!
Эулалия увидела в руке мадам нож.
— Оставьте ее в покое. Она поражена магией. Это дело рук фон Цантара.
— Срочно нужен врач! — сказал Аноки. — Я немедленно извещу Стаса Бендатова через головокружитель, а ты, Рене, пошли сообщения всем остальным.
Через миг треугольник доктора засветился, а вереница парасфер хлынула вниз по лестнице, прибывая к псиофам, сапиенсам и антеям.
Стас все еще находился в Клинике неопределенности, где пытался найти Розовую Росу и Сернистую Воду для эликсира, с помощью которого можно было бы окончательно уничтожить ужасные волшебные узы между Тоамом и Юди.
Когда русский мудрец получил телемпическое послание, у него выпали из рук пузырьки. Он тотчас же выбежал из клиники, чтобы оказать помощь мадам Крикен.
Занятия в аудиториях были прерваны, и все помчались на четвертый этаж.
В комнате, где лежала Марго, собрались экстрасапиенсы, произносившие рядом с ней волшебные слова. Эулалия в левитации зависла над мадам, Рене и Аноки с тревогой и отчаянием смотрели на мадам Крикен.
Стас заставил всех удалиться, а Эулалию попросил спуститься. Доктор провел рукой над обожженным телом Марго, а потом вытащил из сумки медную палочку и коснулся ею лба, живота и ног француженки.
Ни одного разряда. Никакого движения. Мадам была бездыханна.
Джено сорвал с себя тонку и бросился к Крикен:
— Не умирай! Прошу тебя! Не оставляй меня!
— Надо отнести ее в клинику. Она не дышит уже несколько минут, — сказал доктор, взяв Марго на руки.
На Аркс Ментис опустилась тишина.
Джено и Рене вышли на Туманный луг и под прозрачным небом Долины мыслей обсудили печальную ситуацию.
— Если мадам умрет, все кончено. Новый Союз развалится, и псиофы нас покинут, дав дорогу повстанцам. Ятто слишком силен, а у Габора сейчас преимущество, — в отчаянии говорил Джено.
— Не думаю, что все псиофы предадут Крикен. Нас объединяют одни и те же идеалы… В магипсии вновь должен воцариться мир. Нет, Ятто и Габор никогда больше не возьмут власть. Не может же Арксом Ментисом править зло, — ответил брат.
— Меня, конечно, удивляет Марго. Поверить Ятто и взять этот проклятый нож! Глупейшая непредусмотрительность! С тех пор как она вернулась из путешествия, совершенного с помощью частичной билокации, она изменилась. Тебе не кажется? — спросил Джено.
— Наверное, у нее с племянником есть какой-то секрет. И по отношению к Ятто она занимает двусмысленную позицию. И ненавидит его, и боится. Почему? — Рене расправил крылья и осторожно пошевелил ими.
Братья сидели на бетонных плитах и рассеянно наблюдали за быстронитями, волнующимися в воздухе.
— Я очень люблю мадам Крикен. Ведь благодаря ей я узнал, что наши родители живы. И благодаря ей я нашел тебя! — воскликнул Джено с блеском в глазах.
Солнечные лучи отражались от его черных кудрявых волос, но их тепло не могло согреть его душу.
— Мы должны молиться, чтобы она выжила. Мы должны доверять ей. Нельзя терять надежды. — Крылатому мальчику хотелось действовать.
— Тогда мы должны завладеть перстнем. Если он останется у Ятто, мы никогда не сможем освободить родителей, — сказал Джено и прикусил губу от досады.
