Плут подумал о диссертации, которую он должен написать, и о толстолапах — предмете своего исследования. Они в отличие от остальных были добродушными созданиями. Благородные. Скромные. Дружелюбные. По крайней мере так считали все, даже Варис Лодд. Вскоре он собирался заняться этим сам.
— Ну, пошли, мои храбрые друзья, — сказал Геккль, наконец-то добравшись до перевала. — Скоро мы будем на месте.
Стоб и Магда двинулись за ним. Плут замыкал цепочку. Сердце у него забилось от предвкушения нового и неизвестного. Когда они подошли к кромке уступа, он ожидал увидеть за ним ещё один склон, а за ним следующий.
На сей раз они действительно добрались до самой вершины. Отсюда начинался крутой спуск, а за ним во всём великолепии расстилалась Вольная Пустошь. Справа от себя он увидел сноп золотисто-медовых лучей, слева — мерцающий круг факелов, а дальше — тускло-красное свечение плавильных печей. Где-то на горизонте, как серебряные монетки в лунном свете, блестели три озера. Посреди самого крупного из водоёмов, сверкая и переливаясь в свете цветных фонарей, виднелось высокое здание, увенчанное шпилем. Это и было то самое место, где они собирались учиться.
— Озёрный Остров, — сказал Плут, указывая рукой вперёд. — Наш новый дом.
Глава одиннадцатая. «Буревестник»
Озёрный Остров
В приподнятом настроении Плут, I Магда и Стоб сбежали по крутому склону. Громко кудахтая и хлопая крыльями, Геккль спешил за ними.
— Осторожнее, мои храбрые друзья! — задыхаясь, кричал он. — Не бегите так быстро, мисс!
Деревья кончились, и они оказались на утоптанной многими сотнями ног проезжей дороге, где виднелись и колеи от тележных колёс. Перед ними открылся прекрасный вид на Вольную Пустошь, напоминающий расшитую жемчугами и драгоценными камнями ткань.
У Плута сердце забилось сильней, пока он как зачарованный смотрел по сторонам. В лунном сиянии казалось, что жилища обитателей Вольной Пустоши, отбрасывая длинные чёткие тени, купаются в серебре. Три подмастерья застыли на месте, глядя во все глаза. Воздух был наполнен звуками и запахами. Остро пахло кожей и прокисшим пивом, но эти запахи перебивал аромат пряностей и благоухание душистых трав. Вдалеке Плут различил гул голосов — там весело пели и смеялись. Геккль, суетливо семеня вслед за юными путешественниками, никак не мог перевести дух. Всклокоченные перья на его шейке стояли торчком, а тонкий остроконечный клювик дрожал.
— Вон там живут гоблины-пауконоги. — Он кивнул в сторону кучки приземистых хижин, покачивающихся на болотистой почве. — Питаются в основном угрями, но, говоря по правде, во вкусах они не очень-то разборчивы. А вон там, — Геккль махнул головой, указывая через правое плечо на высокий, крутой, изрытый ямами холм, — пещеры дуркотрогов. На это стоит посмотреть! Говорят, они селятся целыми кланами в одной пещере, иногда по сотне душ и больше.
Внезапно они услышали топот копыт за спиной.
Обернувшись, они увидели двух гоблинов-утконосов верхом на живопырах. И седоки, и скакуны были в тяжёлых кожаных доспехах. Гоблины были вооружены пиками из железного дерева и щитами в форме полумесяца. Один из них остановился и, выпрямившись в седле, внимательно оглядел вверенную ему территорию.
— Подойдите ко мне и назовитесь, — рявкнул страж.
Геккль выступил вперёд и, подняв лапу, показал гоблину медальон с зубом дуба-кровососа.
— Друзья Земли и Неба, — сказал он.
Плут и его товарищи также предъявили свои амулеты. Страж кивнул. Плут, находившийся рядом со всадником, заметил, что его кожаные латы испещрены зазубринами и царапинами — следами многочисленных сражений.
Вскоре появился третий воин.
— Эй, Глок, Стэг! — крикнул он. — У северных границ видели мародёров! Нас срочно вызывают туда!
Страж повернулся к Гекклю и трём его подопечным.
— Проходите, друзья, — сказал он. — Счастливого пути!
Он натянул поводья, ударил шпорами в бока живопыра, и его скакун, разбрасывая комья грязи, галопом помчался вслед за остальными всадниками.
— Вольная Пустошь — прекрасное место, где все живут в мире, мои храбрые друзья, — произнёс Геккль. — Но за это многим пришлось положить свою жизнь. Ну, пошли. Нас ждёт Озёрный Остров.
Они спустились по широкой лестнице, освещённой огромными качающимися фонарями, миновали купу тёмных, уходящих в высь деревьев, кажущихся гигантами на фоне серого мглистого неба.
— А кто тут живёт? — спросил Плут.
— Эльфы, — ответил Геккль. — Это место называется Долиной Эльфов. Сюда можно попасть только по приглашению, потому что жизнь эльфов загадочна и покрыта тайной даже здесь, в Вольной Пустоши.
— А это что? — взволнованно спросил Плут, поворачиваясь направо.
Вдалеке всё было залито светом: длинные ряды фонарей освещали узкие улочки и роскошные дома: одни были массивные и приземистые, другие, увенчанные изящными башенками, — высокие и узкие.
Геккль обернулся:
— Это, мой храбрый господин, Новый Нижний Город. Он сильно отличается от старого. Тут вас радушно встретят, предложат вкусную еду и, если захотите, бесплатный ночлег в гамаке в маленьком пчелином домике.
— В пчелином домике? — с воодушевлением переспросил Плут. — Вы говорите вон про те сараюшки, похожие на воинские каски?
— Именно так, мой храбрый господин. Они.
— Небо и Земля! — воскликнул Плут. — А как же тогда вот это называется? — И он указал на самое высокое здание в городе — с замысловатыми архитектурными украшениями, зарешеченными окнами и нацеленным в небо шпилем.
— Это — башня из летучего дерева, мой храбрый друг, — отвечал Геккль. — Она походит на дворец Вокса Верликса в Старом Нижнем Городе, но только доступ сюда открыт для всех, и каждый может открыто высказывать своё мнение в Палате Собраний и Заседаний.
— А можно нам пойти к эльфам? И посмотреть на пчелиные домики? — с энтузиазмом спросил Плут. — А можно нам влезть на башню?
— Ах, мастер Плут, — рассмеялся Геккль и со смирением поклонился, — у вас ещё будет время осмотреть здесь всё, что вы захотите. Но прежде мы должны добраться до Озёрного Острова.
Плут вспыхнул.
— Простите меня, — извинился он. — Но тут всё такое… такое… — он описал широкую дугу в воздухе, — такое…
— Пойдём уж… — сварливо огрызнулся Стоб. — Я устал, и Магда тоже.
Магда, пожав плечами, улыбнулась, но Плут заметил, что у неё синие круги под глазами.
— Поверьте мне, — продолжал Геккль, — лучшее у вас ещё впереди. — Он взял Плута за руку. — Ну, пойдём, мой храбрый друг.
Они миновали Долину Эльфов, Свинцовая Роща тоже осталась позади. Городской шум постепенно стих; и пока на иссиия-чёрном небе вставала луна, воздух сделался прозрачен и тих.
Плут глядел по сторонам, но вопросов старался не задавать. В серебристом сиянии покачивали головками большие белые цветы, сидевшие на ветвях жёлто-черные птички распевали свои песни под луной, шелестела трава, под ногами похрустывали камешки на дороге. Они прошли сквозь проём в зарослях душистого жасмина и…
— Вот это да! — ахнул Плут.
Перед ними расстилалось озеро. В его идеальной глади, необозримой и чистой, как кристалл, отражалось всё, что было вокруг: птицы, кружащие над водой, деревья, росшие по кромке, и огромная луна, ярко сиявшая на чёрном небосклоне.
На широкой платформе посреди озера, окутанное туманом и утопающее в свете тысячи фонарей, стояло высоченное массивное здание, чьи ломаные контуры чётко вырисовывались на фоне ночного неба: круглые башенки, крутые внешние лестницы, стены с арочными окнами и крутые остроконечные крыши.
Плут в изумлении покачал головой.
— Я никогда в жизни не видел такой красоты! — тихо восхитился он. — Даже во сне.
— Озёрная Академия, — пояснил Геккль. — Жемчужина Вольной Пустоши, оплот надежды для всех, кто любит свободу.
Но никто уже не слышал пояснений проводника. Один за другим, как в трансе, трое молодых подмастерьев медленно спустились к воде и ступили на длинные узкие сходни, которые соединяли берег с площадкой, вымощенной широкими досками из летучего дерева.
Не успел Плут поставить ногу на широкую платформу в центре озера, как сразу же что-то привлекло его внимание. Присмотревшись, он увидел маленький небесный кораблик с белоснежными парусами, приближавшийся к Академии. Сердце у Плута готово было выскочить из груди: это было упоительное зрелище! И плавно очерченный корпус небохода, и резная фигура на носу утопали в лунном сиянии. Лётная форма пилота, тёмно-зелёная с коричневой отделкой, приятно контрастировала с тёплым медово-золотистым оттенком деревянных наручных пластин и наколенников. Кораблик на раздутых парусах проплыл по ночному небу, как серебряная игрушка, и сел на платформу. Вслед за ним тихо приземлился ещё один небоход, потом третий, четвёртый.
