Так, идеальным строем, небесные кораблики садились на островок один за другим, легко прикасаясь к деревянному настилу, и становились в ряд. Плут, онемев от восторга, смотрел, как четверо юных подмастерьев слезают со своих летательных аппаратов и спускаются на землю. Он только диву давался.
«Я никогда так не смогу», — подумал он.
— Ещё как сможете, мой храбрый господин, — уверил его Геккль, стоявший у него за спиной. — Поверьте мне. Вы не первый и не последний. Многие стояли тут, на академической площадке, изумляясь и терзаясь сомнениями. Даю вам слово, вы тоже научитесь этому.
— Но… — произнёс Плут.
Геккль тихонько щёлкнул клювом:
— Никаких «но», мой храбрый господин. С первой минуты, когда я увидел вас в Восточном Посаде, я понял, что вы не такой, как все: любите Небо и чувствуете Землю.
Плут зарделся.
— Вы получите превосходное образование здесь, на Озёрном Острове, но у вас есть талант, а этого не может дать никакое обучение. И всегда помните об этом.
Плут смущённо улыбнулся.
— Спасибо, Геккль, — сказал он. — Спасибо вам за всё. Я буду скучать.
— Добро пожаловать! — раздался чей-то пронзительный голос с дальней стороны площадки. — Вы новые подмастерья? Боже мой, да вы едва на ногах стоите! Точно-точно! Ещё минута — и вы потеряете сознание!
Плут обернулся и увидел маленького, бедно одетого гоблина-утконоса с морщинистым лицом, который на своих коротеньких ножках семенил по направлению к Стобу и Магде. Одной рукой он придерживал подол долгополой мантии, а другую в сердечном приветствии прижимал к груди. Плут подошёл к ним.
Стоб уже пришёл в себя и заговорил в своей обычной манере:
— Ах, мой милый, будь добр, присмотри-ка за нашими вещами, а затем быстренько отведи нас к Верховному Правителю Озёрного Острова. Думаю, он будет рад встрече с нами.
— Ну конечно, — отвечал гоблин-утконос, на лице которого отразилось неподдельное изумление, — он будет вам рад. Очень рад! — Но при этом гоблин не сделал ни малейшей попытки забрать заплечные мешки.
Стоб нахмурился.
— Ну так что же? — повелительным тоном спросил он.
Геккль повернулся к своему спутнику:
— Мне кажется, вы не вполне понимаете, мой храбрый господин.
— Не беспокойтесь, — вступил в беседу Плут, которому стало неловко за своего товарища. — Мы прекрасно сами можем унести свои вещи. Тем более что мы привыкли таскать их на себе: всю дорогу сюда мы…
— Оставь их здесь, Плут, — резко скомандовал Стоб. — Ничего себе, местечко! Наглые лакеи, которые отказываются делать, что им приказывают! Ну погоди! Увидишь, что будет, когда об этом узнает Верховный Правитель!
— Полагаю, он уже знает про это, — вмешался Геккль.
— Не встревай, Геккль, — грубо оборвал его Стоб, переводя взгляд на улыбающегося гоблина-утконоса. — Сейчас же скажи мне, как тебя зовут, ты, бесстыжий ублюдок!
Гоблин-утконос опустил руки, и Плут увидел, что у него на шее поблёскивает тяжёлая золотая цепь, надетая поверх простого платья. Каждое массивное звено было в форме сплетённых листьев и перьев.
— Мои дорогие уставшие за долгий путь подмастерья! — произнёс, гоблин-утконос. — Вообще-то, я — Парсиммон, Верховный Правитель Озёрного Острова.
Стоб побагровел от стыда.
— Я… я… — заикался он.
Но Верховный Правитель отмахнулся от извинений.
— Вы, должно быть, утомлены и голодны, — сказал он. — Проходите в Академию, и я покажу вам ваши комнаты. А затем я отведу вас наверх, в столовую, где вас ждёт еда и питьё. — Он оглядел всю компанию.
— Но что я вижу! Я ожидал только троих, а вас здесь четверо. И всё же, и всё же.
Стоб, Магда и Плут оглянулись и увидели худощавого юношу с коротко стриженными волосами, который шёл по мосткам в их направлении.
— Он не с нами, ваше высочество, — пробормотал Стоб, снова обретя дар речи.
Парсиммон жестом подозвал молодого человека.
— Добро пожаловать, — с сердечным радушием произнёс он. — Милости просим. А кто вы?
— Ксант, — отвечал юноша, потирая рукой затылок. — Ксант Филатайн. Я — единственный, кто остался в живых из последней группы подмастерьев, которая была послана сюда из Подземного Книжного Хранилища. — Он вытащил подвеску с зубом дуба-кровососа из-под изодранного в клочья плаща и с вызовом предъявил её Парсиммону.
Плут заметил, что руки у юноши дрожат. Он нахмурился. Что-то было такое в этом молодом человеке, отчего Плут почувствовал смутную тревогу.
— Значит, после нас была послана ещё одна группа? — с подозрением спросил Стоб. — Так скоро?
Ксант кивнул:
— Мы получили сведения, что ваша группа погибла во время облавы, устроенной шрайками. Профессора решили немедленно отправить вторую группу подмастерьев.
— Ну-ну, — хмыкнул Стоб.
— Я уверен, профессора отлично знают, что им следует делать, — вмешался Геккль.
— А что случилось с остальными? — спросил Стоб у молодого человека.
Ксант печально покачал головой.
— Погибли, — тихо произнёс он. — Все погибли. — Как бы давясь от рыданий, он тяжело сглотнул слюну. — Я единственный, кому удалось добраться сюда.
Плут внимательно выслушал его. Быть может, он зря встретил юношу в штыки.
— Брон Тернстон, — продолжал Ксант дрожащим от волнения голосом. — Игнис Гимлет. И наш храбрый проводник, лесной тролль Руфус Снеттербарк. Чурбак, бревнообразный червь, сожрал их всех.
— Мне, неизвестны эти имена, — произнёс Парсиммон, — но для меня всегда трагедия, когда мы теряем наших храбрых учеников. И как вы видите, — добавил он, кивая в сторону Плута и остальных путешественников, — этому маленькому отряду всё-таки удалось добраться сюда, и поэтому гибель вашей группы становится ещё более ужасной.
Ксант, потупившись, молча кивнул. Слёзы навернулись у него на глаза.
— Но ты сумел преодолеть все препятствия, Ксант Филатайн, — ласково произнёс Парсиммон. — Добраться до Вольной Пустоши нелегко. Немногим удалось пройти весь путь до конца. Но те, кто это сделал. — Он одобрительно похлопал каждого из четырёх учеников по плечу.
— Вы очень дороги нам. Мы постараемся научить вас всему, что мы знаем, и отправить вас в путешествие для проведения научных исследований, чтобы ваш научный труд, который вы напишете, способствовал углублению наших знаний о Крае. — В глазах у него сверкнул огонь. — Да, да, вы нам очень дороги.
Мастерская лесных троллей
— Черт побери! — заорал Плут и сунул в рот распухший, пульсирующий от боли палец.
Стоб хмыкнул:
— Как прелестно выражается наш юный подмастерье!
— Что, опять заноза? — участливо спросила Магда, стоявшая у верстака.
— Угу, — отозвался Плут, грустно разглядывая свои ладони. Кроме зазубренной щепки, которую ему удалось вытащить зубами из-под ногтя, руки у него были в сплошных порезах, царапинах и ссадинах, не считая синяков.
Он мрачно уставился на комель отстойного дерева, зажатый в тиски. Несмотря на недели тяжкого труда, перед ним продолжал лежать бесформенный обрубок, который давно должен был превратиться в изящную фигуру на носу корабля.
— У меня никогда ничего не получится, — с несчастным видом пробормотал он.
На верфи жизнь била ключом.
Мимо длинных крытых соломой дровяных складов, громыхая, бежали гружённые доверху крытые повозки со строительным лесом, в воздухе витал напоминающий мускус густой запах пота ломовиков-ежеобразов, смешивающийся с пряным ароматом опилок. Возницы-дуркотроги покрикивали на плотников — лесных троллей; другие тролли, лесорубы, добродушно пошучивая, толпились в очереди к огромным, вечно вращающимся точильным камням, чтобы заострить свои топоры. Плут выглянул из-под навеса, где располагалась мастерская, посмотрел вдаль, окинув взглядом скопище хижин, где селились лесные тролли, и тяжело вздохнул.
— Не сдавайся! — подбодрила его Магда.
Плут посмотрел на свою подругу. Работа над фигурой для небохода шла у неё замечательно: дерево было гладким, и бревно постепенно приобретало форму изящного лесного мотылька с выпуклыми глазками и загнутыми усиками. Животное, над созданием которого трудился Стоб, также было вполне узнаваемо: точная копия ежеобраза, задумчивого и флегматичного, который, казалось, вот-вот оживёт. Стоб держал в руках рашпиль, вытачивая длинные гнутые рога. А Ксант, который, как всегда, держался в стороне, занимался своим делом в дальнем углу плотницкой. Он продвинулся в своей работе дальше всех: его птицекрыс с длинной приплюснутой мордой и откинутыми назад крыльями, выточенный из отстойного дерева, был уже почти готов.
Лесной гном Окли Граффбарк, мастер, рыжие волосы которого, как это свойственно всем его сородичам, торчали пучками, стоял рядом с ним и ощупывал своими грубыми пальцами отделку, тщательно проверяя качество работы.
