– Может, лучше пойдем по домам?
Но Толик проигнорировал робкий вопрос Татьяны, указав рукой на Яшу:
– Тебе начинать. Рассказывай.
– Почему я? – мальчик тряхнул головой, и яркий отблеск свечей вспыхнул на стеклах его очков. – Это твоя идея, Стоцкий, тебе и делиться кошмарами!
– Нет, Абрамов, проведем опрос в алфавитном порядке, чтобы никому обидно не было.
– Словно в школе! Был бы я Яковлевым…
Однако Толика энергично поддержали Мила и Регина, а потому Яше не удалось отвертеться от его предложения. Вздохнув, очкарик начал рассказ:
– В черном-черном доме есть черная-черная комната, в черной-черной…
– Этой страшилкой пугают даже не в детском саду, а в яслях! – поморщился Толик. – Поновее истории у тебя не найдется?
– Но это же действительно страшно! Просто мы перестали вникать в смысл истории, а если как следует ее прочувствовать, представить, что все это происходит с каждым из нас, станет жутко по-настоящему. Ну, например, ты, Регина, представь, как одна-одинешенька заходишь в пустой черный дом. Ты не знаешь, какие сюрпризы он тебе приготовил, но чувствуешь враждебную ауру проклятого места…
– Почему я?!
– Не перебивай… Ты заходишь в черную комнату, в которой может произойти все, что угодно. Ты пытаешься понять, откуда придет опасность, отчетливо сознавая, что не сумеешь защитить себя. И вдруг в этой кромешной темноте кто-то кладет тебе на плечо холодную, тяжелую, как камень, руку…
– Хватит! – Татьяна хлопнула ладонью по старому сундуку, на котором сидела, подняв облачко пыли. – Лично я принципиально не верю в подобные сказки. Мы просто сами себя запугиваем. Зачем? Это же глупо, в конце концов! Каждый из нас прекрасно знает, что в настоящей жизни не бывает привидений и оживших покойников. Главное – не верить во всякие нелепые истории, тогда ничего с тобой и не случится. Я вообще мистику всерьез не воспринимаю. Сидим мы сейчас на чердаке старого дома и трясемся от страха, а единственная реальная опасность, которая нам может здесь угрожать, – это бомжи и бродяги, но о ней мы почему-то не думаем!
Девочка говорила с такой горячностью, что слушавшая ее Регина подумала – Андреева убеждает скорее себя, нежели других, а на самом деле до дрожи в конечностях боится неведомого и таинственного.
– Тань, замолчи. Ты портишь нам вечеринку, – будто уловив ее мысли, произнес Толик.
– Просто мне неинтересно, Стоцкий! Я – реалист и не верю в чудеса.
– Вы говорите, что привидений не бывает, а со мной на самом деле произошел очень непонятный, прямо-таки таинственный случай… – прервала спор Мила. – Однажды я пошла на день рождения подруги. Вы ее не знаете, она учится в другой школе. Короче, ее старший брат снимал все веселье на видео. Зафиксировал и как Светке цветы преподносили, и как она свечи на торте задувала, и как мы потом танцы устроили. В общем, наплясавшись до упаду, мы решили посмотреть кассету, и тут… Сначала все шло, как обычно, – торт, цветы, поздравления, но вдруг все заметили, что за спиной Светкиного дедушки промелькнула черная тень. Словно позади второй человек стоял. Длилось это всего секунду, а потом силуэт исчез, словно в воздухе растворился. Всем, кто кассету смотрел, сделалось жутковато, но потом этот эпизод выветрился из головы. Вспомнили мы о нем только через неделю, когда Светкин дедушка скоропостижно умер, с сердцем у него плохо стало. Мы потом несколько раз кассету пересматривали – чужая тень там была, это совершенно точно.
– И где теперь кассета?
– У подруги. Если хочешь, Таня, я принесу ее тебе, сама посмотришь.
Татьяна только фыркнула, продолжая делать вид, будто не верит в подобную мистику. Остальные притихли, раздумывая об услышанном. В памяти начали всплывать необъяснимые случаи, рассказы знакомых, в которых обыденное тесно сплеталось со сверхъестественным. Один рассказ сменял другой, ребятам становилось все страшнее и страшнее. И было уже неважно, звучали под мрачным кровом брошенного дома обычные страшилки или истории, претендовавшие на правдоподобие, холодный страх потихоньку наполнял сердца присутствующих, не позволяя им обернуться, когда за спинами раздавался какой-то шорох… Вскоре юным любителям экстремальных развлечений всерьез стало казаться, что все демоны и призраки собрались в особняке Тимошина и теперь, окружив плотным кольцом маленькую компанию, прислушиваются к их разговору.
– Я верю в призраков и в то, что называют полтергейстом, короче – во всякие нематериальные чудеса. А вот, например, в каких-нибудь чудовищ, демонов, оборотней не верю. И даже в вампиров… – с печальной интонацией произнесла Регина, а потом неожиданно добавила: – Иногда мне становится от этого грустно.
– Что? – в один голос переспросили ее ребята, а Толик уточнил:
– Тебе хочется встретить на улице какого-нибудь удравшего из преисподней демона?
– Ах, нет! Я имела в виду вампиров. Представьте, если бы эти создания существовали в реальности, у каждого человека имелся бы шанс стать одним из них.
– Не понял, что в этом хорошего. Мама бы меня тогда точно по вечерам из дома не отпускала.
– Ты действительно ничего не понял, Яша. Стать вампиром – значит стать бессмертным. Ты молод, красив, обладаешь нечеловеческой силой, ты можешь все, а впереди – целая вечность… Люди мечтают об этом, а потому отчаянно завидуют избранным и ненавидят их за это. И еще, вампиры все красавцы, они делают подобными себе только самых лучших, тех, кто достоин вечности.
– Подожди-подожди, Миронова, ты же только что говорила, что не веришь в существование вампиров, а теперь заявляешь, что они все сплошь красавчики. Может, у тебя есть знакомый кровопийца? Что-то вроде комара, только габаритами покрупнее?
От слов Толика Регина на миг залилась краской, потом поджала губы, сдержав порыв раздражения. На самом деле девочка, насмотревшаяся романтических историй о вампирах, мечтала и в своей жизни пережить нечто подобное. Она грезила о возвышенной и трагической любви, вообразив, что именно таинственные, проклятые людьми, но гордые вампиры способны на сильные, настоящие чувства. Впрочем, говорить об этом одноклассникам явно не следовало. Поборов раздражение, Регина заставила себя улыбнуться:
– Речь шла о кино. В фильмах все вампиры – красавчики, а вампирши – блондинки с классной фигурой. Разве не так? А вообще все это глупости. Вампиров не существует, как, впрочем, и зомби, оборотней и зеленых инопланетян.
Свечи догорали. Компания так увлеклась самозапугиванием, что немного утратила счет времени. Только посмотрев на догоравшую свечку, Толик сообразил, что дальнейшее пребывание на чердаке брошенного дома грозило всем крупными неприятностями с родителями:
– Ладно, господа. Пора расходиться. Я тоже пойду учить биологию. И почему мы только учимся по субботам? Это же нарушение прав человека…
На лицах появились слабые улыбки, однако страх не проходил. Он наполнял все пространство чердака, превратился в паутину, опутавшую души легкомысленных ребят, бросивших вызов могущественным силам зла и не понимавших этого. Они еще не знали, какой силой может обладать произнесенное слово, как порой выдуманные кошмары врываются в реальный мир. Пока же Мила, Регина, Яша, Толик и Татьяна просто боялись, не осознавая причин своего страха.
Погасив свечи, Толик первым направился к чердачной лестнице. Его товарищи молча последовали за ним. Свет фонариков выхватывал из темноты старую мебель, ящики и сундуки, каждый из которых хранил свою тайну… А на улице, за стенами мрачного особняка, текла обычная жизнь, где не предусматривалось места сверхъестественному и необъяснимому. Но именно обыденность и показалась Татьяне подозрительной, словно это была маска, под которой скрывался оскал запредельного ужаса.
– Пятница, тринадцатое, скоро закончится, – Яша посмотрел на часы. – Еще сто восемьдесят минут – и с кошмаром покончено. А вообще-то мне понравилось. Давайте устроим что-нибудь такое на Хэллоуин.
– До него еще надо дожить, – неожиданно серьезно произнес Толик, а потом рассмеялся: – Например, завтра нам предстоит опрос по биологии, после которого далеко не все выйдут из класса живыми.
– Стоцкий, а ты, когда пойдешь к доске, надень свою маску.
– Не сработает, Китайгородцева. Наталью Александровну этим не проймешь. Она вообще – терминатор в юбке.
Из-за угла неспешно выполз красный вагончик трамвая. Толик пригладил пятерней непослушные волосы:
– Ладненько, мне пора! До завтра! Кстати, а ведь здорово я вас подколол со светящейся маской, правда? Если бы ты слышала свой вопль со стороны, Китайгородцева!
– Я специально закричала, чтобы тебе подыграть.
– Ага. Примем эту версию в качестве официальной. Ну ладно, мне действительно пора.
Сорвавшись с места, Стоцкий побежал к трамваю, в последний момент запрыгнул в него, помахал рукой стоявшей на перекрестке компании. Весело звякнув, трамвай поехал своей дорогой, увозя неугомонного Толика.
