– Боже. Именно так ты и подумал.
Тетя Фила присела к нему на кровать.
– Не пойму, почему родители не брали тебя с собой. Фладды начинают обучение в возрасте восьми лет. А ты, по моим подсчетам, уже на два года опаздываешь.
Нат оставил одеяло. Слова тети Филы кое-что ему напомнили.
– Они говорили, что пришлют за мной, как только мне исполнится восемь, – сказал он. – Но за мной так никто и не приехал.
– Как они это объяснили тебе в письмах?
Нат снова нащупал кончик одеяла.
– Никаких писем я не получал.
– Что? – воскликнула тетя Фила. Она вскочила и прошлась по комнате. – Быть этого не может, – пробормотала она. – Они должны были писать тебе!
Нату было приятно, что тетя Фила переживает за него, но в то же время он решил вступиться за родителей.
– Наверное, у них было очень много дел, – предположил он.
– Нет, нет. Фладды всегда пишут письма.
Она остановилась и глянула в окно.
– Так много надо объяснять, и так мало времени. Отложим. Скоро вылет. Ветер вот-вот поднимется.
Тетя Фила взяла рюкзак из ящика комода и бросила его на кровать.
– Сложи сюда свои вещи и спускайся завтракать.
И она пошла к выходу.
– Подождите! – крикнул Нат.
Тетя Фила остановилась у двери.
– Куда мы полетим?
– В Аравию. Смотреть рождение феникса. Это случается всего раз в пятьсот лет. Опаздывать нельзя.
«Феникс! – думал Натаниэль, засовывая ноги в ботинки. – Это же миф. Его не существует». Но при этом в груди вспыхнуло непонятное и томительное чувство. Что это было, страх, предвкушение? Корнелиус сказал, что криптозоолог изучает животных, которых большинство считает вымышленными. А Нат решил, что дронт набивает себе цену. Он сунул руки в куртку, схватил рюкзак, альбом с карандашом и поспешил вниз по лестнице, чтобы не опоздать на завтрак.
Нат три раза сворачивал не туда, но решил не ругать себя за это. Зато сегодня от него никто не уедет! Его берут с собой! Он все никак не мог привыкнуть к этой мысли. Наконец мальчик добрался до кухни и на подходе услышал голоса.
– Надо было рассказать ему про феникса, – говорила тетя Фила.
– Да он даже не знает, кто такой криптозоолог! Зачем ставить телегу впереди лошади и рассказывать ему про феникса? Вы уверены, что хотите взять его с собой?
Натаниэль похолодел.
– Уверена. Он – Фладд, ему давным-давно пора начинать обучение.
– Да, но есть одни Фладды, и есть совсем другие! Этому Фладду явно не хватает основных фамильных способностей. Когда я сказал ему, что ватерклозет на север по коридору, он посмотрел на юг!
– Тоже мне проблема, – громко фыркнула тетя Фила. – Ему просто нужен хороший компас.
– Вы едете в опасное место! А он, получается, ваш единственный помощник.
– Что делать, он единственный из рода Фладдов, кроме меня.
– Вот именно: «единственный» и «кроме вас». Так давайте не будем рисковать! Пусть лучше он останется со мной. Я с ним позанимаюсь. К вашему возвращению он наверстает упущенное, получит основные навыки для работы в поле.
Натаниэль совсем приуныл. Даже самая глупая птица-на-грани-исчезновения знает, что он какой-то не такой Фладд. Мало того, его недостатки опасны для тети Филы!
Ничего не видя перед собой, Нат принял решение бежать. Он сейчас спрячется, а когда тетя Фила улетит, придумает, как вернуться домой. Нат развернулся и неуклюже шагнул прямо на шкаф. Два серебряных подсвечника с грохотом полетели на пол.
– Нат! Это ты? – крикнула тетя Фила, и ее пушистая голова появилась в дверном проеме. – Завтрак стынет.
Сделав вид, что он ничего не слышал, Нат прошаркал на кухню.
– Мисс Ламптон говорила, что птицы все – грязные и блохастые, – бросил он, не смотря на Корнелиуса.
Дронт распушил перья и открыл клюв, чтобы ответить, но тетя Фила шикнула на него. Нат сел за стол, и перед ним тут же появилась тарелка с яичницей и беконом. Он посмотрел на плоские подгоревшие яйца.
– Обычно на завтрак мне давали одно вареное яйцо, – сказал он и подумал, что никогда не просил ничего другого. – И овсянку. Но на овсянку у меня, кажется, аллергия.
– Тогда сегодня аллергия тебе не грозит. Овсянки нет. Только яичница с беконом, – ответила тетя Фила. – Предлагаю съесть ее как можно быстрее. Путь у нас неблизкий, горячее будет еще нескоро.
Она тоже села за стол, но вместо того, чтобы есть, развернула большую карту.
– Знаешь, где Аравия? – спросила она.
– Нет, мэм, – ответил Нат, отправляя в рот кусок бекона. – Мне не разрешали смотреть на карты.
– Это еще почему? – спросила тетя Фила.
– Мисс Ламптон считала, что они напоминают мне о родителях.
– И что с того? – резко спросила тетя Фила. – Они были картографами. Карты были их работой.
– Она считала, что мысли о родителях меня расстраивают.
– Это правда? – спросила тетя Фила.
Натаниэль только пожал плечами. Тетя Фила помолчала и вернулась к карте.
– Аравия находится на Ближнем Востоке. Мы полетим туда через Ла-Манш, Францию и через всю Европу в Турцию. Захватим краешек Средиземного моря и приземлимся в Аравии. У нас будет только одна остановка, в Будапеште. Там мы дозаправимся.
Нат хотел проследить маршрут, но помимо воли уставился на Северный полюс. Тетя Фила заметила, куда он смотрит, и ткнула в крошечную точку на верху карты.
– Дирижабль упал здесь. На Шпицбергене.
У Ната свело горло. Он откашлялся и указал на знакомую сине-золотую звезду с лучами в левом нижнем углу, которую видел на всех картах.
– Что это?
– Роза компаса, – объяснила тетя Фила. – Точнее, роза компаса Фладдов. Отличительная черта всех карт, составленных Фладдами. Нам пора. Рюкзак взял?
– Да, мэм, вот он.
– Прекрасно. Вот, держи. Эти вещи понадобятся тебе в дороге.
И она дала ему кожаный шлем, шарф и смешные круглые очки в кожаной оправе.
– Авиаторские очки, – объяснила тетя Фила. – Защитят тебя от пыли и насекомых.
Теперь он точно готов к путешествию!
– Увидимся, Корнелиус, – сказал Нат, выходя следом за тетей Филой.
– Надеюсь, что увидимся, – протянул старый дронт.
– Блохастый, – прошептал Нат в ответ.
Корнелиус только крякнул и распушил перья. Тетя Фила взяла Ната под локоть и вывела наружу.
При свете дня самолет выглядел очень старым и хрупким, если не сказать хлипким. Тканевая обшивка местами была потрепана, местами в заплатках, металлические детали побиты или вовсе отсутствовали.
– А он летает? – засомневался Натаниэль.
– А как же, – ответила тетя Фила и подвела его к самолету. – Модель «Утконос» фирмы Сопвит. Отлично зарекомендовал себя во время Мировой войны и прослужит еще много лет.
– А почему «Утконос»? – спросил Нат.
– Утконос – земноводное. И самолет тоже: может садиться как на сушу, так и на воду. Так, хватит разговоров, полезай на бочку! Как только дам сигнал, бери пропеллер и дергай вниз.
Тетя Фила забралась в самолет. А Нат, ухватившись за бочку, еле-еле поднялся на нее, надеясь, что она не опрокинется. Поймав равновесие, он решился разжать руки и медленно выпрямился. Заработал двигатель, все тело мальчика завибрировало от грохота.
– Давай! – крикнула тетя Фила.
Нат поднялся на цыпочки, схватил лопасть и дернул вниз. Руки, запачканные каким-то маслом, тут же соскользнули с пропеллера.
– Это масло из бочки! – закричала тетя Фила сквозь шум мотора. – Держи!
Она бросила ему тряпку, и он молниеносно ее поймал.
– Ловко! Молодец! Вытирайся и давай еще раз.
Нат вытерся и сунул тряпку в карман.
– Готов? – закричала тетя Фила.
– Готов! – крикнул он в ответ.
– Давай!
Натаниэль снова дернул пропеллер. Сделав оборот, он закрутился – сначала медленно, потом быстрее и еще быстрей. В страхе, что еще чуть-чуть, и его перерубит пополам, Нат спрыгнул с бочонка. Тот перевернулся, и густая, тяжелая жидкость – бульк-бульк – потекла на траву.
– Осторожно, Нат. Каждая капля на вес золота! – крикнула тетя Фила.
Нат поставил бочонок обратно, снова вытер руки тряпкой, забрался в крошечную, тесную кабинку и суетливо начал застегивать шлем и поправлять очки.
– Держись! – закричала тетя Фила.
Самолет прыгнул вперед, рев мотора затопил все вокруг. Нат схватился за борта. Самолет покатился по полю, подпрыгивая на кочках, а когда набрал скорость, у Ната в животе все затрепетало то ли от тошноты, то ли от желания расхохотаться. Они с грохотом понеслись прямо на соседский дом. Очень быстро. Двигатель ревел все сильней, мотор работал в полную силу. Дом был все ближе и ближе. Нат уже хотел пригнуть голову, но тут мотор взвыл, и самолет поднялся в воздух. Земля упала, и живот Ната бросился к ногам вслед за ней.
Может, ему показалось, а может, и правда, но одно из колес задело печную трубу соседского дома.
Они поднимались все выше и выше, и Натаниэля разрывало от восторга и ужаса одновременно. Завтрак в желудке тут же превратился в неподъемный груз, и целый мир под ногами падал в пропасть, уменьшаясь до размеров карты на стене тети Филы.
