Дворецки заметил, что лицо Элфи имело деловое выражение.
— Ситуация?
Элфи прошла мимо, заставляя остальных следовать за ней.
— Опал, — сказала она по-английски.
Дворецки напрягся.
— Слежка?
— Связь со спутником.
— Источник? — спросил телохранитель.
— Неизвестный.
Они быстро спустились по коридору во внутренний двор клиники. Дворецки опередил остальных и держал открытой старомодную шарнирную дверь с грязным витражом, изображавшим доктора, успокаивающего пациента.
— Будем брать Палочку? — спросил телохранитель, своим тоном давая понять, что Палочку лучше не брать.
Элфи прошла через дверной проем.
— Извини, большой человек, но настало время Палочки.
Артемис, ни разу не пользовался общественным транспортом, будь то человеческий или волшебный, и поэтому спросил:
— Что еще за Палочка?
Палочка — это уличное название ряда конвейерных лент, бегущих по параллельным линиям вдоль городской сети кварталов. Это был древний и надежный вид транспорта, который управлялся системой «посадка-взлет», похожей на систему в человеческих аэропортах. Платформы были по всему городу, и все, что нужно сделать пассажиру, это встать на ленту и взяться за углеродную палку, которая вырастала из платформы. Отсюда и название: Палочка.
Конечно же Артемис и Дворецки уже видели Палочку, но Артемис никогда даже не планировал использовать такой недостойный вид транспорта и даже никогда не беспокоился о том, чтобы узнать название этой штуки. Артемис знал, что с его известной плохой координацией, любая попытка неосторожного прыжка на ленту может привести к позорному падению. Для Дворецки же проблемой была не координация и даже не ее отстутствие. Он понимал, что с его огромными размерами ему будет тяжело удерживать равновесие на узкой ленте.
— Ах, да, — сказал Артемис. — Палочка. Но может быть, зеленое такси было бы быстрее?
— Нет, — сказала Элфи, толкая Артемиса на платформу, а затем тыкнула его в почки, чтобы Артемис ступил на ленту, а его руки приземлились прямо на углеродные ручки — палочки.
— Эй, — сказал Артемис. Возможно, это был только третий раз в его жизни, когда он использовал ругательство в речи. — Я сделал это.
— Следующая остановка — Олимпийские игры (Next stop, the Olympics), — сказала Элфи, поднявшаяся на платформу сразу за ним. — Вперед, Дворецки, — крикнула она через плечо. — Твой патрон направляется прямиком в туннель.
Дворецки стрельнул в эльфа взглядом, который мог напугать и быка. Элфи была его хорошим другом, но она никогда не уставала его поддразнивать. Он встал на цыпочках на ленту, пытаясь втиснуть свою огромную ступню в отдельную секцию и сгибая колени, чтобы ухватиться за крошечную палочку. Его силуэт напоминал самую огромную в мире балерину, пытающуюся сорвать цветок.
Элфи, возможно и усмехнулась бы, если бы Опал Кобой не занимала ее мысли.
Палочка покатила своих пассажиров из клиники Ж.Аргона вдоль края веранды в итальянском стиле к низкому туннелю, который был вырезан лазером из скалы. Эльфы, обедающие на свежем воздухе, застыли с вилками на пол-пути ко рту, увидев проплывающее мимо трио.
Вид офицера ЛеППРКОНа в своей форме на Палочке был вполне обыденным, но неуклюжий мальчик, одетый как предпрениматель, и человек-гора размером с тролля — это было очень необычно.
Туннель был едва-едва три фута высотой, поэтому Дворецки был вынужден согнуться в три погибели, сплющив в процессе несколько рукояток. Его нос был не больше чем в нескольких футах от стены туннеля, на которая, как он заметил, была красивая светящаяся гравировка, изображающая эпизоды из человеческой истории.
Так юные представители волшебного народца могли узнвать что-то о своем наследии всякий раз, проходя через туннель. «Как прекрасно», — думал Дворецки, но он подавил свое восхищение, так как он уже давно натренировал свой мозг концентрироваться на своих обязанностях телохранителя и не тратить нейроны на удивление и восхищение, пока он был под землей.
«Оставь это до пенсии», — думал он. — «И вот тогда уже ты можешь вернуться к созиданию искусства и ценить его».
Полис Плаза была вымощена гребнем, чья форма желудя, полицейского знака отличия, была тщательно сделана мастерами. Это была пустая трата усилий, поскольку офицеры ЛеППРКОНа были обеспокоены, да и вообще они совсем не тот тип существ, кто склонен смотреть из четырех-этажных окон и поражаться тому, как искусственный солнечный свет падает на позолоченные булыжники и они начинают мерцать.
В этот особый день казалось, что все на четвертом этаже скатились из своих кабин, как галька по наклонной поверхности и собрались плотной группой у зала совещаний, соединненной с офисом-лабораторией Жеребкинса.
Элфи направилась прямиком в самую узкую часть толпы и использовала свои острые локти, чтобы пробраться через нее, на удивление тихую. Дворецки просто прочистил горло, и толпа отпрянула, как будто отталкивалась магнитной силой от этого гигансткого человека. Артемис держал путь в зал совещаний, чтобы найти коммандира Трубу Келпа и Жерекинса стоящими перед экраном во всю стену, показывающим последние разворачиващиеся события.
Жеребкинс услышал вздохи и ахи, которые преследовали Дворецки всякий раз, когда он посещал Гавань, и оглянулся вокруг.
— Пусть четверки будут с тобой, — прошептал кентавр Артемису — его стандартное приветствие для последних шести месяцев.
— Я исцелен, насколько ты знаешь, — сказал Артемис. — Что здесь происходит?
Элфи очистила пространство рядом с Трубой Келпом, который, казалось, трансформировался в ее старого босса, Коммандира Джулиута Крута. Келп был таким энтузиастом, что принял имя «Труба» после завершения учебы и даже однажды попытался арестовать тролля за разрбрасывание мусора, из-за чего у него и появился на кончике носа пластырь из умной кожи, который светился ярко-желтым цветом под определенным углом.
— Новая стрижка, Скиппер, — сказала Элфи. — У старого Крута была такая же.
Коммандир Кепл не отводил глаз от экрана. Элфи подшучивала только потому, что нервничала, и Труба знал это. У нее было право нервничать. Вообще, прямой, не скрытый страх был бы более уместным, учитывая ситуацию, которая светила им сейчас.
— Смотрите на экран, капитан, — сказал он сдержанно. — Это говорит само за себя.
На экране было три фигуры: стоящий на коленях заложник и двое похитителей, и Элфи не заметила Опал Кобой среди них сразу только потому, что пыталась разглядеть пикси в двух стоящих существах. Но с ужасом она поняла, что Опал была заложником.
— Это ловушка, — сказала она. — Это должна быть ловушка.
Коммандир Келп пожал плечами. Смотри и наблюдай.
Артемис шагнул ближе к экрану, анализируя картинку.
— Ты уверен, что это реально?
— Это в реальном времени, — сказал Жеребкинс. — Я предполагаю, что они могут слать нам это в записи.
— Откуда идет сигнал?
Жеребкинс проверил карту на своем собственном экране. Линия вызова протянулась от волшебного спутника до Южной Африки, а оттуда — в Майами, а затем и в сотни других мест, изображая на экране нечто вроде детских каракуль.
— Они обошли спутник и пропустили линию через ряд оболочек. Они могут быть где угодно.
— Солнце высоко, — рассуждал Артемис влух. — Я бы предположил, судя по теням, что здесь полдень. Если это действительно в реальном времени.
— Тогда область поиска сужается до четверти планеты, — явзительно сказал Жеребкинс.
В зале поднялся шум, когда на экране один из тучных гномов, стоящих за Опал, обратил на нее человеческий пистолет, хромированное оружие, похожее на пушку в его маленьких пальцах.
Казалось, будто в зале внезапно повысилась температура.
— Мне нужна тишина, — сказал Артемис. — Уберите этих людей отсюда.
В любой другой день, Труба Келп стал бы настаивать на том, что Артемис не имеет власти просить об этом, и, возможно, пригласил бы даже еще людей в заполненный офис, чтобы доказать свою позицию, но это был совсем другой день.
— Всем вон! — рявкнул он собравшимся офицерам. — Элфи, Жеребкинс и вершок, оставайтесь здесь.
— Я думаю, что мне тоже лучше остаться, — сказал Дворецки, защищая макушку от огня лампы одной рукой.
Никто не возражал.
Обычно офицеры Подземной Полиции усмиряют свое нежелание повиноваться, когда им приказывают двигаться, но в данном случае они бросились к ближайшему монитору, стараясь не упустить ни единого кадра разворачивающихся событий.
Жеребкинс захлопнул дверь за ними, размахнувшись копытом, затемнил окна, чтобы не было никакого вмешательства снаружи. Оставшиеся пятеро стояли рваным полукругом перед экраном во всю стену, наблюдая, что может произойти в последние минуты жизни Опал Кобой. Или одной из Опал Кобой, в любом случае.
