Низкое гудение Небесного лабиринта сразу же стихло, и в темноте зазвучал голос:
«Стражи не смогли защитить Небесный лабиринт. Теперь они дезактивированы».
Темнота начала рассеиваться, и свет снова заструился из отверстия. Где-то глубоко в своем сознании Элейн услышала другой голос, обратившийся к ней одной.
— Смотри, — просто сказал он.
Ей показалось, что свет сейчас ослепит ее, однако она могла видеть сквозь него и дальше. Далеко-далеко внизу что-то вращалось и сияло, словно бесценный самоцвет на темно-синем бархате неба. Оно было голубым, светлее бархата, и пронизанным восхитительными белыми прожилками с зеленоватым отсветом. С криком восторга Элейн потянулась к этому чуду, желая взять его в руки и нежно баюкать. Оно наполняло ее безраздельной, чистой любовью. Это было самое прекрасное, самое великолепное зрелище, которое она когда-либо видела.
— Что это? — прошептала она, и голос в ее сознании ответил: «Ты знаешь».
Ей показалось, что она действительно знает и всегда знала, хотя не имела представления, откуда взялось это знание. Она знала, что это Земля, Гея — мать всех живых существ, которая никогда не бросит на произвол судьбы любое из своих созданий. Она знала также, что все они являются частью Земли, и ни один не важнее другого, и что их взаимосвязь есть жизнь Земли, а их разобщенность есть смерть.
Это был секрет Небесного лабиринта, открытый благодаря мастерству, взаимопомощи и мужеству. Драгоценное зрелище было наградой за труды.
Должно быть, некоторое время Элейн испытывала настоящий экстаз, но потом поняла, что чего-то все же не хватает. «Здесь должны быть все остальные, — с сожалением подумала она, — Они тоже должны это видеть».
Потом она вспомнила о Бене и с неохотой отвернулась от картины вращающейся Земли к лабиринту, через который недавно прошла. Темные Облака исчезли. Бен бесшумно вышел из ближайшего проема. Его лицо было бледным и спокойным. Он улыбнулся ей.
Элейн молча указала на отверстие в центре Небесного лабиринта. Он опустился на колени рядом с ней и посмотрел.
Они могли бы смотреть вечно, но отверстие начало постепенно уменьшаться, а чудесное зрелище — уходить куда-то в невообразимые космические дали. Потом оба услышали голос, зазвучавший в их сознании.
«Игра закончена, — произнес он, — Примите мои поздравления. До свидания».
Затем он добавил, словно извиняясь за свою лаконичность:
«Вам желательно поторопиться».
Элейн была совершенно уверена, что не сможет идти, но поняла, что ей все-таки придется это сделать.
Небесный лабиринт уменьшался на глазах. Процесс был медленным, но необратимым. Она с беспокойством посмотрела на компас, и стрелка вспыхнула, словно подмигнув ей. Голубой треугольник, который привел ее в центр лабиринта, изменил свой цвет на зеленый — того самого зеленого оттенка, который мерцал в видении Земли. Это означало жизнь и родной дом. Пришла пора возвращаться.
— Пошли, — обратилась она к Бену, и ее голос странным эхом отдался в тишине.
— Я должен забрать Даррена, — сказал Бен, — Он там, в маленьком лабиринте. Ты дезактивировала его, когда добралась до центра.
Они торопливо углубились в зеркальный лабиринт, с некоторой тревогой заметив, что он стал значительно меньше и уже, чем раньше. Когда они нашли Даррена, жезла при нем не было. Элейн показалось, что и сам он немного изменился.
— Он тоже уменьшается! — воскликнула она.
Бен потерял дар речи от изумления.
— Так ему и надо, — удовлетворенно продолжала Элейн, — Может, оставить его здесь? Мы могли бы, — сурово обратилась она к Даррену, — Ты это заслужил.
Улыбаясь, Бен покачал головой. Он подошел к своему брату и встряхнул его, заметив, что Даррен едва достает ему до подбородка.
— Пошли! — сказал он. — Не распускай нюни. Мы уходим отсюда!
Хотя другие не играли в Небесный лабиринт, они тоже стали свидетелями его последних мгновений. Эндрю, в очередной раз всплывший на поверхность, откашливаясь и сплевывая горько-соленую воду, увидел в небе яркую вспышку, за которой последовало внезапное озарение. Он понял, что произошло странное и таинственное событие, которое он вряд ли когда-нибудь поймет, но никогда не забудет. «Помогите! — подумал он. — У меня начинаются галлюцинации. Должно быть, я тону!» Потом он вспомнил о спасательном жилете. До него дошло, что Пол больше не пытается утопить его. Он вытряс воду из ушей и огляделся. «Анна» была примерно в пятидесяти метрах от них, со спущенным парусом и работающим двигателем. Кейт что-то кричал им, но ветер уносил слова. Эндрю помахал рукой, показывая, что с ним все в порядке, и оглянулся на Пола, барахтавшегося поблизости с ошарашенным видом.
— Извини, — со сконфуженной улыбкой произнес Пол.
— Все в порядке, — отозвался Эндрю. Его враждебность к Полу бесследно исчезла. — Я знаю, что ты не виноват.
— Все кончилось, правда?
— Думаю, да.
— Тогда нам пора выбираться на берег. Тебе не нужно помочь?
— Нет, сам справлюсь, — ответил Эндрю.
Они бок о бок поплыли к берегу, где их уже поджидал недоумевающий Грэхем Челлиз.
Марио, лежавший в палате № 5А Детского госпиталя, открыл глаза и непонимающе уставился на своего брата Фрэнка.
— Что ты здесь делаешь? — спросил он.
Он сел в постели и огляделся.
— Что я здесь делаю? — Он обвел взглядом своих родных, сидевших вокруг, и увидел, как их лица озаряются радостью, а затем почувствовал, что и сам расплывается в глуповатой улыбке.
— Эй, не плачьте! — произнес он. — Мне тут снился самый странный сон в моей жизни!
Потом он позволил матери обнять себя.
Бен, стоявший на вершине утеса, с тревогой смотрел вверх. Нити Небесного лабиринта извивались и мерцали над его головой. Казалось, будто само небо собирается упасть на землю и Вселенная сжимается в одну точку.
— Помогите! Я застряла! — послышался приглушенный крик. В следующее мгновение Элейн со звонким «поп!» сорвалась с одной из нитей лабиринта и упала на вершину утеса. Даррен без труда последовал за ней: теперь он уменьшился настолько, что едва доставал ей до плеча.
— Посмотри! — воскликнул Бен, указывая на падающий Небесный лабиринт.
Элейн быстро взглянула вверх, но ее больше беспокоила проблема выхода наружу.
— Пошли, — сказала она. — Нужно торопиться, иначе мы рискуем остаться здесь.
— А что нам делать с Дарреном? Не можем же мы вывести его отсюда в таком виде! Все заметят… — Взглянув на Даррена, Бен не выдержал и разразился истерическим хохотом. — Это самая забавная вещь, которую я когда-либо видел! Если бы ты только мог посмотреть на себя в зеркало!
— Перестань смеяться, тупица! — Пока они возвращались назад через уменьшающийся Небесный лабиринт, Даррен упорно молчал, и теперь его визгливый голос заставил их снова взорваться от смеха. Трудно было поверить, что когда-то он мог быть таким пугающим.
— Готов поспорить, теперь ты жалеешь о том, что натворил, — продолжал Бен, наслаждаясь необычным чувством физического превосходства над братом. — Ты жалеешь о том, что столкнул меня в пропасть и нападал на Элейн, не так ли? Ты кругом виноват. Пора тебе извиниться и дать обещание, что ты больше никогда не будешь притеснять нас.
— Хорошо, хорошо, я извиняюсь! — взвизгнул Даррен. — А теперь сделай что-нибудь!
— Ты обещаешь, что больше никогда не будешь заставлять меня играть в «охотника»?
— У нас нет времени, — настойчиво вмешалась Элейн, — Нужно уходить.
— Нет, пока он не пообещает, — упрямо заявил Бен.
— Обещаю! — пропищал Даррен, съежившись еще сильнее, — Больше не будет никаких «охотников»! Выпустите меня отсюда!
Они огляделись по сторонам. Небо и вершина утеса значительно уменьшились. Ребята стояли уже не на краю Вселенной, а как бы внутри небольшой темной пещеры. Отверстие, ведущее к выходу, тоже стремительно уменьшалось. Без дальнейших разговоров они кинулись туда. Бен бежал первым, поскольку теперь он был самым высоким, Элейн следовала за ним. Даррену даже не пришлось пригнуться, чтобы выйти из тоннеля.
Ветер и дождь обрушились на них, когда они выскочили на вершину самой большой горки на пляже. Небесный лабиринт за их спиной продолжал усыхать. Внезапно Бен протянул руку и поймал что-то, серебристо блеснувшее в воздухе.
— Вот, — сказал он, протягивая Элейн предмет, — Это принадлежит тебе.
Они смотрели на медальон, лежавший у нее на ладони. Весь невероятно сложный Небесный лабиринт сжался до размеров серебряного диска не более пяти сантиметров в диаметре.
— Ого! — выдохнула она, — Какая красота!
Некоторое время все трое стояли неподвижно, загадочным образом объединенные судьбой лабиринта. «Мы сделали это, — подумал Бен. — Мы сделали это вместе, и доказательство лежит на ладони у Элейн — весомое и прекрасное. Впервые в жизни я одолел Даррена. Он больше никогда не сможет командовать мною».
