— Спасибо, ты, несомненно, лучшая сапиенса Аркса, — сказала она, сжимая в руках шприц со свентармонией.
— А что ты еще знаешь? Какие еще секреты магии тебе известны? — серьезно спросил Набир.
— Многие. Я многое знаю. И о жизни Джено тоже, но…
Слова Крикен были прерваны самим Астором Венти:
— Можно объясню я? Так правильнее. Я скажу правду о себе и о своей семье. — Джено сел рядом с Набиром и под бдительным взглядом мадам начал рассказывать о клонафорте, о похищении своих родителей и о Рене, о приезде Крикен в Нижний Колокол и о случившихся несчастьях.
Мальчик показал фотографии своих родителей и брата, а еще объяснил, что у него есть дядя, доктор. Он попросил всех помочь ему разыскать Коринну с Пьером и спасти его брата из лап суммуса.
Ошарашенные сапиенсы посмотрели на юного Астора Венти и понурили головы. Дафна закашляла, а Доротея разразилась истерикой:
— Рене никогда не станет свободным. Ятто сотворит с ним что-нибудь ужасное. Я знаю.
Тибетский святой встал, привел в порядок оранжевую рясу и, положив руки на плечи Джено, сказал:
— Это печальная история, и она не достойна Аркса. Ятто фон Цантар совершил серьезнейшее преступление, и он расплатится за это. Все псиофы захотят изгнать его. — Он обратился к мадам Крикен: — Но ты, Марго, соучастница похищения! Это не делает тебе чести.
Мадам сняла серебряные очки:
— Я была убеждена, что родители Джено оказались незаконными магами, которые создали клонафорт в собственных интересах. Это лекарство могло причинить несчастья многим людям из Нижнего Колокола. Потом, со временем, видя, как Рене растет и подчиняется безумным наставлениям Ятто, я поняла, что допустила ошибку. Фон Цантар хотел отыскать клонафорт и стать самым могущественным суммусом Аркса. О Пьере и Коринне мне ничего не известно. Я думаю, они где-то в заключении, хотя и не уверена. Поэтому я решила отправиться и привести Джено, когда ему исполнится одиннадцать лет, как было указано в договоре. Но я сделала все, чтобы помочь ему найти родителей. Это правда.
Крикен вздохнула. Ее гордость была уязвлена, и она беспокоилась за свое будущее.
Стае Бендатов подошел к ней:
— Теперь мы тоже возьмемся за это, и Ятто должен будет освободить Пьера и Коринну. Это не подлежит обсуждению!
У мадам заблестели глаза, Джено обнял ее и почувствовал, что сердце ее бьется так же сильно, как и его собственное.
Мальчик ударился в слезы:
— Мы найдем их, правда?
Крикен погладила его кудрявые черные волосы:
— Ты должен быть сильным. Будущее уже предопределено.
Все переглянулись и пришли к общему выводу: необходимо действовать!
— Идем, Ятто будет в ярости! — воскликнул Стае и стал открывать дверь.
Мадам остановила его:
— Подожди, надо сделать еще одну вещь. В руках у фон Цантара два важнейших пергамента, которые Джено нашел в аптеке вместе с руной. Это драгоценные документы, в которых объясняется, как создать клонафорт. Мы должны вернуть их!
— Да, это верно, — объяснил Джено. — Прежде чем войти в печать, я дал пергаменты на хранение Ре. Но потом Ятто призвал его и…
— Так-так, золотой сокол! — воскликнул Набир, складывая руки.
— Он в клетке. Он полностью в распоряжении суммуса, но ведет себя странно. Сокол помогает Джено, и это довольно подозрительно, — заметила Эулалия.
— Ре — друг. Он никогда меня не предаст. И о Рене он тоже все знает, — добавил Астор Венти, вытирая глаза.
— У этого сокола душа мага. Он проводник. — Аноки кратко и точно объяснил, что представляет собой кречет Ятто.
— Но как нам забрать пергаменты, освободить Пьера и Коринну и помочь Рене? — спросила Доротея.
— Используем все наши магопсихические дарования. В нашем разуме скрыта великая сила, — ответил Набир.
— Мы заключим договор. Поговорить об этом можно в уффиосерво. Я время от времени буду возвращаться сюда, оставляйте мне записки, я вам отвечу, — сказала Марго.
— А белая руна? — неожиданно спросила Эулалия.
— Она непременно связана с формулой клонафорта. Кто знает, где она? — воскликнула Крикен. — А теперь ступайте и будьте осторожны. Я выйду после вас и рассыплю Дубо-Ка. — Мадам Крикен попрощалась со всеми кивком головы.
Но Джено внезапно обернулся:
— А блокирующее слово?
— Некогда мне передавать им блокирующее слово, — поспешно ответила мадам Крикен.
— Но если Ятто или еще кто-нибудь попробует читать их разум, они узнают про меня все! — настаивал Астор Венти.
— Это еще что за история? — Дафна нервно кашлянула.
— Блокирующее слово, когда оно активировано, не позволяет читать наши мысли. Этой тонкой технике обучил меня Риккардо Железный Пест. Джено, Суоми и Аноки умеют ею пользоваться. Но объяснять вам ее сейчас — неподходящий момент, — сказала в заключение мадам Крикен и сделала всем знак удалиться.
Джено взял за руку Суоми, и они вместе побежали к лестнице.
— Покатаемся на ипповоло и подышим свежим воздухом, — предложила антея.
— Согласен. Немного медитации среди облаков пойдет нам на пользу, — ответил Джено.
— Ты правильно сделал, что рассказал правду, — прошептала Суоми.
— Да, теперь я точно знаю, что мне будут помогать. — Астор Венти поцеловал девочке руку, и они пошли к конюшне.
Тем временем Дафна с Доротеей проникли в аудиторию тонкой мысли. Было почти одиннадцать, и вот-вот должна была закончиться лекция по телемпии с мисс О'Коннор. Они хотели проверить, знает ли Баттерфляй, что случилось с руной. Но, войдя, увидели около двадцати псиофов, занимавшихся с ней сложными телемпическими упражнениями.
Аноки решил последовать за тремя сапиенсами в аудиторию гипноза. Эулалии не терпелось разбрызгать свентармонию, она надеялась, что Ятто там еще нет.
К счастью, перед рельефами рун никого не было.
— Странно. Неужели Габор не известил суммуса? — размышлял Набир.
В действительности Ятто получил многочисленные парасферы, но не успел прочитать записки, потому что был занят в Мрачном Логосе и ждал полудня, когда туда придет Ранья.
Эулалия взяла шприц и встала на маленькую скамеечку, чтобы добраться до четырнадцатой руны. Она решительно распылила свентармонию, и через три секунды магическая жидкость образовала прозрачную пленку, которая остановила кровотечение.
Греческая мудрая так обрадовалась, что зашаталась на скамеечке и свалилась на пол со шприцем в руке. Потом она вытянула шею и сказала:
— Миссия выполнена. Крикен действительно сапиенса что надо! Она была бы достойна занять пост фон Цантара!
Стае, скорчив смешную гримасу, заметил:
— Мне кажется, она делает все, чтобы добиться этого.
А мадам Крикен в это время рассыпала Дубо-Ка перед уффиосерво. Она оглянулась по сторонам, сняла шляпку и, завернувшись в большой черный шарф, пошла по коридору, надеясь ни с кем не встретиться.
Но именно в этот момент Агата Войцик, закончив занятия по биоэнергии, поднималась по лестнице, чтобы пойти к Эулалии Страбикасиос на ретроведение. Ее разбирало жуткое любопытство, что там натворил Джено.
Мадам Крикен ускорила шаг, пряча лицо под шарфом, но от ее судорожных движений со шляпки, которую она держала в руке, упали два цветка и голубой мешочек с лавандой. Войцик увидела эту нескладную фигуру и что-то заподозрила. Она подобрала цветочки и мешочек, понюхала их и поняла, что таинственной личностью, прятавшейся под черным шарфом, наверняка была Крикен! Тем временем мадам Крикен, пробегая по коридору, достигла своего жилища и разбросала порошок Дубо-Ка.
Агата остановилась перед большим окном, чтобы поразмыслить, и вдруг в небе Аркса увидела двух ипповоло, на которых скакали Суоми и Джено. Черные кони ритмично двигали громадными крыльями. Астор Венти и девочка были сосредоточенны и безмятежны.
Польская антейка испытала к ним зависть. Она пнула ногой стенку и вернулась на первый этаж, забыв о ретроведении, решив, что с Джено, скорее всего, не случилось ничего серьезного.
Гулкий удар пробил одиннадцать.
Мадам Крикен бросила шарф на пол и уселась в кресло-качалку. Она погрузилась в медитацию, чтобы расслабиться: ей было необходимо подумать. Наполеон замяукал, размахивая белым пушистым хвостом.
Когда мисс О'Коннор выходила из аудитории тонкой мысли, у нее засверкал головокружитель. Это был Пило Магический Росток, сообщавший о несчастье, случившемся с Джено. Баттерфляй бросила ядовитый взгляд на Доротею и Дафну и пошла в аудиторию гипноза, где застала Эулалию, Стаса, Набира и Аноки, которые сидели на скамейках и болтали.
— Эулалия, разве лекция по ретроведению не должна продолжаться до полудня? Где остальные псиофы и антей? — возмутилась она.
— Сегодня она закончилась раньше обычного. Я занята другим. Ты не видишь? — ответила греческая мудрая.
