Мисс Кальхун, будучи глуховата, ничего не поняла. Джимми, стараясь сохранить невозмутимое лицо, стал придумывать какой-то внятный ответ, но его выручил раздавшийся позади грохот. Все обернулись и увидели, что первый помощник Джефферс вмешался в перепалку между шеф-поваром Педрозой и группой новых пассажиров из Пуэрто-Рико. На полу уже валялось несколько разбитых тарелок. Когда курьеры повернули головы, Педроза схватил со стола еще одну тарелку и швырнул ее на пол.
Джимми сразу почуял, что будет о чем написать в статье. Клер, не говоря ни слова, подошли к препирающимся как раз в тот момент, когда Педроза ткнул пальцем в грудь Джефферса.
— Если вы еще раз дотронетесь до меня, мистер Педроза, я вас арестую.
— Тогда уберите их отсюда!
— У них такое же право находиться здесь, как и у вас, сэр.
— Нет! Они едят наши продукты, и нам остается меньше! Мы не знаем, сколько еще пробудем на этом корабле. Нам надо экономить продукты! — Он снова ткнул пальцем в Джефферса.
— Мистер Педроза! Я вас предупредил!
Многие обедающие в ресторане повскакали с мест и окружили спорящих. Один из них — тучный мужчина в слишком тесной футболке закричал:
— Он прав! Мы заплатили за еду, и продукты должны достаться нам, а не каким-то беженцам!
Пассажиры согласно закивали.
— Продуктов у нас более чем достаточно. Вам это известно, мистер Педроза.
— Их хватит ненадолго. Особенно если мы начнем кормить этих людей.
— Вы хотите, чтобы мы заморили их голодом?
— Я хочу, чтобы вы отправили их туда, откуда они появились.
Несколько пассажиров зааплодировали.
— Мистер Педроза, это — прямой приказ капитана Смита. Эти люди — наши гости на борту, и к ним следует относиться, как к гостям. Так что извольте их накормить.
Педроза злобно уставился на Джефферса, круто повернулся и бросился на кухню. Джефферс поглядел ему вслед и обратился к пассажирам:
— Пожалуйста, вернитесь на свои места.
Некоторые послушались его, другие вышли из ресторана, что-то бормоча и бросая презрительные взгляды на испуганных пуэрториканцев. Джефферс подошел к буфету, взял кусок пиццы, положил его на тарелку и склонился над одним из пуэрториканских ребятишек.
— На, сынок, ешь, — сказал он.
— Не люблю пиццу, — ответил малыш.
Джимми не мог заснуть. Случай в ресторане расстроил его. Когда они застряли в Пуэрто-Рико, самым важным для них стало возвращение на борт, потому что оно сулило безопасность. Это был их дом. Хотя на борту люди болели и умирали, сам «Титаник» действовал как-то необыкновенно успокаивающе, и дело было даже не в его чудовищных размерах — просто пассажиры и экипаж относились к кораблю, как к своей единственной надежде в гибнущем мире. Джимми считал, что они будут сообща обсуждать все возникающие проблемы. Спор из-за пиццы показал, как он ошибался! Оказывается, люди могут накинуться друг на друга из-за пустяка. Оказывается, «Титаник» очень похож на Пуэрто-Рико — он тоже в каком-то смысле остров, и, если контроль за ситуацией будет утерян, на нем быстро возникнет анархия.
Что ж, раз он не спит, то почему должен спать его друг? А его лучший друг — Клер. Джимми это знал, и она тоже это знала. Хоть они — представители разных миров, но сумели поладить. Они — верные друзья, но и только. Ничего больше.
Джимми поднялся на лифте. Ее родители лежали в лазарете, и в апартаментах Клер осталась одна. Она сидела на балконе в кофте с длинными рукавами, натянув на голову капюшон, защищавший ее от ветра. Джимми достал диетическую кока-колу из ее мини-бара и сел с ней рядом. Глаза у нее были заплаканы.
— Ну как отец?
— Не думаю, что он долго протянет. Маме тоже хуже. Доктор Хилл очень милый, но лгун он никудышный.
— А может, он притворяется никудышным лгуном, хочет, чтобы ты узнавала правду как-то иначе, не хочет сам тебя огорчать.
Клер задумалась над его словами.
— А может, он притворился, что притворяется плохим лгуном?
— А от этого он становится хорошим лгуном или нет?
Клер пожала плечами.
— Если они умрут, а я надеюсь, что этого не случится, но, если это все-таки произойдет, тогда этот прекрасный лайнер станет твоим. Ты будешь его хозяйкой. Сможешь приказывать: «Везите меня в Аргентину или в Австралию!» И им придется подчиниться.
Клер покачала головой.
— Нет, я серьезно говорю. Ты сможешь отдавать распоряжения, например, мистеру Бенсону, чтобы он всегда носил твои юбки, и чтобы пуэрториканцы забросали Педрозу кусками трехдневной пиццы. Ты сможешь…
Джимми прикусил язык: Клер закатала рукав и показала ему свою руку.
Рука была покрыта багровыми пятнами.
— Боже мой! — воскликнул Джимми.
— Толку от него!
— Иисус Христос!
— И от него тоже!
— Клер… когда ты…
— Когда была эта сцена в ресторане. Я даже подумала, может, это у меня просто аллергия на Педрозу, но, пожалуй, нет. Джимми, если хочешь, можешь уйти, я бы не хотела, чтобы ты…
— Заражусь, значит, заражусь, только и всего.
— Сказано мило, но глупо.
Джимми пожал плечами.
— Может, дать тебе кока-колы или еще чего-нибудь? Я принесу.
— Я сама могу взять кока-колу, я не инвалид. Пока. Не думала, что подхвачу эту заразу. Я ведь…
— Богатая.
— …никогда не болела. Даже не простужалась никогда. А теперь…
— Не говори так…
— А теперь умираю.
— Клер…
— Это правда. Пятна будут становиться все больше и больше, потом начнется лихорадка, меня будет рвать. Потом начнутся судороги, я буду кричать, просить, чтобы мне помогли умереть. А потом я впаду в кому и… конец.
— Какая жалость, что тебе так мало лет. Была бы ты постарше…
— И что?
— Ну, я бы на тебе женился, а после твоей смерти все корабли достались бы мне. И был бы я богачом.
— А с чего ты решил, что я выйду за тебя замуж?
— Господи, Клер, да кто еще сделает тебе предложение? Ты же исчадие ада.
Она некоторое время обдумывала его слова.
— Не хочу тебя огорчать, Джимми, но уж скорее я вышла бы за Педрозу.
Джимми улыбнулся.
Клер тоже улыбнулась.
И они замолчали.
Минут через десять Клер сказала:
— Не хочу ложиться в лазарет.
— Но у них же лучше всего…
— Да ничего они не могут. Я хочу остаться здесь. Хочу…
— Не говори так.
— …умереть здесь, — она добавила надменности в свой обычно и так надменный голос. — Здесь, в условиях, к которым я привыкла.
— Тогда я останусь с тобой.
— Нет, это может затянуться. И у тебя есть работа.
— Работа это — ерунда.
— Нет, Джимми. Это важное дело. И ты это прекрасно знаешь. Я хочу, чтобы завтра ты отправился на Сент-Томас, взял мою камеру и вышел на берег… как его?
— Магенс-Бей.
— Ну да, Магенс-Бей… Ты сказал, что это самый красивый залив в мире…
— Да не я это сказал, это в каком-то журнале написано. Может, им за это заплатили, чтобы они так написали. Может, это просто вранье и весь берег засыпан окурками.
— Нет, не вранье. Сними этот берег, Джимми, и принеси мне. Я очень люблю такие пейзажи.
— Договорились! — ответил Джимми.
— И постарайся, чтобы все было на фокусе.
— Ладно.
— И возьми широкоугольный объектив…
— Возьму.
— И постарайся…
— Клер, я понимаю: ты умираешь, но ты все такая же зануда. Я же знаю, как снимать.
— Вот и докажи это.
Заход в порт Сан-Хуан показал, как легко можно потерять власть на корабле. Не убери они тогда в последнюю минуту сходни, и экипаж не выдержал бы натиска толпы. Капитан Смит не был склонен подвергать корабль такому риску еще раз, особенно учитывая, что остров Сент-Томас испокон веку служил прибежищем пиратов. Здесь неоднократно бывали такие головорезы, как капитан Кидд и капитан Черная Борода. С этого острова сам сэр Френсис Дрейк атаковал испанские галеоны, идущие из Нового Света с грузом золота. Конечно, все это происходило в далеком прошлом, но в малочисленных сообществах традиции пускают корни надолго. Поэтому, не заходя в главный порт Шарлотта-Амалия, где предположительно «Титаник» должны были ждать запасы топлива, капитан Смит предпочел обогнуть остров и бросить якорь у входа в залив Магенс-Бей. Оттуда он отправит на берег патруль, который подойдет к столице из глубины острова. Если никакой опасности не обнаружится и у причалов кораблю ничего не будет угрожать, тогда «Титаник» вернется туда на загрузку.
Первый помощник Джефферс снова не хотел включать Джимми в группу, которая отправлялась на остров. Но его снова переубедили. Тем не менее, грозя Джимми пальцем, Джефферс строго предупредил его:
— Не путаться под ногами, не мешать, не отходить от группы.
Джимми пожал плечами.
