— Тут такая история… Галактика, как известно, вращается. На вращение нашей Солнечной системы все большее влияние оказывает соседняя галактика. Вроде как бы космическое трение. А в той части Галактики, где находится Земля, этого «трения» нет. Поэтому тамошние солнечные системы и тамошняя часть галактики движутся с несколько большим опережением «графика». Как раз в эти дни наши солнечные системы находятся почти на прямой линии. А это значит, что расстояние между ними наикратчайшее. Но этого мало. Совпадение в расположении других солнечных систем и планет сегодня тоже наиболее благоприятное. Космический корабль пройдет между ними как по коридору и, значит, испытает наименьшее влияние их притяжения. А то, сами знаете, ребята чуть не угодили за границу нашей Галактики, когда летели сюда. Вот почему и нам, и им дорога каждая минута. Планеты и солнечные системы меняют свои места, и ребятам предстоит покрыть добавочные миллионы километров. Значит, решать нужно быстро. И вот тут-то и возникает моральная проблема. Мы считаем, что нужно погрузить сонных ребят в корабль и дать ему старт, не ожидая, пока пассажиры проснутся…
Сразу же обрушился шквал вопросов.
— А если они проснутся в космосе?! Возможно непоправимое!
— Любой случай может привести их к гибели!
— Где ж это видано — пускать в космос неуправляемый корабль!
— Хороши будущие контакты: отправлять детей без их согласия, да еще во сне!
Руководитель полета был невозмутим. Он переждал этот шквал и опять улыбнулся:
— Вот поэтому мы и собрали Совет. Но прошу учесть главное. Мощное следящее и программное оборудование, то есть автопилоты по-старому, позволят кораблю избежать неприятностей. Но риск, конечно, есть. Вправе ли мы рисковать?!
Некоторое время Совет молчал. На экране проходила вереница озабоченных лиц. Задачку земляне задали сложную. Но постепенно все члены Совета приходили к единому мнению — иного выхода нет. Земляне должны возвратиться на Землю, и возвратиться как можно скорее, иначе они рискуют прибыть на свою планету в неизвестно каком веке.
— А все-таки как им предстоит поступать, если корабль встретится с какими-либо непредвиденными трудностями?
— Да-да! Не забывайте, что это все-таки дети.
— Не забываем. Но эти дети показали себя на Мёмбе довольно-таки смелыми и умными. А раз это так, то мы собираемся снабдить их программами полета. Как только они проснутся, они, в случае нужды, сами смогут взять управление кораблем в свои руки. Но при этом, пожалуйста, учтите, что даже космонавты Старшей Цивилизации не смогли остановить цепной аннигиляционной реакции. Космический полет всегда риск, и далеко не все можно предусмотреть. Вот в этом и заключается моральная сторона вопроса. И еще я прошу вас учесть — сюда они прилетели в плазменной бутылке, которая образовалась тоже, в сущности, из-за непредвиденного аннигиляционного взрыва. И — ничего. Долетели. Так что… справятся.
Совет длился долго, спорили очень серьезно, но каждый раз, когда разгорались страсти, руководитель полета улыбался и напоминал:
— Галактика вращается. Потеряно еще тридцать миллионов километров!
После такого напоминания наступала пауза и новый спор был уже не таким долгим. В конце концов выхода из создавшегося положения так никто и не предложил.
— Значит, утверждаем? — спросил Председатель Совета.
Все молчали. Председатель вынес решение:
— Приступить к осуществлению совместного проекта!
Экран погас. Но почти сейчас же открылись двери в восьмиугольную комнату, и в нее вошли люди, стали одевать ребят в ту одежду, в которой они прилетели. Ни один из них не пошевелился, не запротестовал, только Андрей сладко чмокал во сне и норовил освободить руки. Должно быть, ему казалось, что его опять атакуют отарии. Один из серебряных людей удовлетворенно заметил:
— Снотворное на них действует, пожалуй, сильнее, чем на наших людей.
— Вполне понятно, — сказал второй, — наши кое к чему привыкли, а им впервой.
— Им все впервой, — ответил первый и, вздохнув, добавил: — А все-таки я им завидую. Испытать такое!
— Ты завидуешь! Да им завидуют сейчас вся наша система и вся Старшая Цивилизация. А когда они вернутся домой и расскажут, что они видели и что пережили, им будет завидовать вся Земля.
Землян осторожно, на руках, как маленьких, вынесли из комнаты, погрузили в машины, которые помчались к космическому причалу. Возле него уже стоял автоаннигиляционный космический корабль.
Пожалуй, он не поражал и даже не восхищал. Не слишком большой: раза в два — два с половиной больше той самой ракеты, которая выводила на орбиты первые космические корабли, раза в полтора потолще, с тупым, обтекаемым носом и выступающими по бокам рулями. В его темно-серой могучей туше были приоткрыты люки, через которые внесли землян и уложили в спальные мешки.
Руководитель полета приказал всем покинуть корабль. Когда люди ушли, он проверил приборы и включил реле времени, робота и систему вычислительных машин.
Выходил он из корабля уже в то время, когда робот приступил к своим обязанностям. Двери стали медленно закрываться, а люки задраиваться.
Люди поспешно отошли в подземное укрытие и тоже тщательно задраили за собой двери, нацелив на корабль только наблюдательные перископы.
Некоторое время корабль как бы устало стоял на месте, потом, словно проснувшись, вздрогнул, приподнялся, выплюнул сгусток бело-алого пламени и сразу же исчез. Исчез стремительно и бесследно. Настоящий корабль-призрак, корабль-фантом.
— Вхождение в «черную дыру» и подпространство прошло нормально, — сообщил руководитель полета.
Первым проснулся Андрей. Он сладко зевнул, потянулся и только после этого открыл глаза. Осмотрелся и опять закрыл глаза. Несколько секунд он лежал с зажмуренными глазами, потом осторожно приоткрыл левый глаз, оглядел помещение и опять смежил веки.
— Что за ерунда?! — возмутился Андрей. — Ведь я же явно не сплю, а… вот такое…
Он решительно открыл оба глаза и убедился, что не спит. Рядом в спальных мешках посапывали Виктор и Валя. Голые стены тесной каютки были суровы и неприступны. Где-то рядом что-то тихонько и надсадно жужжало.
Андрей приподнялся на локтях, обернулся и посмотрел назад. Впору было заново зажмуриться и убедиться, что он не спит: сзади, за столом-пультом сидел некто… или нечто, составленное из квадратов, точнее, кубов и цилиндров. Перед ним лучился огромный экран, на котором пробегали и расходились разноцветные линии. Иногда в их переплетении мелькали какие-то смутные, далекие тела и пропадали за кромкой экрана.
— Ничего не понимаю! — вслух сказал Андрей, и то, что сидело за пультом, обернулось и звонким, размеренно-металлическим голосом сообщило:
— Все полном порядке. Вы возвращаетесь на Землю. Курс точен. Скорость максимальная. Происшествий не было. Питание — шкаф с тюбиками. Жду приказаний.
— Да-а… — почесал затылок Андрей. — Дела…
— Дел нет, — отрапортовал робот. — Есть спать.
— Я уже выспался. И давно мы летим?
— Пятнадцать часов сорок три минуты… Нет… Сорок четыре минут.
В роботе, видно, что-то заедало, потому что говорил он не совсем верно. И это не понравилось Андрею.
«Не могли уж подобрать как следует, исправного… — подумал он. — Нашли какого-то косноязычного и сунули. Ну да ладно, не это главное. Главное, что мы летим. И летим, конечно, в космосе».
— Слушай, а долго нам еще лететь? — спросил он у робота.
— Слушаю хорошо. Лететь долго. Если не будет препятствий — пять часов пятьдесят пять минут. Секунды не считаем. Прошу ознакомиться с программой полета и подумать заранее о посадке. Нужно выбрать пункт.
«О-о! — подумал Андрей. — Чего я один в этой программе пойму? Да еще пункт выбирать. Выберу не тот, что нужно, а наши будут меня обвинять. Лучше подожду, пока все проснутся».
Вслух он спросил:
— А что это на экране… мелькает?
— Мы все время летим на грани светового барьера. Значит, мелькают линии светового спектра…
— Ага! Понятно! — бодро ответил Андрей, хотя, честно говоря, он не понял, что такое «световой барьер». Но, подумав немного, вспомнил, что самолеты преодолевают звуковой барьер. А раз свет, как и звук, является одной из форм материй, значит, вполне возможно, что существует и световой барьер.
— А что это такое? — Он показал на фиолетовый шар, который медленно проплывал по экрану.
— Планета. Сейчас буду справляться, какая именно, — ответил робот и стал крутить ручки приборов.
Стрелки на них запрыгали. Андрей испугался: «Накрутит там чего не нужно… Космос же…» И он закричал:
— Ладно, не крути! Шут с ней, с этой планетой.
Робот неуклюже повернулся и растерянно сообщил:
— Мне неизвестно, имеется ли рядом с этой планетой шут.
Что можно поделать с таким помощником?
Обыкновенного русского языка понимать не хочет. Андрей махнул рукой и отвернулся от робота и тут же встретился с широко открытыми Валиными глазами. В них светился не то что испуг, а прямо-таки ужас. Андрей, конечно, не мог не пожалеть ее и потому бодро сообщил:
