– О-о, – простонала Джульетта. – От этой твоей кислоты воняет ничуть не лучше, чем от тебя.
Решив не отвечать на оскорбление, Мульч предпочел нырнуть в относительную безопасность комнаты.
Он сверился со встроенным в забрало Шлема лунометром.
– Четыре двадцать по земному времени. Мы отстаем от графика. Поспеши.
Джульетта прыгнула через отверстие в стекле.
– У вершков вечно так, – заметил Мульч. – Спиро целые миллионы тратит, чтобы выстроить безупречную систему безопасности, а один жалкий аккумулятор, считай, выводит её из строя.
Джульетта достала «Нейтрино-2000», сдвинула предохранительную скобу и нажала на кнопку, активирующую бластер. Зелёный индикатор погас, и загорелся красный огонек.
– По-моему, ты несколько спешишь с выводами, – сказала она, направляясь к двери. – До цели ещё очень далеко.
– Стой! – прошипел Мульч, хватая её за руку. – Камера!
Джульетта замерла. Она совсем забыла о камерах. Они едва успели проникнуть в здание, а она уже начала совершать ошибки. Сосредоточься, девочка, сосредоточься.
Мульч направил шлем на установленную в нише камеру наблюдения. Йонный фильтр выделил дугу обзора камеры, нарисовав в воздухе мерцающий золотистый луч. Добраться до двери, ведущей в коридор, не представлялось возможным.
– Мертвой зоны нет, – сообщил гном. – И до кабеля нам никак не долезть, он спрятан за камерой.
– Ну, мы можем прижаться друг к другу и накрыться фольгой, – предложила Джульетта и брезгливо поморщилась, вспомнив об исходящем от гнома запахе.
На экране портативного компьютера, прилепленного к её запястью, появилось изображение Жеребкинса.
– Вы, конечно, можете так поступить, но, к сожалению, маскировочная фольга вас не защитит.
– Почему?
– У камер, скажем так, более острое, чем у вершков, зрение. Вспомните изображение на экране телевизора. Камера разбивает его на пиксели. Если вы пойдёте мимо объектива, закрывшись фольгой, то на экране мониторов все происходящее будет выглядеть так, будто два человека крадутся позади ярко освещённого экрана кинотеатра.
Джульетта свирепо воззрилась на крошечный компьютер.
– Чем ещё ты нас порадуешь, Жеребкинс? Может, пол под нашими ногами вот-вот растворится и мы рухнем в бассейн с кислотой?
– Сомневаюсь. Спиро, конечно, очень умен, однако он – не я.
– А ты, наш талантливый пони, можешь подключиться к источнику видеосигнала? – прошипела Джульетта в микрофон компьютера. – Хотя бы секунд на пять послать ложный сигнал?
Жеребкинс заскрипел лошадиными зубами.
– О, как меня недооценивают… Нет, я не могу отсюда подключиться к источнику, для этого я должен находиться рядом с вами. Но у вас есть видеозажим. Боюсь, в данной ситуации вы должны действовать самостоятельно.
– Тогда я просто пальну по камере, и дело с концом.
– Ответ отрицательный. Нейтринный заряд наверняка выведет камеру из строя, но тем самым ты можешь запустить цепную реакцию, которая охватит всю сеть. Лучше сразу пойти и сдаться Арно Олвану.
Джульетта в ярости врезала ногой по плинтусу. Первое же препятствие, и она не знает, как его преодолеть! Вот её брат не растерялся бы, но Дворецки сейчас находится на другой стороне Атлантики. Каких-то шесть метров отделяли их от камеры, однако с таким же успехом это могли быть тысячи километров битого стекла.
Тут Джульетта заметила, что Мульч расстегивает клапан своих штанов.
– Этого ещё не хватало… – пробурчала она. – Наш малютка захотел на горшочек. Как раз вовремя.
– Я постараюсь не обращать внимания на твои издевки, – откликнулся Мульч, становясь на четыре точки, – потому что на своей шкуре испытал, как Спиро поступает с людьми, которые ему не нравятся.
Джульетта опустилась рядом с ним на колени. Ну, не совсем рядом, чуть-чуть в сторонке.
– Надеюсь, твоя следующая фраза начнётся со слов: «У меня есть план»?
Гном словно прицеливался во что-то своей задницей.
– Ну…
– Ты что, серьёзно?
– Абсолютно. У меня куча скрытых талантов.
Джульетта не могла не улыбнуться. Этот гном начинал ей нравиться. Метафорически, разумеется. Он умел приспосабливаться к ситуации, и этим они были очень похожи,
– Нам нужно только повернуть камеру градусов на двадцать в сторону, и путь к кабелю будет открыт.
– И ты собираешься сделать это при помощи… гм, своих ветров?
– Точно.
– А как насчёт шума? Мульч весело подмигнул ей.
– Бесшумен, но смертоносен. Это обо мне сказано. Я – профессионал. От тебя требуется лишь одно: когда я подам сигнал, сильно сожми мизинец на моей ноге.
Несмотря на подготовку, полученную в самых невыносимых условиях и самых труднодоступных уголках света, Джульетта не была готова к участию в газовой атаке.
– А это обязательно? По-моему, ты и сам неплохо справляешься…
Мульч прищурившись посмотрел на цель и сдвинул свою заднюю часть чуть в сторону.
– Залп должен быть точным. Мне нужен стрелок, который нажмет на курок, а я позабочусь о наводке. Рефлексология пользуется среди гномов большой популярностью. Очень правильная наука. Каждая часть стопы отвечает за определённую часть тела. Так случилось, что мизинец у меня на ноге связан с…
– Хорошо, хорошо, – поспешно перебила его Джульетта. – Я все поняла.
– Тогда приступим.
Джульетта стянула с ноги Мульча ботинок (он снимал обувь, перед тем как лезть по стене, а потом снова обулся, но Джульетта предпочла не любоваться этим зрелищем). Самые кончики носков были отрезаны, и пять волосатых пальцев извивались с невероятной гибкостью.
– Это единственный способ?
– Если у тебя нет более удачной идеи.
Джульетта осторожно коснулась гномьего мизинца, и чёрные волосы послушно раздвинулись, предоставляя ей доступ к суставу.
– Ну?
– Подожди.
Гном послюнил палец и поднял его вверх, проверяя потоки воздуха.
– Гм, ветра нет, – сообщил он.
– Пока нет, – пробормотала Джульетта. Мульч ещё чуть-чуть подправил наводку.
– Давай. Жми.
Задержав дыхание, Джульетта сжала сустав мизинца. Впрочем, этот момент заслуживает того, чтобы описать его более подробно.
Пальцы Джульетты коснулись сустава и сильно надавили. Это давление распространилось по ноге Мульча серией толчков. Гном отчаянно старался держать прицел, несмотря на жуткие спазмы. Воздух в животе Мульча резко расширился, а потом с глухим хлопком вырвался из заднего отверстия. Однажды Джульетта уже испытывала похожие ощущения – когда стояла рядом с минометом. Гномий залп пронесся через всю комнату, порождая тепловые волны.
– Слишком сильно закрутил, – простонал Мульч. – Перестарался.
Шар сжатых газов по спирали взлетел к потолку и быстро рассеялся, теряя слой за слоем, как луковица – шелуху.
– Надо взять немножко правее, – решил Мульч. – Буквально чуть-чуть.
Следующий залп поразил стену совсем рядом с целью. К счастью, рикошетом он задел камеру, заставив её завертеться, как тарелку на палочке. Взломщики, затаив дыхание, ждали, что будет дальше. После дюжины оборотов камера со скрипом остановилась.
– Ну и как? – спросила Джульетта. Мульч сел и через забрало шлема замерил угол обзора.
– Повезло, – прошептал он. – Очень повезло. Путь открыт. – Он застегнул дымящийся клапан. – Давненько я не пускал торпед.
Джульетта достала из кармана видеозажим и помахала им перед экраном мини-компьютера, чтобы Жеребкинс его увидел.
– Мне нужно просто обернуть эту штуковину вокруг первого попавшегося кабеля? И больше ничего?
– Нет, девушка, – вздохнул Жеребкинс, входя в привычную роль непризнанного гения. – Это очень сложный прибор, созданный с применением нанотехнологий и оснащенный микронитями, которые служат приемниками, передатчиками и зажимами одновременно. Естественно, свою энергию он будет черпать из той же системы, что и остальные человеческие приборы.
– Естественно, – подтвердил Мульч. Глаза его уже закрывались, и он отчаянно пытался не заснуть.
– Сначала следует убедиться в том, что зажим надежно закреплен на одном из видеокабелей. К счастью, он оснащен мультисенсором и не нуждается в контакте со всеми проводами, главное, прицепить его хотя бы к одному.
– А какие именно провода передают видеосигнал?
– Ну… все. Джульетта застонала.
– Значит, мне можно обмотать его вокруг любого кабеля?
– Полагаю, что так, – согласился кентавр. – Но только поплотнее. Нити видеозажима должны проникнуть сквозь изоляцию.
Джульетта протянула руку, выбрала наугад один из кабелей и обмотала вокруг него видеозажим.
– Все нормально?
Возникла непродолжительная пауза, пока Жеребкинс настраивался на сигнал. Затем на расположенном глубоко под землей плазменном экране кентавра возникло разом множество картинок.
