– Понял, – мрачно кивнул Гарри. – Спасибо большое, Демельза.
Но где же Думбльдор, и чем он занят? За несколько недель Гарри видел директора дважды, да и то мельком. В Большом зале тот не появлялся. Видимо, Гермиона права: Думбльдора подолгу не бывает в школе. Но как же уроки, которые он собирался давать Гарри? Сначала сказал, что они связаны с пророчеством, успокоил, а теперь бросил...
На середину октября назначили первый в этом году поход в Хогсмед. Гарри боялся, что из соображений безопасности их вообще могут запретить, поэтому очень обрадовался, узнав о прогулке; всегда приятно на несколько часов выбраться из замка.
В день похода – он обещал быть ненастным – Гарри проснулся рано и решил до завтрака полистать «Высшее зельеделие». Его редко случалось застать за чтением учебника в постели; как справедливо заметил Рон, такое поведение просто неприлично, если ты не Гермиона, в этом смысле больная на голову. Но Гарри не считал «Высшее зельеделие» Принца-полукровки учебником. Чем больше он его читал, тем ясней понимал, сколько там всевозможной ценной информации – не только советов по приготовлению зелий, благодаря которым Гарри удалось заслужить восхищенное уважение Дивангарда, но и различных заклятий и любопытных видов порчи, изобретенных, судя по многочисленным вычеркиваниям и исправлениям на полях, самим Принцем.
Гарри уже испробовал несколько заклинаний: порчу, от которой ногти на ногах росли устрашающе быстро (Гарри испытал его на Краббе и получил весьма забавные результаты); заклятье, приклеивавшее язык к небу (он дважды наложил его на ничего не подозревающего Аргуса Филча, вызвав всеобщие аплодисменты). Но самым полезным оказалось Маффлиато – заклятие, от которого уши людей в ближайшем окружении наполнялись невнятным гудением, и можно было сколько угодно разговаривать в классе, не опасаясь, что тебя подслушают. Одна только Гермиона упорно не одобряла этих развлечений и вообще отказывалась разговаривать под Маффлиато.
Гарри сел в постели и повернул книгу к свету, чтобы лучше разглядеть инструкции к заклятию, с которым Принцу, похоже, пришлось повозиться. Многое он вычеркнул и переправил, но в самом верху страницы очень мелким почерком вписал:
Левикорпус (н-врб)
В стекла бил ветер и мокрый снег, Невилль громко храпел, а Гарри не отрываясь смотрел на буквы в скобках. Н-врб… видимо, «невербальное». Вряд ли он сможет это выполнить; с невербальными заклятиями у него по-прежнему трудности, о чем Злей не забывает упомянуть на каждом уроке защиты от сил зла. С другой стороны, Принц показал себя более талантливым педагогом...
Направив палочку в пространство, Гарри легонько воздел ее вверх и мысленно произнес: «Левикорпус».
– А-а-а-а-а-а-а!
Полыхнул яркий свет, и комната наполнилась голосами: всех разбудил вопль Рона. Гарри от ужаса отшвырнул куда-то «Высшее зельеделие». Рон висел вниз головой в воздухе, будто вздернутый за лодыжку невидимым крюком.
– Прости! – орал Гарри, пока Дин и Симус ревели от смеха, а Невилль, который свалился с кровати, поднимался на ноги. – Подожди… я тебя сниму…
Он в панике зашарил руками, схватил учебник и принялся листать его, разыскивая нужную страницу; наконец нашел и разобрал одно из слов, теснившихся под заклинанием. Молясь, чтобы это оказалось контрзаклятие, Гарри сконцентрировал волю и подумал: «Либеракорпус!»
Еще одна вспышка, и Рон мешком повалился на свой матрас.
– Прости, – еще раз пролепетал Гарри. Дин и Симус продолжали помирать со смеху.
– В следующий раз, – глухо пробормотал Рон, – лучше поставь будильник.
Позже, когда они оделись, защитившись от непогоды сразу несколькими свитерами – творениями миссис Уэсли, и взяли с собой плащи, шарфы и перчатки, потрясение Рона ослабло; он уже считал новое заклинание Гарри очень забавным, настолько, что, едва сев за стол, рассказал о случившемся Гермионе.
– … а потом опять вспыхнул свет, и я оказался на кровати! – Рон ухмыльнулся и впился зубами в сосиску.
За все время этого веселого повествования Гермиона ни разу не улыбнулась и теперь с холодным неодобрением повернулась к Гарри.
– А заклинание, случайно, не из твоего знаменитого учебника? – осведомилась она.
Гарри нахмурился.
– Почему ты всегда сразу думаешь самое худшее?
– Из него?
– Ну… да, а что?
– Значит, ты вот так запросто взял неизвестное, к тому же написанное от руки, заклинание и решил посмотреть, что получится?
– Какая разница, от руки или не от руки? – спросил Гарри, намеренно игнорируя вторую часть вопроса.
– Потому что оно вряд ли одобрено министерством магии, – ответила Гермиона. – А еще, – добавила она, увидев, что Гарри и Рон закатили глаза, – потому что мне начинает казаться, что ваш Принц – тот еще типчик.
Гарри и Рон сразу на нее зашикали.
– Это шутка! – воскликнул Рон, переворачивая бутылку с кетчупом над сосисками. – Просто шутка, Гермиона, и все!
– Подвешивать человека вниз головой за лодыжку? – уточнила Гермиона. – Кто станет тратить время и силы на изобретение подобных шуточек?
– Фред и Джордж, например, – Рон пожал плечами, – очень даже в их духе. Или, э-э…
– Мой папа, – сказал Гарри. Он вспомнил только сейчас.
– Что? – дружно повернулись к нему Рон и Гермиона.
– Он пользовался этим заклинанием, – пояснил Гарри. – Я… Мне Люпин сказал.
Последнее не соответствовало истине; в действительности, Гарри своими глазами видел, как его отец наложил это заклятие на Злея, но о том посещении дубльдума он Рону и Гермионе не рассказывал. А сейчас ему в голову пришла одна замечательная мысль: что, если Принц-полукровка?…
– Может, и твой папа тоже, Гарри, – сказала Гермиона, – но только не он один. Если ты забыл, напоминаю: мы вместе видели, как этим заклинанием воспользовалось сразу несколько человек. Они подвесили над землей спящих, беззащитных людей и заставили их летать по воздуху.
Гарри с упавшим сердцем уставился на нее. Теперь он и сам вспомнил выходку Упивающихся Смертью на квидишном чемпионате. Рон решил его поддержать и пылко заявил:
– Это совсем другое! Они использовали заклинание во зло. А Гарри и его отец просто шутили. Ты не любишь Принца, Гермиона, – Рон сурово указал на нее сосиской, – потому что он лучше тебя разбирается в зельеделии…
– Какая чушь! – воскликнула Гермиона, покраснев. – Но я считаю, что если не знаешь, для чего предназначено заклинание, пользоваться им безответственно, и перестань называть его «Принц», как будто это титул, я уверена, что это дурацкое прозвище, и вообще, по-моему, он не очень хороший человек!
– Не понимаю, с чего ты взяла! – вспылил Гарри. – Потенциальный Упивающийся Смертью не стал бы хвастать тем, что он «полу», верно?
Не успев закончить фразу, Гарри вспомнил, что его отец – чистокровный колдун, но сразу отбросил эту мысль; об этом он подумает позже…
– Упивающиеся Смертью не могут все без исключения быть чистокровными, в мире не так много колдунов, – упрямо возразила Гермиона. – Думаю, что большинство – полукровки, которые притворяются чистокровными. А ненавидят они только муглорожденных и с радостью приняли бы тебя и Рона.
– Меня? Да ни за что! – Рон возмущенно махнул на Гермиону вилкой; кусок сосиски слетел и попал в голову Эрни Макмиллану. – Вся моя семья – так называемые предатели! Для Упивающихся Смертью это все равно, что муглорожденные!
– А меня, конечно, приняли бы с распростертыми объятиями, – саркастически заметил Гарри. – Мы вообще были бы лучшими друзьями, если б только они все время не пытались меня укокошить.
Рон засмеялся, и даже Гермиона невольно улыбнулась, но тут их отвлекло появление Джинни.
– Эй, Гарри, меня просили вручить тебе вот это.
Она протянула ему пергаментный свиток, надписанным знакомым косым почерком.
– Спасибо, Джинни… Это про следующее занятие с Думбльдором, – сказал Гарри Рону и Гермионе, разворачивая свиток и быстро пробегая глазами письмо. – В понедельник вечером! – Ему неожиданно стало легко и радостно. – Джинни, хочешь пойти с нами в Хогсмед? – предложил он.
– Я иду с Дином… может, там увидимся, – ответила та и помахала на прощанье рукой.
Филч, как всегда, стоял у дверей и проверял по списку, разрешено ли уходящим посещение Хогсмеда. Это занимало намного больше времени, чем обычно, потому что каждого трижды перепроверяли сенсором секретности.
– Какая разница, если мы что-то ВЫНОСИМ? – возмутился Рон, опасливо косясь на длинный тонкий сенсор. – Проверять надо то, что ВНОСИТСЯ!
За нахальство ему досталась пара лишних тычков сенсором; даже выйдя на улицу, под ветер и мокрый снег, он все еще болезненно морщился.
Путь в Хогсмед не доставил ребятам никакого удовольствия. Гарри замотал почти все лицо шарфом; открытая часть вскоре онемела и заболела от холода. Школьники толпой шли по дороге, сгибаясь чуть ли не вдвое, чтобы спастись от ледяного ветра. Гарри успел не один раз подумать, что, возможно, имело смысл остаться в теплой общей гостиной; когда же они добрались до Хогсмеда и увидели заколоченный хохмазин Зонко, он воспринял это как знак свыше: прогулка обречена на провал. Рон показал рукой в толстой перчатке на «Рахатлукулл», к счастью, открытый, и Гарри с Гермионой, спотыкаясь, вошли вслед за ним в переполненный магазин.
