Но в Большой Зал Гербов мальчишек не пускали и друзья там ни разу не были. Поэтому они с любопытством озирались по сторонам.
Большой Зал был и вправду громадным. Две шеренги высоких колонн поддерживали потолок, а по стенам были развешаны щиты с гербами всех Цехов и Сословий Города. Данюшки с гордостью нашли герб Гонцов, висевший прямо напротив трона.
Репетиция прошла быстро. Дело оказалось довольно нехитрым, и данюшки сразу усвоили, где и как им надо стоять, когда меняться и кого приветствовать. Костюмы тоже пришлись впору, переделывать не пришлось, так что они скоро освободились и пошли домой, обсуждая прошедший замечательный бой Забияки и предстоящий веселый Праздник.
На следующее утро весь Город провожал Короля, отправляющегося на День Весеннего Солнца в соседний город Аквилон, один из центров Союза Королевств.
По обычаю, раз в три года он должен был встречать Праздник там, в храме Четырех Солнц. С ним поехала большая свита придворных, горожан и солдат: многие хотели побывать в Храме, своими глазами увидеть, как Весеннее Солнце зажигает огонь на вершине Черного Камня и потом долго-долго рассказывать об этом всем друзьям и знакомым.
Большая Площадь была запружена людьми, повозками, синодонтисами и панаками.
Надо сказать, что синодонтисы, панаки и королевский птеригоплихт: упряжные животные и скакуны Союза Королевств – были очень необычными.
Легенды говорили, что они вместе с людьми вышли из воды на сушу. Но, в отличие от изменившихся со временем людей, сохранили свой первоначальный рыбий облик.
Все существа, вышедшие из воды Там, Где Всегда Тепло, кроме людей и нескольких мелких зверюшек, передвигались одинаково: они скользили над землей.1
Как выглядели синодонтисы и панаки? Так же, как и свои водные родственники, только были значительно крупнее.
Обычный синодонтис был размером с небольшой бочонок (в каком солят капусту на зиму), положенный на бок. Если к такому бочонку приделать хвост и плавники, то получится вылитый синодонтис. А уж раскраска у них была самая разнообразная: с белыми пятнышками по темному туловищу; с продольными или поперечными полосками; с большими черными пятнами по светлой шкурке – в общем, на любой вкус!
Правду сказать, на самом деле никто и никогда не называл синодонтисов их настоящим именем.
Во-первых, само имя было куда длинней владельца, а во-вторых (и это главное) имели резвые бочонки с хвостиками одну милую привычку: как только с них снимали упряжь, они начинали резвиться, переворачиваться с бока на бок, крутиться колесом, а то и вовсе скользили брюшками кверху и не желали возвращаться в нормальное положение.
Глядя на их выкрутасы, язык сам выговаривал: перевертыши!
Из-за малого размера перевертыши не попали в скакуны. Их по несколько штук зараз впрягали в повозки или плуги, и они честно трудились на полях и дорогах.
Деревенские мальчишки развлекались тем, что соревновались в езде на перевертышах. Победителем выходил тот, кому дольше всех удавалось удержаться на спине своего скакуна – а перевертыши так и норовили опрокинуть непрошеных седоков, да не куда-нибудь, а непременно в грязную лужу!
Ну а взрослые, серьезные люди ездили на панаках: это были уже настоящие верховые животные, легко поднимающие одного, а то и двух человек.
Размером панаки были с хороший диван, ростом – с обеденный стол, а телом очень напоминали пологий холм: от плоской головы туловище плавно поднималось вверх, к спинному плавнику, реющему как флаг на кургане вождя, а потом “скатывалось” вниз, завершаясь большим хвостовым плавником.
Из-за того, что спинной плавник располагался у панаков близко к хвосту, на передней части спины было много свободного места, куда и крепили седло. По крепким боковым плавникам (чем-то даже похожим на крылья, когда панак расправлял их, паря над землей), ездок легко добирался до стремянной площадки и вскакивал в седло.
Всем были хороши панаки, но и в их характере имелась своя “ложка дегтя”: они легко впадали в ярость и обожали драться друг с другом. Поэтому обязательной деталью сбруи были фигурные защитные пластинки-щитки, не позволявшие панакам во время езды видеть что-нибудь, кроме дороги.
По преданиям жителей Союза Королевств, панаки и перевертыши вместе с изгнанниками-людьми покинули место Там, Где Всегда Тепло.
А у Короля был свой, особый скакун – один-единственный во всем Союзе Королевств. Он был очень похож на панаков обликом, но в несколько раз больше их. Лет пять назад его подарило какое-то заморское посольство, и где водятся подобные красавцы – не знал никто.
Это был птеригоплихт.
Когда он появился в Городе, акватиканцам очень понравилось, что их Король будет ездить на великане, подобного которому нет в соседних государствах, но поначалу никто не мог толком выговорить его названия. Целую неделю бедного птеригоплихта склоняли на все лады, но потом кто-то догадался поделить заморское слово на две части.
Птериго – плихт.
И сразу стало легче запоминать! В длинном “птериго” слышалось плавное движение, а в коротеньком “плихт” наоборот, что-то быстрое и резкое. А все вместе получалось, словно кто-то подскользнулся и плюхнулся: птериго-плихт!
И теперь жители гордились, что у Короля не просто необычный скакун, но еще и с таким заковыристым названием!
Сейчас и перевертыши, и панаки, и птеригоплихт были наряжены в праздничную сбрую не хуже разодетых в честь наступающего Дня Весеннего Солнца людей.
Шустрик, Затычка и Полосатик были в толпе провожающих и изо всех сил махали отъезжающим родителям. Вообще-то, они тоже хотели бы поехать в Аквилон, но благоразумно не заикались об этом, понимая, что только неожиданное появление в школе королевского Мажордома спасло их от визита родителей к Директору, а иначе вместо праздничного веселья им бы пришлось сидеть дома за уроками и это в лучшем случае!
Наконец, после суеты расставания, горнисты протрубили сигнал отъезда. Король на прощание чмокнул дочь в лоб и легко вскочил в седло.
Большой королевский птеригоплихт гордо расправил громадный спинной плавник, раскрыл грудные, и плавно оторвался от земли. Поднявшись над камнями мостовой на локоть, он, не спеша, заскользил вперед. Золотая сетка узора на теплом коричневом теле переливалась в лучах солнца и напоминала парчовую ткань. Глубокое седло, укрепленное на широкой спине птеригоплихта перед спинным плавником казалось совсем небольшим, хотя с головой бы накрыло обычного упряжного перевертыша.
За птеригоплихтом таким же манером двинулись Меченосцы на голубоглазых панаках. Голубоглазые панаки были резвее остальных своих собратьев и ценились очень дорого. Имела их только Королевская Гвардия. Сейчас половина роты Тигровых Меченосцев красовалась на светло-серых скакунах, а половина – на черных.
За гарцующими Меченосцами пешком шли остальные.
А кто не хотел утруждать ноги, тот разместился в разноцветных, украшенных флагами, лентами и вертушками повозках, которые тянули трудяги-перевертыши. Но таких было немного: до Аквилона и пешком рукой подать – день пути прогулочным шагом. Шагалось в теплое весеннее утро легко, с разговорами, песнями и прибаутками. Веселой пестрой змеей процессия выползла из Города, пересекла мост и потянулась по Аквилонскому Тракту.
Проводив паломников, Город стал готовиться к празднику. Сколачивались подмостки для актеров и циркачей, выставлялись столы для угощения, складывался хворост для праздничных костров.
Вечером, в канун Дня Весеннего Солнца, большинство горожан выходило на улицы и площади и всю ночь напролет веселилось при свете костров и факелов, провожая Зимнее Солнце. На каждом пятачке можно было найти еду, питье и балаган с артистами. Кто хотел – ел и пил за двоих, кто хотел – танцевал и запускал хлопушки, кто-то всю ночь ходил вслед за бродячим цирком и смотрел веселые представления.
А на рассвете все поднимались на городские стены или на стены Цитадели, чтобы увидеть первый луч Весеннего Солнца.
В этот раз канун Дня Весеннего Солнца приходился на субботу.
* * *
…Бал-маскарад был в полном разгаре.
Шуршали по плитам пола пышные шелковые юбки придворных красавиц, из-под масок сверкали белозубые улыбки, топорщились усы и шпаги кавалеров, два балкона музыкантов, без перерыва, сменяя друг друга, играли вот уже третий час.
Одетые в черные с золотым шитьем костюмы оруженосцев, Данюшки стояли в почетном карауле возле трона и развлекались тем, что пытались угадать под масками знакомых. Первым они нашли, конечно же, Забияку, за ним Непобедимого Силача и других бойцов Бетта Спленденс.
Шустрик очень хотел увидеть замаскированную принцессу Бурунди и, неподвижно застыв, он, как и полагалось часовому, прочесывал взглядом веселящихся гостей. Поэтому первым заметил появление в зале незнакомцев. За масками все казались другими, но то, что эти люди – чужаки, Шустрик понял сразу и почувствовал необъяснимую тревогу.
