– Ай-яй! – кастрюля перевернулась, и из-под нее на карачках выбрался маленький веснушчатый поваренок.
– Ты кто? – грозно спросил Затычка, помахивая лопаткой, и еле сдерживая смех. – А где остальные?
– Я – Бублик. Барбусы мы… – шмыгнул носом поваренок. – Остальных какие-то чужие похватали и уволокли. Страшные-е… С мечами во-о! – он широко расставил руки.
– Ага! – почесал нос Затычка. – Поваров они резать не стали, значит, пожрать любят… Слушай, ты за кого болеешь?
– За Непобедимого Силача! – гордо расправив плечи, сказал Бублик. – А ты за кого?
– Я за Забияку! Но эти изверги взяли Забияку в плен, а Непобедимому Силачу всадили нож в спину. Мы не можем его вытащить оттуда…
У Бублика от таких новостей округлились глаза. Он сжал тощие ладошки в кулачки и просто спросил:
– Что делать?
– Я тут у вас на кухне такую штуковину видел – стол на колесах, – объяснил Затычка.
– А-а, это чтобы обеды развозить. Он в кладовке! – Бублик кинулся в кладовую и вытолкал оттуда столик.
Затычка осмотрел его со всех сторон, залез на столешницу, немного попрыгал и сказал:
– Ладно, будем надеяться, что Силача эта конструкция выдержит. Другого выхода нет. Пойдем, Бублик!
Вдвоем они вкатили стол наверх к Большому Залу. Где-то неподалеку, видимо в соседних коридорах, громко говорили на своем грубом языке чужаки.
“Великий Торакатум, пронеси их мимо!” – молил в душе Затычка, толкая стол по коридору к нише, где прятались друзья. Бублик помогал ему, не хныкая и не жалуясь, только глаза у него стали как два блюдца, и веснушки словно выцвели
– Вот и мы! – отдернул штору Затычка. – А это Бублик.
Когда Затычка убежал, Шустрик и Полосатик долго думали, что он сможет найти, но, что Затычка притащит странный стол на колесах, им и в голову не приходило.
– А как мы его по ступенькам покатим? – удивился Полосатик.
– Там спуск специальный есть, – успокоил его Затычка. – Прямо на кухню попадем. Давайте грузить.
Столик-разнос (или, точнее, развоз) никогда не предназначался для перевозки раненых, но с новой ролью справился неплохо. Данюшки уложили на него беспамятного Силача и тихонько покатили к спуску. Бублик поддерживал ноги своего кумира и ежеминутно оглядывался.
Они благополучно достигли кухни и стали держать совет, что же делать дальше.
– Ему срочно нужен лекарь… – глядя на давно впавшего в забытье Силача, хмуро сказал Затычка. – А то он до восхода Весеннего Солнца не доживет.
– Пока мы в ловушке, – отозвался Полосатик – Если чужаки так в Цитадели разгулялись, то страшно подумать, что сейчас в Городе творится! Ничего не понимаю! Как они сквозь Городскую Стражу прошли и Замковую Гвардию миновали? Как мы теперь отсюда выберемся и где быстро лекаря найдем? Силач сейчас беспомощней ребенка. Его сто раз добить смогут, пока мы будем этот стол по улицам катать.
– Слушайте! – воскликнул Шустрик. – Тут же, у Цитадели, господин Учитель Лабео живет! Помнишь, Затычка, мы ходили к нему историю пересдавать в прошлом году? Давайте Силача пока у него оставим, а сами налегке за лекарем побежим! Надо только придумать, как из замка смыться.
– Я знаю! – пискнул Бублик и покраснел до ушей.
– Ну?! – хором спросили данюшки.
– Мы кухонным ходом в Город выйдем, только ключи от него у Главного Повара в каморке, в запертом шкафу. А там темно и шуршит кто-то… – Бублик покраснел еще больше.
– Молоток! – восторженно шлепнул его по спине Затычка.
Шустрик с Полосатиком сдернули со стены светильник и побежали в каморку Главного Повара. Там и вправду стоял высокий запертый шкаф, но никто не шуршал. Наверное, боялся. Не тратя времени на открывание, данюшки просто проломили тонкую дощечку на двери, и вытянули из шкафа связку ключей.
– Эти? – помахал ключами Шустрик.
– Эти! – кивнул головой Бублик.
Он вывел их из кухни на хозяйственный двор и повел тропинкой между кустов прямо к стене Цитадели. В этом месте не был даже проныра Затычка.
– Мы так утром на кухню приходим, – объяснил Бублик. – Чтобы ворота ни свет, ни заря не открывать.
Было темно и тихо.
Ясные звезды смотрели на них сверху. Черными громадами высились Замок и стена Цитадели.
По тропинке колесики стола ехали плохо, глубоко вдавливаясь во влажную землю. Данюшкам пришлось из ремней сделать что-то вроде упряжки. Шустрик и Затычка впряглись в нее, как перевертыши, а Полосатик подталкивал сзади. Бублик показывал дорогу, и без него они обязательно въехали бы в какую-нибудь яму.
– Хорошо, хоть новолуние сегодня! – пропыхтел Шустрик Затычке. – Может, и прорвемся в темноте…
Тропинка уперлась в небольшую полукруглую дверь, врезанную в стену. Бублик открыл ее и данюшки, пригибаясь, чтобы не задеть низкий свод, втиснули стол с Силачом в туннель. Пройдя в толще стены Цитадели, они остановились перед второй дверью, а точнее, чуть не ткнулись в нее носами в кромешной тьме. Бублик на ощупь отпер замок и замер.
– Я боюсь! – честно признался он. – А вдруг ОНИ там?!
Шустрик припал ухом к железной обшивке двери и прислушался.
– Ничего не слышу! – сказал он. – Слишком толстая. Делать нечего, придется выходить. Не сидеть же здесь теперь до скончания века!
Они стали тихонько приоткрывать створку, каждую секунду ожидая, что увидят за расползающейся щелью проема врагов.
Но по ту сторону двери никого не было.
Силачу, видимо стало совсем плохо: он стонал, не приходя в сознание. Уже не заботясь о том, что поблизости могут быть чужаки, данюшки вытолкали стол из туннельчика, спустили его по склону, пересекли Площадь Вагантов и быстро покатили по Спокойной Улице к дому господина Лабео.
В Городе творилось что-то нехорошее: слышались отдаленные крики, в южной части горели дома. Стоны Силача заставляли данюшек бежать все быстрее. Колесики стола громыхали по булыжникам мостовой.
Они добрались до старого двухэтажного дома, где жил учитель истории. Открыли скрипучую дверь и вкатили стол с раненым.
Но в конце улицы появились люди.
– Чужие идут!!! – отчаянно пискнул Бублик, последним влетая в подъезд.
Бежать было некуда: ни за что на свете данюшки не оставили бы беспомощного Силача. Они втроем навалились на входную дверь – ничего больше сделать Шустрик, Затычка и Полосатик не могли. Бублик умудрился забраться по завитушкам и вырезам двери наверх, к маленькому треугольному окошку и прильнул к нему.
– Приближаются… – прошептал он. – Пятеро…
Чужаки были похожи один на другого: выпяченные челюсти, занимавшие большую часть лица, маленькие глазки. И фигуры были все как одна квадратные, широкоплечие. Одежда резко отличалась от красочных костюмов жителей Союза Королевств однообразной, унылой серостью.
Они хозяевами шли по вымершей улочке, поигрывая обнаженными мечами и тесаками. Одного из чужаков дом Учителя Лабео чем-то заинтересовал.
Услышав тяжелый топот сапог, данюшки плотнее прижались к створке, закрыли глаза и изо всех сил уперлись в пол.
Чужак небрежно пнул входную дверь, но она не открылась. Это его удивило и, обернувшись, он что-то прокричал своим. Те загоготали, и в ответ несколько голосов посоветовало, видимо, что-то обидное, потому что чужак сплюнул на камни и выругался себе под нос.
К счастью данюшек, на перекрестке появилось еще несколько чужаков.
– Резаный ждет! – крикнул один на понятном языке и пятерка чуть не трусцой побежала к появившимся.
Все вместе они исчезли за углом.
– Ура, они ушли! – крикнул Бублик и от радости с грохотом свалился.
Данюшки оторвали взмокшие спины от створки (Шустрику показалось, что за то время, пока они подпирали дверь, с него натекла на пол целая лужа пота), схватили стол, приподняли, и просто взлетели с ним на второй этаж, где жил Учитель Лабео.
– Господин Учитель, господин Учитель! – затарабанили они в дверь. – Откройте, это мы!
Через несколько минут дверь отворилась, и на лестничную площадку выглянул удивленный господин Лабео в домашнем халате, ночном колпаке и тапочках на босу ногу. Он держал в руках подсвечник с коротенькой свечой и недоуменно хлопал заспанными глазами.
Затычка так удивился непраздничному виду Учителя в праздничную ночь, что даже забыл поздороваться, как это полагалось бы по правилам приличия.
– А почему Вы не празднуете, господин Лабео? – выпалил он.
Учитель смущенно улыбнулся и сказал:
– Я, знаете ли, не люблю по ночам без дела засиживаться. Вечером проводил Зимнее Солнце и спать лег, чтобы к рассвету встать Весеннее Солнце встречать. Вы пришли меня поздравить?
– Э-э… Нет, господин Лабео, точнее и это, конечно, тоже… – растерялся Затычка.
Он не мог сообразить, как в двух словах объяснить все ничего не подозревающему Учителю: и про чужаков, и про Город, и про раненого Силача.
Его растерянное молчание прервал слабый стон. Данюшки расступились, и господин Лабео увидел на лестничной площадке какой-то странный стол на колесиках, на котором лежал боец Бетта Спленденс, знаменитый Непобедимый Силач. Лежал с ножом в спине.
