Сьюзен Коллинз - Грегор и тайный знак

Они не могли защититься, укрыться от невидимого и неосязаемого врага. И среди них были не только солдаты… но и детеныши…

Это было настоящее убийство. Точнее бойня. И возможно — не последняя.

Одна Босоножка, казалось, не замечала всеобщего настроения.

— Газард, потанцуй со мной! — попросила она, протягивая приятелю ручку, но Газард ответил:

— Нет, Босоножка, я сейчас не могу.

— Тогда я сама, — легко согласилась она и начала кружиться, напевая:

Больше всего на свете Грегору хотелось, чтобы она замолчала. Но что-то мешало ему сделать ей замечание. А Босоножка теперь была мышкой: она царапала воздух лапками и весело подпрыгивала.

Этот ее мышиный танец — это было уже слишком. К тому же с ними был Картик — ему-то каково все это видеть и слышать?

— Перестань, Босоножка! — сказал Грегор, но она слишком увлеклась песенкой.

Теперь она сложила ладошки под щекой и притворялась спящей.

— Да перестань же! Хватит! — Грегор схватил ее под мышки и рывком поставил на ноги.

Кажется, у него получилось слишком грубо, потому что она закусила губку, и глаза ее наполнились слезами.

— Ладно, прости. Прости! Просто сейчас не самое подходящее время для танцев, — оправдывался Грегор.

— Но мыски танцевали, — упрямо возразила она. — И я просто танцую, как мыски.

— Да, да, я понимаю, — сказал Грегор. — Ты ни в чем не виновата, ты не сделала ничего плохого.

— Я хочу танцевать, как мыски, — всхлипывала Босоножка.

— Ладно, ладно. Только не плачь, — сдался Грегор и погладил ее кудряшки.

Он вынужден был признать, что издали, если не знать правды, судороги погибавших мышей действительно были похожи на танец. И вообще, слова этой песенки:

очень наглядно описывали то, что ему довелось сейчас увидеть…

Грегор повернулся и уставился на мертвые тела мышей. Если не знать, что они мертвы, — их вполне можно принять за спящих. В голове у него завертелись слова песенки:

— А ведь и правда, — растерянно произнес он. — Все правда.

— Что правда? — не понял Арес.

— Эта песенка. Вот эта ее часть, что про зубастиков, — объяснил Грегор. — Мы же только что все это видели.

Там же умирали целыми семьями.

Действительно, вряд ли кто-нибудь еще когда-нибудь увидит зубастика, если Мортосу удастся то, что он задумал: ведь он собирается убить их всех до одного и…

— Да никакая это не песенка! — выпалил Грегор. — Это же пророчество! Вы что, не видите сами?

По выражению их лиц он понял, что нет, не видят. Для них это слишком долго была просто детская песенка, под которую танцуют смешной танец. Это все равно как если бы ему сейчас вдруг сказали, что какая-нибудь считалочка — это на самом деле пророчество, в котором предсказано крушение поезда в Неваде.

Но Грегор не рос с этой песенкой на устах, для него она была в новинку, и теперь ему стало понятно, что это не песенка вовсе.

— Ведь ее Сандвич написал, да? — спросил он. — Он сам выбил ее на стене в детском саду?

— Да, вот именно — на стене в детском саду. А не в комнате пророчеств, между прочим. И мы не можем утверждать, что это именно он ее сочинил, она очень старая, — возразила Люкса.

— Она не пришла сюда из Наземья, у нас такой песенки нет, — настаивал Грегор. — И зубастиков у нас нет. Она родилась здесь, это Сандвич предвидел события, которые сейчас происходят. — Теперь он уже не сомневался в этом. — Мы наблюдали, как зубастики попали в ловушку, как они танцевали, а потом уснули — только вечным сном, от которого уже никогда не проснутся. «Мама и папа, сестра и братишка — спать улеглись все зубастики-мышки». То есть умерли! Вы что — правда не видите?!

Остальные смотрели с недоверием, но Живоглот вырвался из рук Говарда и начал взволнованно ходить взад-вперед:

— Что ты болтаешь? На первый взгляд все это выглядит абсолютной бессмыслицей! Как такое может быть? Хотя… Кто-нибудь может спеть эту дурацкую песню?

Газард затянул тоненьким голоском:

— Так, хватит пока. Свет жаркий, значит… — Крыс уставился на вулкан. — Что ж, свет у нас имеется, это факт. И жара хватает.

— Потом про королеву, — вмешалась Найк. — Люкса, это ты, наверное.

— Я не танцую, — возразила Люкса. — Это не я.

— А может быть, королева вовсе и не должна танцевать, — сказал Говард. — Может быть, речь идет об отражении — как будто что-то отражается в чем-то, будто танцует. Это могут быть чьи-то глаза, вода… да что угодно…

— Зубастики танцевали в свете вулкана, — подала голос Аврора.

— А королева? Нам нужна королева, — произнес Живоглот.

— Там про золото, горячее и яркое, — задумчиво сказал Арес. — А у Люксы золота нет.

— У меня вообще ничего нет, кроме лохмотьев. — Люкса осмотрела свою потрепанную одежду. — Какое уж тут золото. Я не могу быть королевой из песенки.

Тут послышался негромкий, но вполне отчетливый гул и почувствовался толчок.

Все повернули головы в сторону вулкана. Тоненькая струйка лавы вытекла из жерла и медленно потекла в сторону колодца.

Золотая струйка.

Такая золотая, что трудно представить себе что-либо более золотое.

—  В ярком золоте горячем… — процитировала Найк. — А что если…

— А ведь Наземный прав, — сказал Живоглот и кивнул на вулкан: — Вот вам и золото.

— Да. Вот вам и королева, — подтвердил Грегор.

Второй, уже гораздо более сильный толчок заставил землю содрогнуться вполне ощутимо.

— Убираемся отсюда! — закричал Живоглот.

Все заметались и застыли в смущении — трудно было сообразить, как размещаться на летучих мышах. Они столько раз менялись местами, что сейчас запутались и не могли сразу рассесться. Грегор схватил Босоножку и запрыгнул было на Ареса, но вспомнил, что ни одна другая летучая мышь не сможет поднять Живоглота, поэтому тут же слез и поскользнулся на батарейке от фонаря, что было весьма удачно — это как раз напомнило ему, что нужно заменить батарейки, он быстренько вынул из рюкзака запасные и забросил рюкзак на плечо. В это время Босоножка вырвалась у него из рук и вскарабкалась на спину Темпу. Вокруг царила полная неразбериха.

— Стоп! — скомандовал Арес. — Люкса, Газард, Грегор и Босоножка — на Аврору! Говард, Темп и Картик — на Найк! Талия, ты летишь прямо за мной и если устанешь — садишься на меня. — Он опустился пониже и позвал Живоглота: — Садись, полетели.

Все потолкались еще немного, но, следуя указаниям Ареса, наконец расселись по местам. Грегор сидел впереди, у холки летучей мыши, его обнимала за шею Босоножка, а Газард и Люкса расположились позади.

Вылетев из пещеры, летучие мыши сразу же попали в сильный воздушный поток, который стремительно понес их прочь. Это был тот же поток, что развеял гарь и пыль и не дал ядовитому газу добраться до путников. Теперь он нес их точно к жерлу вулкана.

Грегор боялся, что летучие мыши опять начнут нервничать и трепыхаться на ветру, но они все делали правильно. Этот поток не переворачивал их вверх тормашками, а был довольно плавным, но все-таки слабым его назвать было никак нельзя. Почти сразу же Аврора попыталась изменить направление движения в сторону от вулкана и лететь против ветра, но ветер был столь сильным, что они практически не сдвинулись с места.