— А если есть?! — Влада не унималась.
Сами того не заметив, ребята разговорились в полный голос. В темноте колоннады заинтересованно вспыхнули три пары волчьих глаз.
Одна пара желтых фонариков приблизилась.
— Прошу прощения, что вторгаюсь в ваше общество, — сказал Густав фон Лютич. — Но мне показалось, что между вами, друзья мои, возник некий спор. Кажется, вы обсуждаете природу существа, которое только что проникло на ходовой мостик нашей левиафан-каравеллы, не так ли?
"Ага, значит я угадал! Это действительно ходовой мостик!" — возликовал Денис.
— Точно, о том и спорим, — согласился он. — Но скажите, откуда вы знаете, что туда кто-то действительно проник?!
— Я ведь волк, — глаза Густава выразительно вспыхнули. — Мы недурственно видим в темноте. Не говоря уже о том, что в придачу к зрению нам дано еще и отменно острое обоняние.
— Я должен был сразу догадаться! Так что же это за существо? — спросил Денис, мысленно заклиная "Только бы не змея, только бы не змея!"
— Со всей определенностью это был человек. Почти наверняка — ваш товарищ. Тот, с которым вы сегодня поднимались на башню.
— К-коля? — изумился Денис.
— Уж вам виднее как его зовут. Вас нам тогда не представили.
В голосе волка слышался легкий упрек.
— Меня зовут Владислава, — вмешалась Влада. — Это Максим, а это — Денис.
— Очень приятно. Ну а я, как вы уже наверное знаете — Густав фон Лютич, барон. Можно просто "благородный барон Лютич".
"Не так уж и просто", — подумал Денис.
— Но зачем Коле понадобилось лезть туда? — вслух изумился он. — И, кстати, что там вообще, на этом ходовом мостике?!
— Как и положено, — степенно сказал Густав. — Во-первых, там установлен магический кристалл, при помощи которого капитан видит море на многие мили вокруг и выдерживает необходимый курс.
— Что-то вроде радиолокатора? — спросил Максим.
— Если ра-ди-о-ло-ка-тор, — старательно, по слогам прорычал Густав, — это неведомое мне название магического кристалла для мореходов — тогда да. Во-вторых, на ходовом мостике обязательно находится вахтенный рулевой, а вместе с ним, скорее всего, и капитан ван дер Страхен. Зачем вашему другу понадобилось туда пробираться — точно сказать не берусь. Но рискну предположить.
— Что? Что предположить?! — не выдержала Влада.
— Он хочет всюду засунуть свой любопытный нос. И, не исключено, поискать где что плохо лежит, — ехидно заключил Густав.
— Как вы могли такое подумать?! — возмутился Денис. — Наш друг на воровство не способен!
— А я этого и не говорил. Он не собирается ничего воровать. Благородный Коля просто надеется найти какую-нибудь совершенно ненужную вещь. На которой прям-таки написано "я никому не нужна", — голос Густава становился все ехидней. — И, как только такая вещь отыщется, она перекочует в карман благородного Коли. Ведь это вовсе не воровство: взять какую-то ненужную, совершенно никому не интересную вещь!
— Коля не такой! — убежденно сказала Влада.
— В таком случае, я хотел бы услышать вашу версию. Зачем благородный Коля, таясь, только что скользнул в дверь, ведущую на ходовой мостик?
— Вот фигня, — Денис задумчиво прикусил нижнюю губу. — Ведь он сказал нам, что ужасно устал. И что гулять перед сном ему уже не хочется. Что он, дескать, с удовольствием поваляется перед камином и поболтает с горшочком-самоваром о том о сем. А если горшочек говорить с ним не захочет, тогда он почитает что-нибудь на сон грядущий. Какую-нибудь из тех книг, которые стоят на маленькой этажерке в нашей гостиной.
— Может, вы ошибаетесь, благородный барон Густав? — осторожно предположил Максим. — Может, на ходовой мостик поднялся кто-то другой? Скажем, Кубеллан?
— Исключено! Совершенно исключено! — заносчиво рявкнул волк. — Я, конечно, немолод, но нюх и зрение у меня еще огого! Это был мальчишка, совершенно точно вам говорю!
И тут, словно бы подтверждая слова Густава, с ходового мостика донеслось:
— Ах ты мерзкий мальчишка! Как ты посмел влезть сюда без спросу?! Ведь написано же, нормальным голландским языком: "Только для приглашенных экипажем!"
Сразу вслед за тем гулко хлопнула дверь.
Раздался удар. За ним — еще один.
Громкий звон — и в двух смотровых щелях, прорезающих стены башенки, сверкнула яркая вспышка. Будто взорвалась тысячеваттная лампочка.
Кто-то пронзительно взвизгнул.
— Держи его! Держи! — заверещал другой голос.
На вершине башенки возник силуэт, по которому было невозможно судить — Коля это или не Коля, да и вообще: человек или нет?
Силуэт метнулся к краю парапета, ограждающего вершину башенки.
Отшатнулся назад.
— Ага, вот он! — с этими словами появился второй силуэт. Вот это был точно человек — и притом гигантского роста. На его голове даже в полутьме было легко различить шляпу-треуголку.
"Капитан!" — догадался Денис.
Капитан или нет — но это был точно кто-то из экипажа. И преследовал он того малорослого незнакомца, который выскочил на вершину башенки первым.
"Эх, если это действительно Коля, то-то попадет ему от Берендея! — вздохнул Денис. — И зачем только было лезть куда не просят?"
Преследуемого явно загнали в угол.
Человек в треуголке выхватил из ножен клинок, тускло блеснувший при свете звезд.
— Сдавайся! — воскликнул он.
И тут Коля — или тот, кого Густав принимал за Колю — совершил отчаянно смелый поступок. Он вскочил на парапет башенки, взмахнул руками и… прыгнул!
Прыгнул вниз, в кусты, хотя высота была никак не меньше пяти метров!
Самым удивительным было то, что вместо ожидаемого оглушительного треска сломанных веток раздался лишь приглушенный шорох. Будто бы невидимый парашют смягчил его падение.
Выбравшись из кустов, тень метнулась вбок — туда, где начинались живые изгороди домов, в которых обитали пассажиры "Веселого Голландца".
Вслед беглецу раздались громкие проклятия.
Там было и "Вздерну верткого дьявола на рее", и "Протащу мерзавца под килем", и "Сто якорей тебе на нос", и "Тысячу чертей тебе в табакерку", и много чего покрепче.
Благородный барон Густав фон Лютич отреагировал на эту хулу, изрыгаемую с ходового мостика, весьма резко:
— Эй вы там, почтенный! Вас слышит дама! Будьте любезны, умерьте свой пыл и выбирайте выражения! Если вам в самом деле хочется изловить лазутчика, попросите меня и моих людей… то есть волков! Мы мигом пройдем по его следу и, не минет четверти часа, как он предстанет перед вами — вполне пригодный к повешению на рее! Хотя, клянусь Доброй Охотой, ваша доброта не позволит даже как следует поколотить негодяя! Да и нету на "Веселом Голландце" никакой реи… — проворчал Густав уже вполголоса, себе под нос.
Ребятам стало не по себе. Если загадочным посетителем ходового мостика, который, похоже, изрядно там набедокурил, и в самом деле был Коля, то ему крепко попадет. Если не от капитана, так от Берендея Кузьмича.
А если даже не попадет… легко ли им будет знать, что в их компанию затесался нечестный, ненадежный человек, на которого нельзя положиться? Который вот так запросто может без спросу влезть в чужие владения и устроить там громкий тарарам?
— Если это Коля, мы сами с ним разберемся, — просительно сказал Денис, обращаясь к Густаву. — И не придется никого вешать… А?
Однако тут заговорил капитан и сразу же выяснилось, что со своим заступничеством Денис мог бы и повременить.
— Это кто там на полубаке?! — горланил ван дер Страхен. — Не Густав ли фон Лютич? Не тот ли самый фон Лютич, который до смерти напугал год назад почтенную чету кроликов, когда заподозрил ее в применении запрещенной магии? Не тот ли фон Лютич, в чьем княжестве без вести пропадают честные лошади? Нет уж, избавьте меня от ваших услуг, благородный барон. На своем корабле я предпочитаю проводить расследование собственными силами. Лучше кликнуть проныру Кубеллана, чем потом найти в одном из гостевых домов свежеобглоданные косточки кого-то из пассажиров!
— Молчал бы уже, скелетина старая, — тихонько пробормотал Густав. В голос же он отвечал:
— Как вам будет угодно, любезнейший заклинатель бурь! В самом деле, лучше оставить без заслуженного наказания десятерых, чем незаслуженно покарать одного! Эта песня мне знакома, слыхивал я ее от самого князя Дитера фон Борзоффа! Вот из-за таких-то песен и подымают голову разбойники по всему Архипелагу, и творится повсеместно невесть что! Но мне-то что, мое дело сторона! Вы на своей левиафан-каравелле хозяин, а я лишь гость, а потому во всем подчиняюсь вашей воле и впредь обещаю не предлагать вам своих назойливых услуг!
— Ваша обходительность не знает границ, достойный фон Лютич. Засим позвольте откланяться и продолжить выполнение своих капитанских обязанностей, — треуголка капитана едва заметно качнулась на фоне звезд; это ван дер Страхен коротким кивком положил конец разговору.
