Владислав Крапивин - Лоцман

…Сейчас он сидел на плоской, обмазанной глиной крыше и сам рассеянно вытаскивал стружки из волос. И думал, как починить побитый ветром змей. То есть он зналкак, но не хотелось браться. Было хорошо просто так сидеть на крыше, которую уже грело солнце, и смотреть по сторонам. Назарет, обычно бесцветный и выжженный лучами, казался сейчас уютным и даже красивым городком. Склоны были не серыми, а ярко-зелеными, небо над головой — густо-синим. Кричали петухи…

Опять пришел малыш Барашек, забрался на крышу и сел поодаль. Нерешительно сказал:

— Здравствуй…

— Здравствуй, — откликнулся Мальчик. — Садись ближе… Почему ты всегда такой, словно чего-то боишься?

— Большие мальчики часто прогоняют, — признался Барашек, задумчиво болтая коричневыми ногами. В голосе его не было обиды, только простое объяснение. — Иногда берут играть, но редко. Чаще всего гонят…

— Я никогда не прогоняю маленьких, — сказал Мальчик.

— Да, я знаю, — кивнул Барашек. — Но другие не так. И я привык бояться.

— Не бойся. Садись ближе…

Барашек придвинулся. Глянул светло-карими глазами — и нерешительно, и доверчиво.

— Можно, я спрошу?

— Спрашивай.

— Ты вчера говорил ребятам, что люди всему научатся… Всему на свете. Да?

— Да! — оживился Мальчик. — Правду говорю тебе, пройдет не так уж много лет, и люди откроют всякие тайны о том, как устроен мир…

— И будут знать, из чего сделано солнце, и почему на деревьях растут листья, а на птицах — перья? И что за краем Земли, и…

— Правду говорю тебе, будут. Узнать это не так уж трудно, надо только время… Гораздо труднее другое, Барашек.

— Что?

— Ну, например, чтобы большие мальчики не прогоняли маленьких… И чтобы взрослые не обижали ребят, и чтобы никто не врал друг другу. Чтобы все любили всех и были добрыми… На это уйдут тысячи лет…

— Ну уж… — осторожно не поверил Барашек. Он был славный малыш, и умение быть добрым, несмотря на обиды и шишки, не казалось ему трудным. А вот разные чудеса…

— Ты еще говорил, что люди научатся летать…

— Да, — сказал Мальчик. И притих. Ему показалось, что мать в доме окликнула его.

Помолчал и Барашек. Придвинулся еще, прислонился к Мальчику плечом и спросил полушепотом:

— А когда это будет? Чтобы летать…

— Будет… — рассеянно отозвался Мальчик и прислушался опять. Потом вздохнул: — Только одному люди не научатся никогда…

— Чему? — огорчился Барашек.

— Сделать так, чтобы, когда человек летает, мама за него не боялась…»

1990 г.