— Ну и ладно, — сказал мальчик. Но я понял, что он встревожился.
— Пальма, а почему ты ушел оттуда? Просто из-за уроков?
Он покачал головой.
— Да не только. Я училку одну дурой обозвал.
— Ничего себе, — пробормотал я. — Правда, что ли?
— Правда. По химии. Она как-то заходит в класс, а на доске ее портрет в таких… авангардистских чертах. Она в крик: "Кто?!" Ну, все молчат. Она разозлилась, велела нам писать контрольную. Там, всякие окисления… А мы-то не знали ничего, никто не учил. Ну, она наставила всем кучу двоек. А на следующий день ей кто-то донес на одного пацана. А я точно знал, что это не он нарисовал. Потому что мы на той перемене в туалете сигарету курили… ну, так, просто, не на самом деле. То есть на самом деле, но… ну, в общем, неважно. Я и вступился за него, потому что его к директору хотели вести. А она как набросится на меня! А еще я нечаянно из кармана сигарету выронил. Я тогда дурак был, пробовал курить. Да еще дрянь такую, "Приму". А мне-то, кстати, вообще курить нельзя… Короче, она сказала, что раз я такой умный, то может, это я нарисовал. А я сказал, что чем вот так сваливать на кого попало, надо головой думать. А она спросила, не хочу ли я этим сказать, что она дура. А я сказал, что именно это и хочу сказать. Вот так.
Юлька, не глядя на Пальму, прилаживала к картинке кусочек глаза тигренка. Похоже, она эту историю слышала не раз.
— Так и перешел бы в другую школу, — предложил я.
— Придется. А бабушке я что скажу?
— А она не знает?
Пальма развел руками.
— Так ты недавно забросил школу?
— Три недели. Или чуть меньше.
— А как же… так?
— Просто. Беру портфель и иду куда-нибудь подальше.
— И до сих пор из школы не позвонили домой?
— Юлька говорит, что я болею. Чего им звонить?
Ситуация.
— Так может, стоит сходить? А то позвонят еще.
— Понимаешь, — вздохнул мальчик. — Она потребует, чтобы я извинился. А я могу перед ней извиниться один на один. Как перед человеком. Ну, все-таки невежливо говорить так человеку, да? Что он дурак. Но вот извиняться перед всем классом я не собираюсь, потому что не за что. Я все же считаю, что был прав. Хотя можно было и смолчать. Вот за это я и готов извиниться. За само только оскорбление, а никак не за его содержание.
— Тогда не надо…
— Вот и я так думаю. Скоро за мной пошлют спецназ, да, Юлька?
— Даже два.
— Хоть триста…
Пальма лег на матрац и раскинул руки.
— Ну что, мне одной его собирать? — возмутилась Юлька. — Вставай, коммунист!
— Да ну его… А знаешь, Юлька, о чем я мечтаю? — вдруг спросил мальчик.
Юлька прищурилась, ожидая какого-нибудь очередного прикола со стороны любимого старшего брата.
— Ну… догадываюсь. Наверняка хочешь отправить меня на необитаемый остров. Или что-то вроде того.
— Дурочка, — улыбнулся он. — Ну с кем я тогда буду ругаться? Нет, Юлька.
— А о чем тогда?
Я отложил мозаику и дотянулся до атласа звезд.
— Я хотел бы, чтобы мы все жили, как надо на самом деле. Чтобы люди перестали грызть друг друга, и чтобы не мочили из-за угла. И учителя не орали на своих учеников, так и не разобравшись ни в чем. И ученики… тоже не оскорбляли бы их, как я…
— И чтобы родители не бросали своих детей, да? — подхватила Юлька.
— А операция не стоила бы полтора миллиона, — кивнул я.
И не подбрасывали бы наркотики. И не взрывали бы самолеты. И не продавали бы за деньги все, что только можно продать.
И я бы тоже этого хотел. Но две тысячи с лишним лет назад, когда нашелся человек, который пришел все исправить, люди доказали, что им это не нужно. Что намного проще быть такими, какими быть проще.
И ничего не изменилось за два тысячелетия. Таких, как тот человек, здесь не любят.
Я уткнулся в карту неба. Ничего себе! Да я и не думал, что в нем столько созвездий. Орион, Рысь, Жираф, Кассиопея, Треугольник…
— О, Пальма! Смотри! Треугольник.
Пальма мрачно посмотрел на меня.
— Чего вы надо мной издеваетесь?! Хватит уже прикалываться!
— Да нет, я не шучу. Смотри, — я отдал ему карту. Пальма аккуратно взял в руки эту пережившую лучшие времена книжку и уткнулся в большую карту на развороте. Юлька села рядом с ним и тоже с интересом посмотрела на звезды и созвездия.
— Точно, Треугольник. Смотри, Пальма, какой-то фанат тебя опередил.
— А его видно отсюда? — спросил мальчик.
— Не знаю. Может, там написано?
— Ну да. Как же. Определенные часы, когда любопытные Пальма, Юлька и Март могут увидеть это безобразие.
— Почему безобразие? — улыбнулся я.
— А почему нет? Издевательство надо мной.
— Да что ты заморачиваешься, Пальма? Треугольники — это прикольно. У меня брат обожает футбол.
— Футбол — это нормально. Много кому нравится футбол.
— Футбол — это обычно. А треугольники — интересно. Ты может быть, один такой ненормальный, — серьезно сказала Юлька.
— А что это ты меня одобряешь? — прищурился мальчик. — Я что-то не вижу подвоха…
— Дурак, — засмеялась сестра.
А я им сильно позавидовал в этот момент. У меня тоже есть Глеб, и это здорово. Он отличный брат. Но он все-таки старше меня на три года. Скоро он найдет себе девушку… может, даже женится. И наверняка забудет про меня. Я это не в укор ему говорю. Это нормально, это обычно и привычно… Только Пальме и Юльке повезло больше.
— Двойник сказал, шофера завтра отпустят, — сообщил я. — Вот бы правда.
— А ты с ним разговаривал?
— Да… в школе.
— Март, а какой он? — спросила Юлька.
Я пожал плечами.
— Ну… какой. Вредный немножко. А вообще — такой же, как я. Только я седой, а он — нет.
— Тебя можно покрасить, — сказал Пальма. — Не проблема.
— Вот обрадуются Наташка с Графиком. Так это уже точно?
— Он сказал, точно.
— А откуда он знает?
Я опять пожал плечами.
— Понятия не имею. Иногда мне кажется, он знает все. И меня видит, как на ладони.
— Ну и не странно. Он же — твое воспоминание.
Я вздохнул. Господи, ну и история…
— Люди, а вы вообще верите в это? Может, нам это снится? Ведь так не бывает.
— Может, и снится, — покачала головой Юлька.
— В таком случае, это самый интересный сон, который мне когда-нибудь снился, — пошутил мальчик. — Нет, Март. Один сон не может сниться трем людям одновременно.
— А я где-то читал, что может. Ученые ставили такой эксперимент. Двум людям снилось почти одно и то же.
— Я в это не верю, — уверенно сказала Юлька. Я смахнул со лба челку.
— А знаешь, Юлька… А я не верю в это.
Мы замолчали. Никто из нас не верил в это. Но оно все-таки случилось.
— А разве это плохо, Март? — спросил Пальма. — В конце концов, ведь не так уж и плохо. Ты сделал столько хорошего. Ты бы столько за всю жизнь, наверное, не сделал.
— Ерунда, Пальма. Я не сделал ничего грандиозного, из-за чего стоило бы умереть. Единственное, что я сделал хорошего — это достал денег. И то я не скажу, что это так уж хорошо.
— Хорошо — не всегда правильно, — утешила меня Юлька. Я удивился. Я уже думал об этом… Точь-в-точь так же… Когда-то.
— А я думаю, это здорово, — прошептал Пальма. — Хотя и грустно…
За окном начало темнеть. Скоро мы узнаем, видно ли отсюда Треугольник. Скоро я телепортируюсь домой — узнавать адрес загадочной Светы. Совсем уже скоро будет новый день. Суббота. Хороший или плохой — скоро узнаем… Я подозреваю, что хороший. Ведь завтра отпустят шофера. Завтра мы пустимся на поиски хозяина кошелька. Завтра будет много интересного, хотя бы только потому, что завтра будет новый день…
А Треугольник мы так и не увидели. Хотя на мой взгляд — возьми любые три звезды — и будет Треугольник. Но Пальма сказал, что не все так просто. А мне было все равно. Я растворялся в этом небе, я был его частью. И мне не было важно, как называются звезды, мне были важны только они сами. Холодные и независимые. Самое великое, что могла создать природа. Я дышал ими, и мне было хорошо.
Как только раньше я их не замечал!
Пальма прав, что чем проще — тем лучше. Звезды — это просто.
— Март, — помахал Пальма рукой у меня перед лицом. — Ты чего отрубился? Что с тобой? Я тебя спросил!
— Да? — удивился я. Кошмар, я ничего не слышал. Я будто слился с небом и не чувствовал ничего того, что чувствовал раньше.
— Ты как-то странно… себя ведешь. Ты так на них смотрел.
— На звезды, — уточнила Юлька.
— Я… да.
Я замолчал.
— Мне иногда кажется, что я там, — сказал я спустя минуту. — Я спятил, да?
— Спятили мы трое, — невесело сказала девочка. И я готов был с ней согласиться.
Первый раз за это время мне приснился нормальный сон. Я видел во сне свой день рождения. Почаще бы так. Ко мне пришло так много народу, что я даже всех не упомнил. Все одноклассники, кроме, пожалуй, одного, маленькие Наташка с футболистом Графиком, ребята из их двора, которых я вчера видел впервые, шофер, доктор Карташов, Пальма с Юлькой, конечно же, и мальчик Вася из больницы. Тот самый, которому я писал записку. И еще человек пятнадцать. Я бы с удовольствием досмотрел этот интересный сон до конца, но нужно было просыпаться.
