– Давай не будем думать об этом, – сказал пес. – Пока что корень еще не высох и может ползти дальше.
* * *
Они потеряли счет времени. Корень, сильно ослабевший, продолжал ползти по стене. Он слушался Пэгги все хуже и хуже, но она упорно продолжала играть на флейте.
– Он вот-вот умрет, – прошептала девочка, когда друзья снова решили передохнуть. – Я в кровь стерла губы и теперь с трудом могу дуть – очень уж больно. А щеки у меня, кажется, стали раза в три больше. Как ты думаешь, мы уже глубоко забрались?
– Кандарта – это большое яйцо, но маленькая планета, – заметил пес. – Я думаю, мы проползли половину пути. Еще половина, и мы на месте.
– Ага, только, боюсь, что эту половину придется пролететь, – корень столько не продержится! – воскликнула Пэгги. – Вот черт! Надо было все-таки шить парашют, тогда бы мы спокойно приземлились в центре яйца.
– Это ты зря. Тебе ни за что не удалось бы украсть столько ткани. Зита наверняка бы тебя застала. В последние дни она глаз с тебя не спускала.
Когда кончилась еда, друзья стали жевать волокна. Внутри корень был мягкий, из-за этого он и был таким гибким. К сожалению, мягкие волокна были как картошка, да еще с очень противным привкусом.
Вскоре появилась еще одна проблема: сока становилось все меньше и меньше, его уже не хватало на двоих, так что друзья мучились от жажды.
Как-то раз Пэгги спокойно спала, отдыхая после трудного спуска. Ремни сжимали ей плечи, но она не обращала на это внимания, – благодаря им она спала, не боясь, что выпадет из «кабины». Внезапно синий пес сел и прислушался, а потом лизнул Пэгги в щеку, чтобы ее разбудить.
– Послушай! – сказал он. – Кто-то смеется… Откуда-то снизу доносится смех.
– Нет, просто у тебя галлюцинации, – сонно ответила девочка, недовольная тем, что ее разбудили.
– Да нет же, там правда кто-то смеется! – возразил пес. – Я слышу смех… детский смех. Как будто внизу веселятся дети. Причем их там сотни!
Пэгги открыла один глаз.
– Ты прав, – прислушавшись, согласилась она. – Действительно, там царит веселье.
Она вспомнила, что говорили дети «бегунов» перед тем, как спрыгнуть в трещину: «Им всегда весело».
– Может, это Пожирательница имитирует детские голоса, – предположила девочка.
– Может быть, – отозвался синий пес. – Но, судя по запаху, здесь полно народу. Честное слово. Это яйцо просто битком набито детьми.
– Думаешь, у Пожирательницы тут что-то вроде подземной тюрьмы? И в этой тюрьме она держит всех детей, которых похитила?
– Не знаю.
Друзья стали молча вглядываться в темноту. Время от времени раздавались взрывы метана, но вспышки были такими быстрыми, что Пэгги и пес просто не успевали ничего разглядеть. Девочка прислушалась. Да, действительно, внизу кто-то смеялся.
– Странно, – вдруг сказал синий пес. – Как у многих животных, у меня отличный слух. И вот я уже минуту слышу смех, но он какой-то странный. Такое впечатление, что он то удаляется, то приближается.
– Как это?
– Сам не знаю… Он кажется то ближе, то дальше. Не могу объяснить по-другому. То удаляется, то приближается. Как будто…
– Как будто те, кто смеются, летают вокруг нас? – закончила за него Пэгги.
– Вроде того. Только я бы сказал: прыгают вокруг нас.
– Глупость какая-то!
– Знаю. Но это так.
Как и следовало ожидать, корень с каждой минутой становился все слабее, а потому полз все медленнее. В конце концов он совсем остановился. Свернувшись в клубок, «гусеница» повисла над бездной, все еще цепляясь корешками за выступы. Как ни старалась Пэгги, корень не хотел реагировать на волшебную мелодию.
– Хватит, – сказал синий пес. – Бесполезно. Видишь, он вот-вот помрет. Он больше не в состоянии проползти ни метра.
– Значит, он вот-вот рухнет вниз, – пролепетала девочка. – Еще немного, и мы полетим в бездну!
Какое-то время корень неподвижно висел над пропастью, но потом его отростки потихоньку стали отрываться от выступов, – видимо, сока совсем не осталось, и корень окончательно высох.
– Что будем делать? – спросил пес. – Останемся в «кабине» или выпрыгнем?
– Понятия не имею. Не вижу большой разницы, – призналась Пэгги. – В любом случае мы упадем вниз. Но самой прыгать мне страшно.
Они так и не успели решить, что делать. Гигантская «гусеница» внезапно оторвалась от стенки и рухнула во тьму. От мощного толчка лопнули ремни. Пэгги Сью и ее четвероногого друга выбросило из «кабины».
«Нам конец! – подумала девочка. – На этот раз нам действительно конец!»
Минут десять Пэгги летела во тьме, кувыркаясь, пытаясь ухватиться за какой-нибудь выступ. Увы, никаких выступов ей не попадалось, вокруг была лишь непроглядная тьма. От ветра, который свистел в ушах, у девочки то и дело перехватывало дыхание. Вдруг она почувствовала, что «земля» уже близко. Это было странное чувство, сродни животному инстинкту, которое подсказало ей, что она почти добралась до центра яйца. Пэгги сжала зубы, ожидая страшного удара.
Удар действительно был… но не такой, как думала девочка. Вместо того, чтобы расплющиться о пол, как пирог, сброшенный с тридцатого этажа, Пэгги Сью полетела обратно – вверх!
«Ой! – подумала она. – Это еще что такое?»
Казалось, Пэгги упала на гигантский батут. Самый центр яйца был покрыт резиновой оболочкой, которая смягчала удар и отправляла человека вверх!
Девочка пролетела с полминуты, а потом снова упала. И снова полетела вверх, но на этот раз не так высоко. Так она падала и летела вверх раз пять, а потом наконец, после очередного падения, осталась лежать на резиновой оболочке.
Пэгги встала на коленки, но у нее закружилась голова, и она оперлась руками о резину. Девочка осторожно осмотрелась.
«Это обычная резина, – подумала она, пощупав оболочку вокруг центра яйца. – Если бы я была подземным чудовищем, я бы себе тоже такую устроила. Можно спокойно отдыхать в этой оболочке. Не станешь же сидеть тысячи лет на острых камнях!»
– Ты тут? – телепатически спросил синий пес. – Никуда не уходи! Я могу определить, где ты, по длине ментальных волн. Подожди, я сейчас приду!
Пэгги уселась в темноте. Она боялась куда-то идти – не только из-за синего пса, но еще и из-за того, что ей больше не хотелось, как сумасшедшей, прыгать на этом дурацком «трамплине». Скоро подошел синий пес.
– Боже мой! – воскликнул он. – Меня до сих пор тошнит!
– Одно ясно, – пробормотала Пэгги. – Себастьян точно не убился, упав с сети. Он должен быть где-то здесь. Попробуй еще раз связаться с ним телепатически. Уверена, мы сейчас совсем недалеко от него, и, если твои мысли пройдут сквозь облака газа, они наверняка доберутся до Себастьяна.
– Ничего не видно, – проворчал пес. – Ты не потеряла рюкзак? В нем масляная лампа, надо бы ее зажечь.
– Тогда нас может заметить Пожирательница.
– Да, но в темноте мы вряд ли сможем отыскать Себастьяна. Так что придется рискнуть.
Порывшись в рюкзаке, Пэгги отыскала масляную лампу, которую взяла с собой, когда они с псом убегали из подземного леса. Пока она пыталась зажечь фитиль, смех стал еще громче. Подняв голову, девочка увидела во тьме маленькие зеленые огоньки. Эти огоньки как будто плясали в воздухе, то падая вниз, то взмывая вверх.
– Это дети! – воскликнул синий пес. – Они весело скачут по этой резиновой оболочке! Их много! А в руках у них светящиеся коконы, с помощью которых они освещают себе путь.
Это было потрясающее зрелище. Дети разного возраста, одетые в лохмотья, взмывали ввысь, отталкиваясь от резиновой оболочки, будто собирались участвовать в чемпионате по прыжкам на батуте.
– Вот они, те самые узники Пожирательницы! – сказала Пэгги. – Те дети, которых похитило чудовище. Значит, Массалия все-таки ошибался. Она их не ест. Просто держит под землей.
– Как бы то ни было, дети явно довольны и веселы, – заметил пес. – Судя по всему, им здесь неплохо живется. Смотри, как они хохочут.
– Ты еще не понял? – удивилась Пэгги. – Чудовище заставляет их вдыхать веселящий газ! Поэтому они такие довольные и не просятся наверх, к родителям. Им все кажется забавным, им нравится прыгать, как кретинам, и все время смеяться. Они думают, что счастливы, но это всего лишь иллюзия.
– Если ты права, то почему мы сами не смеемся?
– Потому что мы всю дорогу пили сок корня, который является мощным противоядием. Если мы и дальше будем пить сок, этот газ не будет на нас действовать, но, когда фляга опустеет, мы станем такими же придурками, как эти дети. И тогда все нам будет казаться очень смешным! Мы будем целыми днями прыгать в темноте по резиновой оболочке и громко хохотать.
– Значит, мы попали в тюрьму?
– Да. В тюрьму, где смех заменил замки и решетки.
Взволнованная Пэгги схватила флягу, и они с псом сделали по большому глотку противоядия.
– Сколько мы еще продержимся? – спросил пес.
