Элфи заняла место во главе клина. И хотя считалось, что особняк чист, она поймала себя на том, что рука её невольно тянется к « Нейтрино-2000».
В доме стояла потусторонняя тишина, которую нарушало лишь слабое шипение последних, редких вспышек солиния. А ещё запах смерти. Весь дом стал приютом безносой. За средневековыми стенами лежали миллионы мёртвых насекомых, а под полом остывали трупики мышей.
Быстрое реагирование осторожно приблизилось к парадному входу. Сканером Элфи проверила подступы к дому. Под плитами не оказалось ничего, кроме земли и гнезда мёртвых земляных паучков.
– Чисто, – сказала она в микрофон. – Входим внутрь. Жеребкинс, ты надел наушники?
– Я с тобой, дорогая, – ответил кентавр. – Только до тех пор, пока ты не наступишь случайно на мину. Тогда я снова окажусь далеко, на командном пункте.
– Какие-нибудь источники тепла в доме есть?
– «Полоскалка» работает надежно. Хотя, конечно, остаточное тепло наблюдается. Но это всего-навсего вспышки солиния. Ещё пару дней дом будет светиться.
– Но радиация уже рассеялась?
– Абсолютно.
– Позади недоверчиво фыркнул Крут. В наушниках этот звук больше походил на чихание слона.
– Похоже, придётся действовать по старинке. Давайте все обшарим, – проворчал он.
– Но поторопитесь, – предупредил Жеребкинс. – По моим оценкам, максимум через пять минут поместье Фаулов вернётся в обычное время.
Элфи шагнула в дыру, совсем недавно бывшую дверью. Люстра, видимо задетая взрывом «полоскалки», ещё раскачивалась, но на первый взгляд в доме ничего не изменилось.
– Золото в подвале. В моей камере.
Никто не ответил. По крайней мере – словами. Зато кого-то стошнило. Прямо в микрофон. Элфи резко обернулась. Труба согнулся пополам, прижимая к животу руки.
– Мне что-то нехорошо… – простонал он. Замечание совершенно излишнее, принимая во внимание лужу блевотины, которая растекалась возле его сапог.
Капрал Шкряб набрал в грудь воздуха, вероятно для того, чтобы в очередной раз вспомнить про маму. Однако выдал лишь мощную струю изо рта. На свою беду, Шкряб не успел поднять забрало. В общем, зрелище было не из приятных.
Элфи охнула и нажала на шлеме капрала кнопку, поднимающую забрало. Цунами из полупереваренного пайка хлынуло на защитный костюм Шкряба.
– О боги, – пробормотал Крут, локтями расталкивая братьев по оружию.
Но далеко майор не ушёл. Едва он переступил порог, как его тоже вырвало.
Элфи нацелилась камерой на перепачканных полицейских.
– Черт возьми, Жеребкинс, что всё это значит?
– Веду поиск. Не отключайся.
Элфи услышала, как он яростно барабанит по клавишам компьютера.
– Нашел… Так. Внезапная рвота. Пространственная морская болезнь… О нет!
– Что? – нервно спросила Элфи.
Однако она уже знала ответ. Наверное, она с самого начала подозревала…
– Это похоже на острую аллергическую реакцию, – воскликнул Жеребкинс. – Мы не можем войти в дом, пока не умрет Фаул. Иначе наше волшебство… Невозможно поверить, но это означает… это означает, что…
– У него все получилось, – договорила за него Элфи. – Он жив. Артемис Фаул жив.
– Д'арвит! – простонал Крут и выдал новую порцию блевотины.
Дальше Элфи двинулась одна. Она должна убедиться, увидеть все собственными глазами. Искать Фаула надо было где-нибудь рядом с золотом.
Все те же фамильные портреты смотрели на неё сверху, но теперь нарисованные лица казались скорее самодовольными, чем суровыми. Элфи очень хотелось пару раз пальнуть по ним из «Нетрино-2000». Но это было бы нарушением правил. Раз Артемис Фаул победил, значит, так тому и быть. Ответных мер предприниматься не будет.
Она спустилась по лестнице к своей бывшей камере. Дверь слегка раскачивалась на петлях – последствия все того же взрыва.
Вспышка солиния рикошетом носилась по комнате, будто попавшая в плен голубая молния. Элфи шагнула через порог, внутренне страшась того, что могла там увидеть… или не увидеть.
В камере никого не было. Во всяком случае, никаких мёртвых тел она не обнаружила. Только золото. Около двухсот слитков. Они были сложены в стопки на матрасе её кровати. Красивыми, по-военному аккуратными рядами. Ох уж этот старина Дворецки, единственный из людей, кто посмел вступить в рукопашную схватку с троллем – и вышел из неё победителем.
– Майор! Вы на связи? Прием!
– Связь есть, капитан. Количество тел?
– Насчет тел ответ отрицательный, сэр. Но я нашла остаток выкупа.
Последовало долгое молчание.
– Оставь золото, Элфи. Ты знаешь правила. Мы уходим.
– Но, сэр! Должен же быть какой-то способ…
– Никаких «но», капитан. – Это в их разговор вмешался Жеребкинс. – Я уже включил обратный отсчет, поле вот-вот будет снято. Но учтите, на поверхности сейчас полдень – как вам перспективка пробежаться под палящим солнышком?
Элфи вздохнула. Кентавр прав. Им нужно уйти до того, как поле спадет. Но подумать только, этот человечишка всё-таки побил их! К тому же потерпеть поражение от несовершеннолетнего…
Она в последний раз оглядела стены. Внутри её зародилась злость, и рано или поздно она, эта ненависть, найдёт выход. Элфи убрала пистолет в кобуру. Скорее рано. Да, на сей раз Фаул вышел победителем, но такой человек, как он, не сможет долго почивать на лаврах. Скоро он снова заявит о себе, он вернётся, чтобы ещё раз потрясти мошну волшебного народца. И когда он появится, Элфи Малой будет его ждать. С большим пистолетом в руке и улыбкой на лице.
У периметра временного поля земля была помягче. Полтысячи лет плюс отсутствие нормального дренажа – всё это превратило землю у фундамента средневековых стен в настоящее болото. Именно здесь Мульч решил выбраться на поверхность.
Впрочем, мягкая почва была не единственной причиной такого выбора. Второй причиной стал запах. Настоящий гном способен уловить запах золота сквозь полукилометровую толщу гранитной скалы. Мульч Рытвинг обладал одним из лучших носов за всю историю гномьего рода.
Платформа на воздушной подушке парила в воздухе практически без охраны. Двое спецназовцев из Быстрого реагирования, приставленных охранять возвращенное золото, развлекались тем, что в подробностях обсуждали происшедшее на пороге особняка.
– Не может быть, Цып! Неужели его в самом деле вывернуло наизнанку?
Цып кивнул и ещё раз изобразил блюющего Крута.
Цыпова пантомима послужила идеальным прикрытием для задуманной кражи. На сей раз перед тем, как выбраться из туннеля, Мульч тщательно прочистил свои кишки. Ему совсем не улыбалось, чтобы внезапный взрыв газов оповестил лепреконов о его присутствии. Хотя вряд ли тут стоит беспокоиться. Сейчас он мог бы засунуть червяка-вонючку прямо в нос Цыпу Треплоу, и спрайт ничего не заметил бы.
За несколько секунд Мульч перетаскал две дюжины слитков в туннель. Это была самая лёгкая кража из всех, которые он когда-либо проворачивал. Мульч едва сдерживал смех, бросая последние два слитка в нору. Хорошую, однако, услугу оказал ему Джулиус, втянув его в это дело. Более удачное стечение обстоятельств трудно было представить. Он свободен как птица, богат, и, что главное, его считают погибшим. Ну а к тому времени, как спецназовцы обнаружат пропажу золота, Мульч Рытвинг уже будет на другом континенте. А там ищи его хоть до скончания века.
Гном юркнул под землю. Понадобится несколько ходок, чтобы перетаскать свалившиеся ему на голову сокровища, но результат того стоит. С такими деньжищами можно всю жизнь пролежать пузом вверх. Конечно, гному Мульчу Рытвингу придётся исчезнуть насовсем, однако в этом не будет ничего сложного – в его изобретательном мозгу уже вызревал план.
Некоторое время он поживет на поверхности. Замаскируется под человека, просто очень маленького роста и который к тому же терпеть не может дневного света. Купит себе пентхауз с плотными шторами. На Манхэттене или в Монте-Карло. Да, многим это покажется странным – карлик, прячущийся от солнца. Но с другой стороны, он же будет до неприличия богатым карликом. Люди готовы поверить любой сказке, даже самой невероятной, главное, чтоб им что-нибудь перепало. А больше всего на свете они любят такие бумажки, которые зелёные и приятно шуршат.
Артемис различил некий голос, зовущий его по имени. За голосом было лицо, но оно расплывалось, таяло, и он его не узнавал. Может, это отец?
– Пап?
Как странно произносить это слово. Непривычно для губ. Какое-то оно было трудное, словно заржавевшее. Артемис открыл глаза.
Над ним нависал Дворецки.
– Сэр, вы очнулись?
– А, Дворецки, это ты.
Артемис встал на ноги, голова его закружилась. Он думал, что Дворецки сразу подхватит его под руку, чтобы поддержать. Но помощи так и не дождался. Джульетта лежала в шезлонге, пуская слюни в подушку. Принятый ею усыпляющий наркотик, видимо, ещё действовал.
