— Моя бабушка сказала мне то же самое. Что я могу сколько угодно убегать и прятаться, но пророчество все равно меня найдет, — кивнул Грегор.
— Викус говорит, что у каждого своя война, — вздохнула Люкса.
Она взяла что-то со стола и протянула Грегору. Это был кристалл. Бледно-голубой, по форме напоминавший рыбку.
— Это тот самый? С твоего первого полета с Хэмнетом? — спросил Грегор.
— Да. Похоже на рыбку, правда?
Грегор молча кивнул. Слова казались глупыми и ненужными. Да и что тут скажешь?
Они вернулись обратно в гостиную и сели в кресла. Грегор понимал, что его следующий вопрос, возможно, слишком личный, но все же он не мог его не задать:
— А как… Викус? Он в порядке?
— Нет, — ответила Люкса. — Он раздавлен тем, что сделала Соловет. Он организует спасательную миссию, ведет дипломатические переговоры. Крысы, конечно, в ярости. Викус делает все, что возможно, я тоже. А тебе пора возвращаться к своей жизни, Грегор. Тебе пора домой.
— Да. Я думаю, мы отправимся через несколько дней. Ну, как только мама будет чувствовать себя достаточно хорошо, — кивнул Грегор.
— Твоя мама? — В голосе Люксы слышалось удивление. — Но… тогда вам придется ждать много месяцев…
Он стремительно бежал вниз по лестнице. Грегор слышал, как Люкса зовет его по имени, но не мог остановиться, не мог слушать ее объяснений.
Много месяцев?! Они собираются держать здесь его маму! Нет, этого не будет!
Спустившись, он почувствовал острую боль: видимо, швы разошлись, — но это было сейчас не важно. Он метался по больнице, пока не наткнулся на кого-то, кто, видимо, имел здесь власть. Грегор принялся кричать и требовать объяснений. Закончилось все тем, что доктор распорядился, чтобы Грегора немедленно водворили на место, в его палату. Никто не обращал ни малейшего внимания на его вопросы и крики. Его быстро и умело заново перевязали, содрав повязки, через которые проступила кровь.
— Слушайте, — твердил он, — мои ноги в порядке. Мне нужно с кем-то поговорить! Я должен поговорить о моей маме! Да отпустите же меня!
Вместо ответа его скрутили и влили ему в рот какое-то лекарство. И как он ни сопротивлялся, ему пришлось его проглотить. И чуть ли не в тот же миг на него навалилась дремота.
— Нет… вы не понимаете… нет… — Он уже вяло сопротивлялся, но вокруг все уже поплыло, и Грегор окончательно провалился в темноту.
Когда проснулся, он не сразу вспомнил, что произошло. А вспомнив, подскочил на постели, но чья-то рука тут же легла ему на плечо.
Викус, на лице которого лежала печаль, заставил его откинуться обратно на подушку.
— Ляг, Грегор, иначе им придется тебя обездвижить.
— Это еще зачем? — возмутился Грегор.
— Тебе необходимо лежать, чтобы раны затянулись. Это в твоих же интересах.
— Люкса ведь не лежит! Она наверху, я ее видел, — возразил Грегор.
— Но Люкса и не бегает по дворцу, словно ее укусила бешеная собака. И не дерется. И ее раны не такие глубокие, как у тебя, — сказал Викус. — Прошу тебя, Грегор, все это займет гораздо меньше времени, если ты будешь вести себя правильно.
И Грегор послушался. Может быть, слова Викуса его и не убедили, зато вид его говорил сам за себя.
Выглядел он ужасно. Лицо у него осунулось, под глазами пролегли глубокие черные тени, а сами глаза были налиты кровью.
Грегору не захотелось еще больше его огорчить.
— Но это же моя мама! — сказал он умоляюще. — Люкса говорит, вы собираетесь держать ее здесь несколько месяцев. Но вы не можете…
— Мы обязаны, Грегор. Она слишком слаба, чтобы путешествовать даже на такие короткие расстояния. И потом — кто будет лечить ее там? Ведь это чума, Грегор, чума из Подземья. И если твоя мама не выздоровеет, она может принести ее наверх. Подумай сам, что может произойти, если вирус попадет в Наземье. Ваши доктора понятия не имеют, что это, и лекарства у них нет.
— Но… я думал, ей лучше, — пробормотал Грегор.
— Это действительно так. Но вирус чумы еще гуляет по ее организму, он все еще в ее крови. Она должна выздороветь полностью — и только тогда можно будет отправить ее домой. А ты, Грегор, должен помочь мне успокоить ее. Ты ведь знаешь, как она хочет скорее вернуться, — сказал Викус.
— Но… как же мы без нее? — Грегор почувствовал себя совсем маленьким и беспомощным.
— Вы обязательно получите ее обратно. Только не сейчас, — ответил Викус. — Ты ведь мне поможешь?
Грегор кивнул. Разве у него был выбор? Викус прав: нельзя забрать маму домой. Нельзя так рисковать. Под угрозой окажутся жизни многих людей. И их семьи тоже.
— Спасибо. Ты снял камень с моей души, — произнес Викус.
Но как же он ужасно выглядит!
— Что будет с Соловет? — осторожно спросил Грегор.
— Она под домашним арестом вплоть до приговора суда, — ответил Викус отрешенно. — И как ты понимаешь, ее дела не слишком хороши.
— Зачем она это сделала?
— Вирус чумы дал бы нам главенство над всеми теплокровными Подземья, — сказал Викус, с трудом подбирая слова. — С военной точки зрения это идеальное оружие. Смертельное. Неостановимое для тех, у кого нет противоядия… — Он потер глаза, и Грегор испугался, что он сейчас заплачет, но Викус сдержался. — Мы с ней очень разные…
— О да. Мне всегда было непонятно, как вы могли жить вместе, — не удержался Грегор и тут же пожалел, что сказал бестактность.
Но Викус лишь улыбнулся в ответ:
— Да. Для нас самих это всегда было загадкой.
Следующие два дня Грегор провел в постели. У него было множество посетителей, и все же он был ужасно утомлен своим вынужденным бездельем.
Он все думал о джунглях и о том, что там случилось. Его мысли возвращались и к пророчеству: была одна вещь, которая сильно его смущала.
А потому, когда к нему пришла Нерисса, он решил поговорить с ней об этом.
— Послушай, Нерисса, я никак не могу понять кое-что в «Пророчестве крови», — сказал он. — Зачем мы вообще отправились в экспедицию? Ведь у Нививы было противоядие, и она начала его использовать до нашего возвращения… Зачем пророчество послало нас в поход?
— В пророчестве не говорится, что теплокровных в Подземье уничтожит чума, — ответила Нерисса. — Там сказано другое:
ЛЮДИ И КРЫСЫ ЗАБУДУТ НА ВРЕМЯ ВРАЖДУ,
ЕСЛИ ЖЕ ЗЛОБУ СВОЮ ПОБЕДИТЬ НЕ СУМЕЮТ —
СТРАШНОЕ ПЛАМЯ ВОЙНЫ УНИЧТОЖИТ ВСЕХ.
И НЕ ОСТАНЕТСЯ ТЕПЛОКРОВНЫХ В ПОДЗЕМЬЕ.
— И… и что? — не понял Грегор.
— Если бы не это путешествие, мы бы никогда не узнали правду о Нививе. Она бы все равно создала противоядие, но как ты думаешь — получили бы его грызуны? — в свою очередь, спросила Нерисса.
— Думаю… нет. Вы ведь и желтую пудру не хотели им давать, — мрачно сказал Грегор.
— Вот именно. Спор о желтой пудре очень показателен. А теперь представь, что крысам стало бы известно, что у людей есть средство от чумы, но они не хотят делиться им с грызунами. Как ты думаешь, что бы случилось дальше?
— Они бы на вас напали. Им ведь нечего было бы терять — в противном случае они просто вымерли бы от чумы, — ответил Грегор.
— И началась бы война. Это ее имел в виду Сандвич, когда говорил, что все теплокровные погибнут, — сказала Нерисса. — Войну удалось предотвратить. Пока.
Чем дольше длилось вынужденное пребывание Грегора в постели, тем большее беспокойство его одолевало. Ему нужно было увидеть маму!
Грегор попросил разрешения навестить ее, и врач сказал, что, пожалуй, он может сходить к ней, только если не будет делать резких движений и если скоро вернется обратно в постель. Грегор обещал.
Мама сидела на кровати, перед ней стоял поднос с едой. Но еда, похоже, совсем ее не интересовала.
Грегор сел на стул рядом с кроватью.
— Привет, мам, — сказал он.
— Привет, малыш, — сказала она хрипло.
Фиолетовый бубон на шее стал меньше, но она все еще была слаба и бледна.
— Как твои дела, сынок?
— О, я в порядке! — бодро отрапортовал Грегор.
He то чтобы это было правдой, но он не хотел ее расстраивать. Он пытался вспомнить какой-нибудь веселый момент из похода по джунглям, но ничего такого не приходило ему в голову.
— Ты видела Босоножку?
— И да, и нет. Я не хочу, чтобы она испугалась, увидев меня в таком виде, поэтому мне принесли и показали ее через стекло, когда она спала, — сказала мама. — А девочка, которая принесла ее… она выглядела такой… холодной.
— Наверное, это была Люкса, — предположил Грегор и неожиданно для себя покраснел.
— Она мне понравилась. Я бы сказала — она точно знает себе цену.
— Я знал, что ты так скажешь, — улыбнулся Грегор.
Он зачерпнул полную ложку бульона и поднес ей ко рту.
