Белый кот настороженно выступил вперед.
— Ты готов учиться? — оскалился Коршун.
— Я пришел сюда за этим, — сверкнул глазами Снегоухий.
— Прекрасно. — Не дав ему опомниться, Коршун прыгнул и схватил Снегоухого когтями за горло. Оторвав его от земли своими сильными лапами, он обернулся к замершим котам. — Иди сюда, Бесхвостый!
Снегоухий беспомощно дергал лапами в воздухе. Темно-бурый кот крадучись вышел из тени на зов Коршуна.
— Распори ему брюхо, — приказал Коршун.
Кровожадный огонь полыхнул в глазах Бесхвостого.
Воробей часто-часто задышал. Горькая желчь подкатила ему к горлу.
— Нет! — прошептал он. — Воинский закон запрещает такие жестокие приемы! Это же намеренное убийство!
Пестролистая глубоко вонзила в землю когти.
— Эти коты никогда не подчинялись воинскому закону, — с нескрываемым отвращением прошептала она. — Они всегда были изгоями в своих племенах. Они остались изгоями и после смерти. Вот почему они попали в этот лес. Они не заслужили чести называться воителями.
Зловонное дыхание обожгло спину Воробья.
— Ты ошибаешься.
Воробей и Пестролистая обернулись.
Звездоцап сидел на тропинке и смотрел прямо на них. Ленивое презрение плескалось в его круглых янтарных глазах.
— Здесь нет никакого закона, который приказывал бы нам, что делать, а чего не делать. Здесь может произойти все, что угодно. — Он бросил взгляд на Коршуна и снова посмотрел на котов. — В отличие от вашего мирка, ограниченного жалкими правилами и предсказуемостью.
Бешеная ярость охватила Воробья.
— Сердцу настоящего воителя не нужны правила! — выпалил он. — Оно просто не способно на зло!
Насмешливые искорки заплясали в янтарных глазах Звездоцапа. Он повернулся к Пестролистой.
— Тебя забавляет его наивность? — промурлыкал он.
— Это доброта и благородство, а не наивность, — ответила звездная кошка, расправляя плечи.
— Вот как? С каких это пор благородные коты тайком пробираются на чужую территорию и шпионят за соседями?
Пестролистая зарычала.
— Они делают это, когда у них нет другой возможности узнать о том, что происходит.
Звездоцап издевательски вытаращил глаза.
— Как ты можешь так говорить? Ты в любой момент могла прийти ко мне и открыто спросить обо всем, что тебя интересует.
— Хорошо, — прошипел Воробей, садясь и расправляя дрожащие плечи. — Зачем ты тренируешь котов из племен воителей?
Звездоцап лениво обвел глазами призрачный лес.
— Ты говоришь о котах-воителях, живущих возле озера? Разве они здесь? Я их не вижу. — Внезапно он в упор посмотрел на Воробья, и взгляд его был полон такого неземного холода, что маленький целитель глубоко впился когтями в землю, чтобы унять дрожь в лапах. — Единственные воители здесь — это вы двое. И вы пробрались сюда тайком! — Он придвинулся ближе, опаляя морду Воробья своим зловонным дыханием. — А значит, это вы здесь единственные вероломные нарушители законов. — Звездоцап моргнул. — Разве Звездолом не приказал вам убираться?
«Откуда он узнал об этом?» — беспомощно подумал Воробей.
— Зачем вы учите этих котов смертельным приемам? — спросила Пестролистая, с вызовом глядя на Звездоцапа.
Он небрежно махнул хвостом.
— А почему бы и нет?
— Но вы уже умерли!
— И что из этого? — пожал плечами Звездоцап. — Это еще не повод забывать о боевых навыках.
— Какой вам прок от боевых приемов здесь, в этом лесу? — прошипел Воробей.
— Воин есть воин, живой он или мертвый, — промурлыкал Звездоцап.
Пестролистая решительно шагнула вперед.
— Ты лишился воинской чести в тот миг, когда задумал убить Синюю Звезду! — рявкнула она. — Ты не смеешь одурманивать воинов из племен воителей и настраивать их против собственных соплеменников!
— Правда? — Звездоцап поднял переднюю лапу и выпустил когти. — И кто мне запретит?
— Мы! — завизжал Воробей, вплотную приблизив морду к усам Звездоцапа.
Огромный воин небрежно отшвырнул его.
Воробей охнул, ударившись о землю, и сморщился от обжигающей боли в ухе. Потом стремительно вскочил и снова бросился на Звездоцапа. Пусть этот мертвый злодей не думает, что он испугался!
— Не трать силенки, — пророкотал Звездоцап. — Эту битву тебе не выиграть. — С этими словами он повернулся и пошел прочь. — А теперь убирайтесь отсюда, пока я не отдал вас моим друзьям для тренировки.
— Идем, — прошептала Пестролистая. — Больше мы ничего не сможем сделать.
Воробей со всех лап бросился за ней и невольно поперхнулся, услышав за спиной отчаянный вопль Бесхвостого.
Львиносвет никак не мог уснуть. Как там Воробей? Удалось ли ему разузнать чтонибудь у Лунного озера? Может, он прямо сейчас странствует по снам какого-то кота? Нужно как можно скорее выяснить, кто противостоит им, пока не стало слишком поздно…
Львиносвет сел и устремил взгляд за сук, изгибавшийся над его гнездышком. Месяц дрожал среди трепещущей листвы, Серебряный пояс блестел в вышине. Рядом спали его товарищи, облитые прозрачным лунным сиянием. Неужели прямо сейчас кто-то из них тренируется во сне под руководством Звездоцапа?
Бурый ? Львиносвет пристально посмотрел на спящего воина, и тот сонно перекатился на другой бок.
Нет, ни в коем случае. Какую слабость Звездоцап мог найти в нем?
Белка ? Львиносвет не простил ей лжи; до сих пор внутри у него все вскипало при одной мысли о том, что ради сестры она заставила и Ежевику, и их троих, и все племя поверить в то, будто она им мать. И все-таки он знал, что никакая сила не заставила бы Белку пре- дать свое племя.
Дым! Этот кот постоянно пререкался с Огнезвездом, но Львиносвет подозревал, что оба воина находят одинаковое удовольствие в этих постоянных спорах, нарочно подзадоривают друг друга и никогда не обижаются.
Белолапа! Никогда. Просто… никогда.
Львиносвет посмотрел на Терновника. А вот этот может быть. Когда-то Терновник дружил с Угольком.
Может, стоит попросить Воробья заглянуть в мысли Терновника.
Листвичка! Нет! Ни одному коту из Сумрачного леса не придет в голову, что эта кошка сможет восстать против своих соплеменников.
А что насчет Пеплогривки?
Львиносвет печально пошевелил кончиком хвоста.
Серая кошка приподняла голову.
— Львиносвет?
Он моргнул. О чем он только думает? Как он может сомневаться в своих соплеменниках?
— Не спится, — прошептал Львиносвет.
Пеплогривка широко зевнула.
— Давай прогуляемся! — Она выскочила из своего гнездышка, приземлившись прямо между двумя кустами папоротников, и засеменила на изуродованную поляну.
Львиносвет пошел за ней, радуясь тому, что ему больше не придется сидеть в одиночестве. Если кто-то и мог разогнать его мрачные мысли, то только Пеплогривка!
Ее серая шерстка сияла под звездами, глаза казались почти черными.
— Осторожно! — прошипела Пеплогривка, когда Львиносвет нечаянно мазнул хвостом по носу спящего Крутобока. — Вдруг ему приснится, что это мышка, и он откусит тебе хвост?
Львиносвет едва сдержал смех. Да, толстый Крутобок вполне мог есть даже во сне!
— Скорее! — Пеплогривка подбежала к колючей стене, недавно заново укрепленной свежими ветками.
Теперь вход в лагерь был защищен не хуже, чем раньше. Пеплогривка протиснулась в лаз, а Львиносвет полез следом.
В лесу холодный ветер раскачивал голые ветви деревьев.
— В лес или к озеру? — спросила Пеплогривка.
— В лес. — Львиносвету совсем не хотелось бродить по пустынному, открытому всем взорам, берегу. В последнее время ему казалось, будто ночь полна внимательных глаз, настороженных ушей и тихих перешептываний. На лесных тропинках проще остаться незамеченными. Если они подойдут к границе Сумрачного племени, он поищет там следы Когтегрива.
Львиносвет бесшумно зашагал вдоль оврага, шурша лапами по сухим листьям. Пеплогривка семенила за ним, нарочно пиная листья так, чтобы они падали на шерсть Львиносвета. Когда он решил отплатить ей тем же, она со смехом забежала вперед и остановилась, поджидая его. Ее легкая пушистая фигурка была отчетливо видна в свете месяца.
— Ты заметил, что в последнее время Искролапка и Голубичка сторонятся друг друга?
Вопрос застал Львиносвета врасплох.
— Нет.
— А ты присмотрись, — посоветовала Пеплогривка. — Они даже не едят вместе.
— Сестры и братья постоянно ссорятся, — небрежно отмахнулся Львиносвет. Они с Остролистой все время препирались, особенно когда она начинала задаваться и командовать. Привычная печаль сжала его сердце, и Львиносвет поспешил прогнать воспоминание.
— Да, но только не эти сестры, — твердо ответила Пеплогривка. — Они с рождения были неразлучны. — Ее голубые глаза задумчиво блеснули. — Хотя, я всегда ссорилась с Кротиком и Медобокой, когда они были живы.
