Одноглазый сидит в маяке и сверху издалека видит, когда появляется пограничный катер. Тогда он прячется, и ждет, пока катер не уплывет назад. Ну, если нам подать какой-нибудь сигнал, чтобы пограничники приплыли и застали пирата врасплох, а? Они же его обязательно тогда заберут с собой, так?
Ца задумчиво почесал длинным когтем макушку:
— Ну, допустим, так… А сигнал… Сигнал можно подать дымом! Точно! Нужно поджечь маяк! Молодец, Мурр, это блестящий план!
Мурр, очень довольный собой, скромно шаркнул лапой по земле и добавил:
— Но вот как разгромить восмилапых бандитов, я не смог придумать…
— А чего тут думать! — решительно вступил в разговор проснувшийся Лакки: — Давайте, как раньше: заманим их какой-нибудь тухлятиной в узкое место между камней, Ца встретит их с одной стороны, а мы с тобой, Мурр, — с другой. И всех делов!
— А что… — пророкотал Ца: — В общем-то план тоже очень не плох! Только нам бы еще кого-то, кто нанес удар по крабьему войску сверху…
— Да это запросто! — развивая свой успех, заверил друзей Лакки: Соберем бобров, они натаскают камней и сверху сбросят их на восмилапых!
«Нет, не прав я был насчет Лакки», — подумал Мурр, с уважением глядя на своего друга: «Видать, он на своей войне с плешивыми куницами опыту поднабрался — вон как здорово все придумал!»
— Ну что, друзья! — тем временем подвел итоги военного совете Рыцарь Ца: — Значит, начинаем подготовку к битве с крабами и параллельно пытаемся поймать крысу…
— Да зачем она нам нужна… — беспечно отмахнулся Лакки, но Ца покачал головой:
— Не скажи, ой, не скажи. Если она пронюхает о наших планах и доложит крабам, то все пропало. Ее нужно поймать обязательно!
— А как же этот Одноглазый живодер? — спросил Мурр.
— Как только мы разделаемся с крабами, придет и его черед. Ну, а пока предлагаю спустится к океану, осмотреть, так сказать, театр боевых действий, заодно поискать какую-нибудь еду…
— И нашего друга Упля. Я уверен — он сегодня ночью обязательно приплывет. — закончил за Ца Лакки и добавил: — А то без него как с бобрами-то договоримся, они же далеко, в воде… Я, например, плавать умею, но не люблю — ужас!
* * *
Друзья шли вдоль полосы прибоя, изредка перекликаясь. Рыцарь Ца поймал пару здоровых рыбин, которые по-братски поделили на троих, Лакки отыскал между прибрежных скал отличное место для битвы с восмилапыми, сразу окрестив узкую теснину Победным ущельем.
Мурр отстал от друзей и не спеша брел, моча лапы в теплой воде. Котенок вновь размышлял о своей семье, и мысли его были невеселыми: «Эх, увижу ли я их когда-нибудь? Земля так велика, на ней живет так много всяких разных животных… Быть может, вся моя жизнь пройдет в поисках, но я так никогда и не найду своих маму, папу, сестренок и дедушку Урра…»
Мурру стало так грустно, что он едва не заплакал, как вдруг боковым зрением котенок заметил какое-то шевеление у большой кучи подсохших водорослей, выброшенных на берег давним штормом.
«Так-так-так…» — подумал Мурр: «Не иначе, старая знакомая Корабельная крыса Вонючка. А ведь прав был Ца — она следит за нами!»
По прежнему делая вид, что он бредет вперед, понуря голову, Мурр весь напрягся, едва уловимо качнулся, взмахнул хвостом и резко прыгнул в бок, прямо на то место, где он заметил шевеление.
— Ми-я-я-у! — взвизгнул котенок, почувствовав, как его когти вцепились в что-то мягкое.
— А-а-а! Отпусти, больно! — заверещала застигнутая врасплох Вонючка: Да пусти же! Ам!
— Ми-я-я-у!! — снова взвыл Мурр, но на этот раз от боли — мерзкая крыса своими острыми зубами вцепилась котенку в лапу.
Наверное, Мурр не смог бы удержать Вонючку — Корабельная крыса была большой, сильной и хорошо откормленной. Но, по счастью, на шум схватки уже спешили Лакки и Ца, и вскоре Вонючка уже грустно сидела на песке, зализывая покусанный лаской хвост, а с трех сторон ее окружали грозные Ца, Мурр и Лакки.
Бежать крысе было совершенно некуда, и тогда, с опаской поглядывая на Ца, она начала поскуливать, надеясь разжалобить друзей:
— О-е-е-й! Бедный мой хвостик… О-е-ей! Бедные мои лапки… А уж головушка моя какая бедная… Вот сейчас съедят меня, горемычную Корабельную крысушку, и даже косточек не оставят…
— Да никто тебя, заразу кусучую, есть не собирается! — сердито рявкнул на Вонючку Мурр: — Перестань подвывать, а то у меня аж зубы сводит от твоего нытья. Ну, кому говорю?!
— Да-а! — все тем же плаксивым голосом протянула крыса: — А зачем же вы меня тогда ловили, зачем кусали? Нет, пропала я, бедненькая, совсем пропала…
— А то ты не знаешь, любезная, для чего тебя поймали! — вступил в разговор Рыцарь Ца: — Ведь ты же здесь явно выслеживала кого-то…
— Да не кого-то, а нас она выслеживала! — фыркнул Лакки и гордо блеснул своими острыми клычками: — Эй, Вонючка, ну-ка давай, выкладывай, чего тебе твой хозяин велел!
Может быть, крыса бы и не стала ничего говорить друзьям, не будь с ними Ца. Но Восточный Рыцарь внушал Вонючке настоящий ужас, и она рассказала все.
Дела обстояли таким образом: Одноглазый заперся в маяке, зарядил ружье и чинит сети, а поутру выйдет на своей лодке в море на ловлю рыбы. Он решил поймать ее побольше и раскидать не только вдоль берега, но и вокруг маяка, чтобы крабы отпугнули всех незваных защитников каланов.
Через пару дней каланы снова перемокнут, и можно будет брать их голыми руками в воде. Одноглазый решил сразу, прямо в лодке, обдирать шкурки, чтобы снова не вышло так, что каланы убегут из подвала.
Эта новость вызвала у всех настоящую ярость. Лакки рычал, Мурр шипел, а Ца, щелкая хвостом, пророкотал, обращаясь к крысе:
— Как же ты, сама покрытая шерстью и на четырех лапах, можешь прислуживать этому убийце?!
— Она меня кормит… — потупила глаза Вонючка.
— Значит, так: больше ты к этому живодеру не вернешься. Сейчас ты пойдешь с нами, а утром отправишься к крабам и скажешь им, что твой хозяин приготовил богатое угощение вон там, между скал, место я тебе покажу. И смотри… — Восточный Рыцарь выразительно оскалил свои длинные острые зубы: — Если ты нас обманешь, я тебя достану из-под земли, и тогда твоей участи не позавидуешь! У меня, если ты заметила, длинные лапы и острые когти! Ты все поняла?
Крыса шмыгнула носом и кивнула…
После полуночи к берегу действительно приплыл Упль, да не один, а вместе со своим отцом Амьом и еще двумя каланами.
Мохнатый Народ Моря постепенно пришел в себя, и теперь каланы прибыли по-настоящему поблагодарить своих спасителей.
Они принесли с собой богатые дары — рыбу, моллюсков и еще какую-то диковеную морскую еду, которой ни Мурр, ни Лакки даже не знали названия.
Лакки, по прежнему считавший каланов трусами, ни смог не съязвить. Подражая Рыцарю Ца, он сказал, как бы между прочим:
— Как это вы, любезные, не побоялись нарушить ваш глупый Закон Моря и приплыли сюда ночью?
Старый калан Амь покачал в ответ головой и тихо сказал:
— Видимо, пришло время менять древний Закон. Ведь если бы мой сын Упль не нарушил его, он бы не встретил вас, чужеземцы, и тогда наш народ погиб бы под ножом Одноглазого убийцы… Мы многое поняли за минувший день. Теперь все переменится.
Рыцарь Ца объяснил каланам, что они должны сделать, показал, какие камни лучше брать и проводил их к месту засады.
Лакки и Мурр тем временем от пуза угощались дарами Мохнатого Народа Моря, и весело причмокивая, котенок проговорил с полным ртом:
— Никогда не думал, что на свете бывает так много всякой разной вкусной еды! Эй, Вонючка! Иди сюда, перекуси. Слышишь?
Корабельная крыса, грустно сидевшая в сторонке, отмахнулась — отстань, мол…
Вонючка переживала. Ей стало очень обидно, что ее, старого и бывалого моряка, обвинили в том, что она служит живодеру и убийце. Но обиднее всего было то, что обвинили правильно, и Вонючке от этого становилось еще хуже.
Крыса украдкой вытирала хвостом слезы, смотрела на отражавшиеся в темной воде океана луну и звезды и вспоминала те времена, когда ее еще не поймал Одноглазый пират. Тогда она была Свободной Корабельной крысой и ходила на разных судах по всему свету…
* * *
К утру все было готово к битве. На скалах, что с двух сторон стискивали Победное ущелье, расположилась четверка каланов — по два с каждой стороны. У них был приличный запас тяжелых камней и острых раковин, и они ждали лишь сигнала Рыцаря Ца, чтобы пустить все это в ход.
Прогоревавшая всю ночь Вонючка на рассвете заявила, что решила порвать со своим преступным прошлым и поэтому не пожалеет ни лап, ни хвоста ради победы правого дела. После этого Корабельная крыса причесала шерстку и оправилась к восмилапым бандитам — заманивать их в западню.
Рыцарь Ца, Лакки и Мурр сидели перед входом в Победное ущелье и коротали время перед боем. Лакки разминался, прыгая и переворачиваясь в воздухе, Ца точил когти о черный камень, а Мурр просто прилег в сторонке, в теньке, и как обычно, размышлял…
