— Продолжай, — с нетерпением потребовал рыцарь.
— Потому… потому что он давно пошел к себе и наверняка уже спит, — быстро выпалила ученица Морвены и с облегчением выдохнула.
— Правда? — Параваин в недоумении нахмурил брови. — Так рано?
Алинор поспешно кивнула.
— Ну что ж, тогда ничего не поделаешь, — смущенно пожал плечами Параваин. — Но завтра утром, как только проснется, пусть сразу же явится ко мне, поняла? Мне надо обсудить с ним кое-что важное!
В классе стояла гробовая тишина, седьмой «Б» молча потел над контрольной по математике. Слышен был только шелест переворачиваемых листов, скрип ручек по бумаге да мерный стук высоких каблуков Ребекки Таксус в проходе между партами. Математичка медленно прогуливалась по классу. Как орел во время охоты, она поворачивала голову то направо, то налево, скользя зорким взглядом по головам учеников и учениц. Куда бы ни устремляла она свой пристальный взор, везде виднелись задумчивые, напряженные лица. На некоторых даже показались первые признаки паники и отчаяния.
Хорошо. Очень хорошо!
Пинки Таксус злорадно усмехалась. Значит, задания оказались достаточно трудными, как она и рассчитывала. Настолько трудными, что добрая половина седьмого «Б» с ними не справится.
Не говоря уже о Лауре Леандер!
Вдруг голова учительницы взметнулась вверх.
— Алексс! — зашипела она. — Алекссандр Хаазз! Ещще одно ззамечание, и ты выйдешшь из классса!
Заяц, как называли Александра его одноклассники, сидел справа от Рябы. Хотя он неплохо соображал в математике и имел по ней твердую тройку, эта контрольная, похоже, и ему оказалась не по зубам. Он до сих пор успел справиться только с половиной заданий и не имел ни малейшего представления, как решаются остальные. В отчаянии он пытался подсмотреть решение у соседа, поэтому то и дело украдкой заглядывал в тетрадь к Рябе, который уже почти закончил свою работу. Как только Ряба заметил эти бессовестные попытки списать, он повернулся к соседу спиной, сдвинул тетрадь на самый край парты и так заслонил ее локтем и плечом, что у Зайца не осталось больше никаких шансов. Ну разве что только изо всех сил тянуть шею и откровенно заглядывать через плечо одноклассника — но такие действия наверняка не останутся незамеченными Таксус.
Лучше уж сразу отказаться от этой затеи. Пинки Таксус точно влепит единицу, если снова застукает при попытке «хищения интеллектуальной собственности», как любила она называть списывание. Заяц нервно закатил глаза и снова уставился в листок с заданиями, поклявшись при первой же возможности вернуть Рябе должок сполна. Бессовестный единоличник должен поплатиться за свой эгоизм. И притом как следует.
Тут. Тук. Тук.
Словно тиканье часов, звучал в классе стук Ребеккиных каблуков, когда она медленно маршировала в проходе, приближаясь к парте, за которой сидели Лаура и Кая.
Лаура не замечала учительницу. Она отрешенно смотрела в листок с заданиями. Ей все еще хотелось спать. Очень хотелось. Это несмотря на то, что она проспала больше двенадцати часов. Утром она даже не слышала будильника, и Кае стоило немалых трудов поднять ее с постели. Вот и сейчас она с удовольствием отправилась бы обратно под одеяло.
С тех пор как проснулась, Лаура не могла думать ни о чем другом, кроме сна. Какая уж тут контрольная по математике! Заглянув в листок с заданиями, девочка поняла, что не написала еще ничего. Не удивительно. Она даже приблизительно не представляла себе, как решаются эти дурацкие задачки. Не знала даже, как вычленить из текста задачи зашифрованный в ней вопрос. В голове было пусто, мозги не работали. Она чувствовала, что не в состоянии думать и принимать разумные решения. Прочитать мысли Рябы ей, разумеется, тоже не удалось. Ни одной! Но, несмотря на усталость, ей было совершенно ясно: если пустота в голове не пройдет и до конца урока не удастся решить ни одной задачи, она не получит ни одного балла — а это означает абсолютный, круглый ноль.
Лаура вздохнула. «Может быть, надо было послушаться Перси и не совершать путешествия вне тела?» — подумала она. Но, с другой стороны, оно было для них таким важным, а то, что потом она будет настолько разбита, трудно было себе представить, хотя Перси и предупреждал ее!
Лаура повернула голову и покосилась на Каю. Та, склонясь над своей контрольной, быстро писала. Она-то, естественно, знает, как решать задачи.
«Надо попытаться списать у Каи, — подумала Лаура. — Даже если Таксус заметит, какая разница. Больше единицы все равно не светит, так не все ли равно!»
Она осторожно толкнула Каю ногой под столом. Та сразу же поняла намек и передвинула листок с контрольной поближе к середине стола, чтобы Лауре было лучше видно. Лаура чуть заметно наклонилась влево — и тут на нее пахнуло затхлым парфюмом Пинки Таксус. В тот же момент над головой послышался красноречивый вздох. Испуганная девочка подняла глаза. Учительница математики стояла прямо перед ней и недовольно смотрела в ее листок.
— Не ссоветую дажже пытатьсся, Лаура! — зло прошипела она. — Ссраззу получишшь единицу. Мало того, я васс расссажжу!
О нет! Только не это!
Лаура и учительница обменялись пристальными взглядами. Ни одна из них не произнесла ни слова. Но Лауре и так было ясно, что Таксус не шутит.
Ребекка Таксус посмотрела на часы:
— Оссталоссь дессять минут. Чего ты жждешшь, Лаура? Чуда?
Лаура промолчала.
Учительница, по-видимому, этого не ожидала. Презрительно фыркнув, она продолжила свой путь между рядов.
Тук. Тук. Тук.
Но с этого момента и до конца урока ни на секунду не сводила с Лауры глаз. Через десять минут, когда прозвенел звонок на перемену, листок девочки был так же чист, как и в начале урока.
Проклятие! Лаура была в бешенстве. Она подняла плоский камешек с сырого песка пляжа и со всей силы швырнула его в воду. Он несколько раз подпрыгнул на поверхности, прежде чем пойти ко дну.
— Это нечестно! — прокричала она, и голос ее звучал отчаянно и беспомощно одновременно. — Это нечестно, нечестно! Почему надо было писать контрольную именно сегодня!
Лукас удивленно смотрел на сестру. Темные тучи на небе искаженно отражались в круглых стеклах его очков.
— Не понимаю, Лаура, что бы изменилось, если бы вы писали контрольную не сегодня, а завтра или послезавтра? Ты же давно знала о ней. Времени было достаточно.
Лаура сердито закатила глаза, но тут увидела изумленные лица Лукаса и Каи, стоявших рядом с ней на берегу озера Призраков, и сообразила, что они просто не могут ее понять. Они ведь ничего не знают о том, что происходит с ней в последние дни, не знают и о вчерашнем путешествии вне тела, да и вообще обо всем том, что творится в крепости Равенштайн.
— Лукас прав, — сказала Кая. — Обидно, конечно, что именно вчера тебе стало так плохо. Но в другие дни, кажется, было не намного лучше?
Лаура молча кивнула, подтверждая слова Каи.
— Может быть, ты заболела? — заботливо спросила Кая. — Сейчас многие жалуются на простуду.
— Нет-нет, — поспешно заверила Лаура подругу. — Я совершенно здорова.
— Что же тогда? — спросил Лукас, серьезно глядя на сестру. На лбу у него снова появились скептические морщинки.
— Сама не знаю, — уклончиво ответила Лаура. — Знаю только, что наверняка вылечу из интерната. С единицей по математике у меня нет никаких шансов.
— Ну что ты, Лаура, перестань, — попыталась успокоить ее Кая. — Я уверена, что все не так плохо. Не могла же ты все задачи решить неправильно!
— Ты права. У меня действительно нет ни одного неправильного ответа, потому что я вообще не решила ни одной задачи!
Когда Лаура наклонилась, чтобы поднять с земли и бросить в воду еще один камень, Кая и Лукас испуганно переглянулись.
— Да плюнь ты на эту контрольную, — сочувственным голосом сказала Кая. — Может же у человека раз в жизни наступить помутнение разума. До конца года еще далеко. Все исправишь.
Лаура не отвечала, мрачно разглядывая мокрый песок.
— Кая права, — сказал Лукас, снова напустив на себя обычную серьезность. — Годовая оценка, как известно, не выставляется по результатам одной, отдельно взятой контрольной, а выводится как среднеарифметическое из всех оценок за год!
Это было уже слишком. Это было уже более чем слишком!
Лаура не могла больше держать себя в руках:
— Хватит! Надоело! Вам хорошо говорить. Не вас же вышибут из интерната, а меня. Поучают и поучают. Вы оба рассуждаете, точно как Заэль, а ее нытьем я уже давно сыта по горло!
