Она вымела конфетти, остатки еды и обрывки упаковочной бумаги с рисунком в виде крошечных роботов. Затем отскребла совком липкие пятна глазури и сыра.
Фиона гадала, каково это: настоящая вечеринка в честь дня рождения? У них с Элиотом в этот день соблюдался привычный ритуал. Си старалась приготовить на завтрак что-нибудь особенное, а они старались сделать вид, что они в восторге. Были и подарки: обычно — книги, наборы ручек или ежедневники. Но их никогда не заворачивали в цветную бумагу. И уж конечно — не в бумагу, на которой нарисованы роботы.
Конечно, для того, чтобы твой день рождения был настоящим, нужно пригласить друзей, запастись воздушными шариками, играми. Фиона не могла представить ничего подобного в бабушкиной квартире.
Она вытирала пролитое оливковое масло, и вдруг ее рука замерла. Она поймала себя на том, что жутко злится на бабушку и все ее сто шесть правил.
Интересно, если бы не эти правила, она могла бы стать такой, как Линда? Сумела бы разговаривать с людьми? Улыбаться? Не смотреть себе под ноги? И она уж точно не работала бы. Гостила бы летом у друзей, оставалась у них на ночь после вечеринок, ходила бы на поздние сеансы в кино… Мечты из области мифов и сказок, вот что это было такое. И куда более фантастичные, чем истории из пыльных книжек на полках ее жилища.
Фиона почувствовала усталость. Она хотела лечь на пол и лежать, и пусть бы ее тут нашли в конце смены.
Но вдруг ее внимание привлекло что-то блестящее. Что-то маленькое, завернутое в красную фольгу, выглядывало из-под бумажной тарелки. Фиона отодвинула тарелку и увидела нетронутую конфету. На обертке было написано: «Горький особый».
Ее сердце часто забилось. Она подошла ближе.
Это был шоколад.
Шоколад бабушкиными правилами не запрещался, но в жизни Фионы он был такой же редкостью, как дни без домашнего задания. На кухне у Си хранились полусладкие шоколадные хлопья, порошок какао, иногда — плитка горького кулинарного шоколада, который употреблялся для приготовления печенья, мексиканского шоколадного соуса и рождественской сливочной помадки. Но все это можно было только с большой натяжкой назвать съедобным. Фиона однажды попробовала несколько хлопьев, за что Си ударила ее по руке деревянной ложкой. И все же оно того стоило.
Девочка торопливо сняла перчатку и схватила конфету. Она была в форме сердечка. Обертка на ощупь оказалась холодной, но быстро согрелась в руке Фионы.
Может быть, стоит сберечь конфету и съесть после работы? Нет. До конца смены с крошечной конфеткой могло произойти что угодно. Она могла упасть в воду, на нее могли наступить, конфету могли украсть… так что лучше съесть ее не откладывая.
А как же Элиот? Ведь она должна поделиться с ним этим лакомством…
Но конфетка такая маленькая…
Фиона сняла вторую перчатку и осторожно развернула красную фольгу. Внутри лежала плоская конфета, почти черная, с коричневыми завитками. Девочка вдохнула необъяснимый аромат тайны, любви, шепота.
И откусила крошечный кусочек.
Шоколад был мягким и нежным. Фиона зажмурилась. Словно бархат, шоколад коснулся ее языка и растворился. Тепло хлынуло в ее кровь, растеклось по телу. Тающая во рту конфета казалась сладкой и горькой одновременно, как бы наэлектризованной, с легким привкусом дыма.
Фиона проглотила конфету. Ее сердце забилось чаще. Она сделала вдох и задержала дыхание, а потом выдохнула.
Это было так хорошо.
А потом все исчезло.
Наверное, так себя чувствуешь, когда целуешься с мальчиком? Или падаешь с высоты? Щекочущий жар и мурашки по коже одновременно?
Фиона посмотрела на оставшуюся половинку конфеты и проглотила слюну.
Ей очень хотелось доесть лакомство, но она сдержалась и аккуратно завернула половинку конфеты в фольгу.
Для Элиота. Он тоже заслуживает хоть немножко радости в день рождения.
Фиона обернула конфету чистой салфеткой и сунула драгоценный подарок в карман платья.
Потом надела перчатки.
Ей стало намного лучше. Она была полна энергии.
Девочка закончила уборку гораздо быстрее, чем обычно. Она даже не представляла, что так хорошо справится. Паркетный пол и пластиковая крышка стола сверкали. Все запахи сменились сосновым ароматом чистящего средства… но стоило Фионе захотеть, и она сразу же вспоминала запах шоколада.
Девочка прикоснулась к карману, чтобы убедиться, что конфета все еще там.
А потом раскрыла двери и покатила нагруженную грязной посудой тележку к мойке.
Когда она переступила порог кухни, ее окутали пар и запахи хозяйственного мыла и хлорки. Повар помахал ей рукой. Руки у Джонни были такие мощные, что он мог подбрасывать два комка теста для пиццы одновременно. Он отвернулся к плите. В духовках готовилось пять пицц, на поверхности которых пузырился расплавленный сыр.
Элиот стоял у дальней стены, за фритюрницей, склонившись над мойкой размером с ванну. По обе стороны от него возвышались стопки тарелок, перепачканных соусом, сковородки, горшочки. Видимо, вся эта посуда скопилась за вчерашний вечер.
Майк всегда преподносил Фионе и Элиоту такие подарки: приходил накануне вечером и говорил, чтобы вечерняя смена оставляла всю грязь для них.
Из-за чего он невзлюбил Элиота? Из-за его одежды, скроенной и сшитой Сесилией? Из-за того, что Элиот был младше? Или из-за того, что Фиона отвергала его ухаживания?
Нет, ей не дано было понять Майка Пула. Да и не особенно хотелось.
— Тебе помочь? — спросила Фиона.
Элиот продолжал отмывать тарелки в мыльной воде.
— Справляюсь, — ответил он и попытался стереть пену со лба, но только сильнее испачкался, потому что рука у него тоже была в мыле.
Фиона вытерла ему лоб подолом фартука.
— Спасибо, — прошептал Элиот.
Фиона вынула из кармана конфетку, завернутую в бумажную салфетку, и положила на полку подальше от мойки.
— Никто не заметит, что я ушла на несколько минут. Я тебе помогу.
Элиот кивнул. Он не мог сказать сестре «спасибо» два раза за день. Фиона его поняла. Скажи он ей «спасибо» еще раз — он бы нарушил негласный этикет, сложившийся в их отношениях: никогда не быть слишком любезными друг с другом.
Фиона подошла к стопке тарелок. Сыр, соусы и остатки пасты за ночь сильно затвердели, превратились в корку.
Элиот отскребал прилипшую грязь металлической лопаткой и потом замачивал тарелки в кипятке. После этого он передавал их Фионе, а она окончательно отмывала и полоскала посуду.
Через десять минут совместной работы они перемыли половину одной стопки тарелок и сложили их на сушилку.
Пряди волос прилипли ко лбу Фионы, фартук промок насквозь.
Дверь кухни чуть-чуть приоткрылась. Заглянула Линда.
— Вот ты где, — сказала она, увидев Фиону. — А у нас тут уже посуды накопилось.
И, улыбаясь не самой дружелюбной улыбкой, исчезла за дверью.
Фиона сняла фартук. Платье у нее тоже промокло и прилипло к телу. Она поежилась.
Дверь кухни хлопнула. Вошел Майк. Он был явно зол.
— Фиона, что это зна…
Его взгляд изменился. Он уставился на нее так, словно видел впервые.
— Я иду, — пролепетала Фиона и потупилась. Она инстинктивно сгорбилась и скрестила руки на груди. Все тело у нее покрылось гусиной кожей. — Я только что закончила прибирать в банкетном зале.
— Спешить некуда, — произнес Майк спокойным, почти любезным голосом и подошел ближе. — Вообще-то я хочу, чтобы ты еще раз подумала насчет должности официантки. И время удобнее, и оплата лучше.
Щеки Фионы побагровели, волосы на затылке встали дыбом.
— Она же сказала, что ей это неинтересно, — вмешался Элиот и заслонил собой сестру. — Сколько раз надо повторять?
Фиона заметила, что Элиот держит в руке металлическую лопатку и ее острый конец направлен на Майка.
В глазах менеджера отразились изумление и злоба, однако он совладал с собой и бросил свирепый взгляд на Элиота.
— А ну посторонись, ты, наглец. Я с твоей сестрой разговариваю.
— Не надо, — прошептала Фиона так тихо, что сама едва расслышала собственный голос.
Костяшки пальцев Элиота, сжимавших рукоятку лопатки, побелели. Он сделал глубокий вдох и, шагнув к Майку, посмотрел на него снизу вверх.
— Нет, — заявил он. — Ты с ней уже поговорил.
Несколько секунд они молча смотрели друг на друга, а потом Фиона не выдержала. Она выпрямилась, подошла к брату и, хотя это стоило ей немалых сил, посмотрела Майку прямо в глаза.
— Я уже сказала — «нет». И я не шутила.
Майк отступил на шаг. Какую-то долю секунды Элиоту и Фионе показалось, что он вправду испугался… их обоих.
— Ну ладно, как хотите, — фыркнул Майк. — Фиона, иди и прибери посуду со столов. Посетители ждут.
С этими словами он повернулся и быстро вышел из кухни.
