Мир включил лингвотрансформатор и осторожно попытался пообщаться с окружающими растениями. Деревья молчали враждебно — то ли были неразумны, то ли не одобряли гостей.
— Возможно, они тебя просто не поняли, — сказал Тове. — Ты же поленился скачать нормальную версию «Лингвы» и беседуешь с ними при помощи допотопной технической программы. Давай двигаться куда-нибудь.
Легко сказать — двигаться. Товлынг-лув завис в полуметре от поверхности земли и при попытке полететь запутался в ветвях ельника всеми восьмью крыльями. Пока выдирался — половину перьев в колючках оставил.
— Не можешь лететь — пешком пошли, — предложил Мир. — Кого-нибудь встретим.
— Ха, пешком, — проворчал Тове. — Это тебе можно пешком, а мне положено серебряные тарелки под копыта подкладывать, чтобы не оскверниться. Подложи — тогда пойду.
— Ай, какой нежный! Пошли без тарелок, это суеверие.
— Балда, а вдруг тарелки — это изоляторы? Вдруг это по технике безопасности надо, а то из здешней земли через копыта пройдёт какой-нибудь жуткий разряд смертоносного излучения…
— Серебро не может быть изолятором, оно хороший проводник, — вспомнил физику Мир.
— Это у нас на планете серебро проводник, а тут неизвестно что, — возразил Тове.
Мир только открыл рот сказать, что законы физики неизменны во всей Вселенной, как вдруг…
— И что это за чудо-юдо длинношеее у нас в парме объявилось? — спросил кто-то скрипучим голосом. — Гундыр, никак твой родственничек, тоже змей?
— Не-а, это какая-то другая порода, вишь, голова одна, — отозвался другой, побасовитее. — Разве что две головы ему оторвали в битве за Чердынь.
— Так то когда было, за столько столетий головы поди отрасли бы, — возразил первый. — Может, это петушиная лошадь?
— Ага! — обрадовался Мир. — Местные жители. Сейчас мне будут молиться, а тебе тарелки под ноги подкладывать.
Он откашлялся, проверил лингвотрансформатор и начал торжественную речь:
— Здравствуйте, уважаемые местные жители синоним аборигены! Я — Мир-суснэ-хум, седьмой сын бога Торума, присматривающий за миром, царь идущих облаков, и мой уникальный конь синоним лошадь Товлынг-лув рады приветствовать вас на планете Му-3 синоним Земля! Я спустился к вам с верхнего слоя атмосферы синоним небо, чтобы проверить, всё ли у вас хорошо. Можете мне молиться и наклоняться… то есть поклоняться. И не забудьте подложить под конечности синоним ноги моего коня серебряные диски для пищевых продуктов синоним тарелки. А то он без них осквернится напрочь.
— Вот обнаглел! — возмутился первый голос, и из кустов вышло странное существо. — Чтобы я, Вэрса, леший народа коми, поклонялся какому-то последнему сыну бога вогулов! Да я тебя так в парме заплутаю, что вовек не выберешься! И что такое синоним? Это особо неприличное ругательство? Так щас синонимом по башке-то и схлопочешь, ни одного синонима от тебя не останется, синоним тебя задери!
— Ой, извините, ошибка вышла, — растерялся Мир. — Мы к вогулам шли. А где они?
— Нету их, — сурово сказал Вэрса. — И валите отсюда, у нас своих забот полно.
— Да-да, я понимаю, если вы леший народа коми, то при чем тут вогулы, — закивал Мир, стараясь не сердить аборигена. — А где, кстати, эти самые коми?
— Нету коми, — еще более сурово сказал Вэрса. — И вогулов нету. И русских нету. Никого тут больше нету. Одни синонимы кругом шастают, чтоб их… уматывайте, синонимы драные.
— А может… — Мир аж задохнулся от неожиданной догадки. — Может у вас на планете произошла катастрофа синоним конец света, все люди погибли, и остались только вы? А может, мы сумеем помочь? А может…
— Валите отсюда, кому сказано!
— Погоди, Вэрса, — из кустов вылезли сразу три невероятных на взгляд Мира головы и обнюхали друзей. — Непонятно. Выглядят как человек и зверь, а пахнут оба как растения. А говорят, что боги. Боги не пахнут. Кто это?
— Мы едим только растения, — наврал Мир. — Поэтому мы растениями и пахнем.
— Ты прав, Гундырушка, — кивнул Вэрса, и глаза его стали жёсткими. — Ель-матушка, подержи немного этих двоих, а мы подмогу вызовем.
Ель быстро вцепилась иголками в одежду Мира и перья на крыльях Тове.
— А я читал, что у вас растения неразумные, — удивился Мир, не очень-то пугаясь — кто станет бояться родственников-деревьев.
— Да поумнее тебя, — огрызнулся Трёхголовый. — Вэрса, вызывай наших. И может, даже Перу-богатыря. А то посыплются, как в прошлый раз — одни не сдюжим.
Вэрса подошёл к дереву неизвестной Миру породы, поднялся на цыпочки и сказал в дупло будничным голосом:
— Внимание всем постам. В квадрате «тай-сизим» контакт. Не исключена возможность нашествия.
— Мы на грани провала, — шепнул Тове Миру.
Глава 6. Где у лошади принтер?
— Фу-фу-фу, человечьим духом пахнет, — из чащобы выдрался ещё один абориген неизвестной Миру разновидности — с длинным носовым отростком, крупными заострёнными зубными образованиями и излишне закругленным стеблем… то есть позвоночником. Абориген принюхался и разочарованно сказал:
— Нет, ошиблась я, не пахнет никаким человечьим духом. Ойя да ойя, опять эти инопланетяне што ли… да что за напасть такая, третий раз за месяц и всё в моём квадрате…
— Так в том-то и дело, Ёма, — кивнул Вэрса. — Выдают себя за Мир-суснэ-хума и Товлынг-лува.
— Здравствуйте, уважаемый абориген синоним местный житель Ёма, я — Мир-суснэ-хум, седьмой сын бога Торума, а это мой конь синоним лошадь Товлынг-лув, — подтвердил Мир.
Ёма захихикали:
— Я — Ёма, хи-хи… синоним баба Яга. А вы вруны. Али мне не знать Мир-суснэ-хума, сколько раз он в моей парме приземлялся, когда сюда ещё вогулы захаживали — за военной добычей, за красными девками, за сокровищами богатой Чердыни, а того пуще — за боевой славой да мужеской честью. И Мир-суснэ-хум с ними — когда просто глядит, когда и подмогнёт. Ух и хвастун, ух и болтун! А я что, я завсегда за наших, за коми воинов стояла, так иной раз чего и подколдуешь, чтобы у Товлынг-лува коленки подкосились али у самого Мир-суснэ-хума живот скрутило в разгар битвы. Кстати, о коленках — пятой ноги у Товлынга отродясь не было.
Потом глаза ее стали злыми:
— Если вы выдаёте себя за вогульских духов, то и накажут вас за самозванство вогульские духи, а мне, коми, сие невместно. Вэрса, отдай их менквам!
Из чащи тут же выдвинулось два огромных столбоподобных существа — остроголовые, мощные. Они ничего не говорили, но молчали красноречиво.
— Здравствуйте, уважаемые аборигены, — слегка дрогнувшим голосом сказал Мир. — Я — Мир-суснэ-хум, седьмой сын… э-э-э… синоним дочь…
Один менкв облизнулся. Второй тоже. Из-за его плеча выглянул подошедший третий.
— Минуточку! — возмутился Тове, забыв, что он по сюжету конь, и разговаривать не умеет. — Эти существа — деревья! Я же чувствую, что они деревянные! Так почему же они облизываются? Деревья не едят ничего, кроме солнечных лучей, воды и воздуха!
— Ишь ты, а наши менквы прожорливые, — ухмыльнулся Вэрса. — Менквов вырезал вогульский бог Торум из лиственницы. Он хотел людей сделать (вогулов, естественно), и менквы — первый вариант людей. Они получились большие, сильные и тупые. Торум их забраковал и вылепил второй вариант из глины. И оживил. Так образовались вогулы или, по-ихнему, манси. А менквы ушли в леса, одичали, жрут что ни попадя, даром что деревянные. Ничего, мы нормально ладим. А вас они съедят. Вот только Перу подождём, он разберётся. Так что хватит висеть в воздухе, пятиногий, приземляйся.
— Не могу, — возразил Тове. — Мне под копыта надо серебряные тарелки подставить. Без этого не приземлюсь, хоть аннигилируйте.
— Ани… аги… да где ж я тебе серебряные тарелки возьму? — развел руками Вэрса. — Много их тут находили, особенно южнее Чердыни, в Редикоре, так то когда было. Их из дальних стран привозили чудные чернобородые купцы, продавали вогулам за меха, за собольи шкурки. Вогульские жрецы покупали персидские блюда, чтобы когда Мир-суснэ-хум прилетит, подставить под копыта его коня, не дать осквернить о землю… Вогулы, что с них возьмёшь — нешто земля может осквернить, земля чиста и священна уж поболе, чем какая-то подозрительная небесная коняга. Потом историю с тарелками русские переделали в сказку про козлика Серебряное Копытце. И сейчас еще в земле лежат серебряные иранские блюда, да кто ж ведает, где. Вот если вспахать это место на петушиной лошади, то все клады откроются. Да где же взять петушиную лошадь?
— Петушиная лошадь — это суеверие, — возразил трёхголовый змей Гундыр.
— Так что опускайся, — подытожил Вэрса.
— Не буду, — заупрямился Тове. — Дело чести. Ой! Щекотно!
Раздался негромкий шмяк, и прямо между двумя передними и пятой ногами под брюхом Тове материализовался Пера-богатырь. Ругаясь непонятно, он вылез из-под коня и сказал:
