Я стоял в полумраке, зажав в ладони маленькую фляжку. Какой-то миг тому назад я хотел лишь, чтоб она оставила меня в покое. Но теперь, когда желание мое осуществилось, все было наоборот.
— Что ты натворил? — спросил Каллан.
— Ничего.
— Да ну? И ты хочешь, чтобы я в это поверил?
— Ты ведь слышал, что она сказала? С драками мы покончили.
— Слушай, малец! — проворчал Каллан. — То, что вы двое собачитесь, — ваше дело. К этому я отношусь спокойно. Я начинаю волноваться только тогда, когда вы не деретесь.
Я открыл фляжку у крепостных ворот. Драконьей крови там оставалось совсем мало. Я выпил все до капли и швырнул фляжку подальше от себя. И внезапно меня осенило: если Пороховой Гузке и мне повезет — дракон вскоре сдохнет. И тогда по эту сторону округа Скайлер драконью кровь уже не раздобыть.
Эта мысль заставила меня замешкаться. Но потом мне стало совестно из-за моих колебаний. Если я буду колебаться и этот дракон не будет убит, Дракан начнет скармливать ему детей. Стыд! Позор! Во фляжке не оставалось уже ничего, что я мог бы уничтожить. И пожалуй, хорошо, ведь мне было теперь все равно.
— Здесь! — молвил Пороховая Гузка и протянул мне белую простыню.
— На что мне она?
— Пригодится, когда мы поднимемся в горы, где лежат снега, — ответил Пороховая Гузка. — Тогда нас не так-то легко будет увидеть.
В словах его было нечто справедливое. Я свернул простыню и сунул ее под рубашку. Пока что простыня годилась лишь на то, чтобы прикинуться призраком на фоне темной крепостной стены. Само собой, на стене был народ. Караульные и прочие в том же роде. Но они мало-помалу стали узнавать Пороховую Гузку и меня, и, когда мы начали карабкаться вверх по горному склону над стеной, нас окликнули:
— Эй! Вы куда?
— У нас маленький дар Дракану и его дракону, — ответил Пороховая Гузка. — Но никому об этом ни слова, это должно застать их врасплох.
— Дракону? Мальцы, вы и не думайте о том, чтобы приблизиться к чудовищу. Драконий князь наверняка выставил подле него стражу.
— Не беспокойтесь, — сказал я. — Мы будем держаться на расстоянии.
Я не врал. И вообще нужно быть наполовину горным козлом, чтобы карабкаться по стенам ущелья. Карабкаться вверх было невозможно. Карабкаться наискосок по горной стене, так, как это делали мы, было нелегко. Кое-какие из дорог оказались попросту тропками, и ты мог подниматься в гору, когда хоть чуточку прилаживался к ней. Пороховая Гузка уложил наш маленький дар дракону в заплечный мешок, и мы тащили его по очереди, но прогулкой по лесу назвать это было ну никак нельзя. И все-таки я не мог заставить себя не улыбаться на ходу.
— Ну, чего ты? — спросил в какой-тот миг Пороховая Гузка. — Что тут смешного?
— А ты сам что, неужто ни капельки не обрадуешься, если увидишь морду дракона, когда наш подарок как следует долбанет его?
Пороховая Гузка ухмыльнулся.
— Ага! — согласился он. — Так и сделаю. Только вот ты обычно бываешь куда серьезней.
— Только не нынче вечером.
— Да уж вижу я.
И тогда мы стали пробираться дальше по снегу, закутанные в белые простыни вместо плащей, для того чтобы караульщики Дракана внизу нас не заметили. Я не знал, достанет ли нас стрела, пущенная из арбалета. Но они могли попробовать…
Холод обжигал руки и ноги, дыхание вырывалось изо рта и носа, будто столбы дыма. Но на душе было тепло и весело. Чудесно ощущать себя вместе с Пороховой Гузкой на горном склоне среди ночи и знать, что эта ночная тишь вскоре нарушится громким шумом взрыва.
Я чувствовал себя как той ночью, когда скакал с драконариями и готов был летать.
Мысль эта была не из приятных.
Но ведь это было нечто совсем другое. И мы не собирались поджигать соломенные крыши. Мне не хотелось кричать: «Смерть недругам Дракана!» Наоборот, скорее: «Смерть дракону!»
— Мы скоро придем? — спросил я.
Пороховая Гузка измерил расстояние взглядом.
— Думаю, уже недолго! Местер Маунус говорил. — Оглядевшись кругом, он указал рукой. — Там! Внизу, перед выступом скалы, что немного походит на зайчиху.
Я глянул вверх. Мне не показалось, будто выступ сильно походил на зайчиху, но я ничуть не сомневался в том, какой выступ он имел в виду. Я смотрел вниз, в ущелье. Дракон лежал среди костров прямо под нами. Он был окружен стражами — быть может, даже рыцарями-драконариями.
— Здесь! — сказал Пороховая Гузка. — Ну-ка подержи его.
Он протянул мне заплечный мешок, и я взял его — взял, не думая, больной рукой, потому что сейчас она не болела. Но рука эта была не так сильна, как другая, а кожаные ремни заплечного мешка — жирные и скользкие, так как Пороховая Гузка потел. И я уронил мешок.
— Нет!
Пороховая Гузка охнул так, словно я уронил грудного ребенка. Но мешок упал вовсе не далеко. Чуть вниз, в снег на выступе.
— Я достану его, — произнес я.
— Нет, — возразил мне Пороховая Гузка. — Ты не…
Но я уже бросился бежать. Я помчался вперед и повернул направо, затем прошел немного и наконец, спрыгнув, приземлился на выступе рядом с заплечным мешком.
Пороховая Гузка глядел на меня сверху, со скалы. Лицо его там, где не было веснушек, страшно побледнело.
— Ты что, и вправду спятил? — прошипел он. — А что если б ты прыгнул мимо?
Я ухмыльнулся ему прямо в лицо:
— Но я ведь этого не сделал, верно?
— Дай мне мешок!
Я попытался сделать, как он говорил, но уже не смог.
— Не получается, — ответил я. — Я закину его за спину и поднимусь вместе с ним.
— Чудесно! — сухо произнес Пороховая Гузка. — А теперь самое трудное… Как ты собираешься подняться на скалу?
— А ты не мог бы снять свою рубашку и дать мне за нее уцепиться? Тебе не нужно поднимать меня. Мне только бы за нее уцепиться.
Он попытался… Но рубашка была слишком коротка.
— Тогда, черт побери, перекинь свои штаны!
— Давин, коли ты вообразил, будто я буду стоять тут с голым задом из-за того, что ты…
— Пороховая Гузка! Сделай это немедленно! Ведь нам еще нужно убить дракона!
Он вздохнул. Однако же ему пришлось пустить в ход и штаны, и простыню.
— Ну, смотри не урони мешок снова, — сказал Пороховая Гузка, когда я в конце концов уже сидел опять на том же самом выступе, где и он.
Я протянул ему кожаные штаны. И ухмыльнулся во мраке.
— Что теперь? Опять ты смеешься?
— А как же! Может, нам переделать твою кличку? Может, нам и вправду звать тебя Бесштанный Гузка?
У него был такой вид, будто ему хотелось спихнуть меня со скалы. Но под конец он и сам ухмыльнулся. Мы сидели в темноте и ржали, пока у нас животы не заболели. Все-таки Гузка молодец!
Наконец мы взобрались на самый край выступа, и Пороховая Гузка осторожно вытащил из заплечного мешка два глиняных горшка. Мне показалось, что они не больно велики.
— Ты уверен, что этого хватит? — спросил я.
— Так говорит Местер Маунус. А он мастак рассчитывать на бумаге.
Вполне возможно. Но от того, что происходит на бумаге, дракон не помрет.
Пороховая Гузка вытащил несколько больших гвоздей, маленький молоток и моток веревки. Он осторожно вбил гвозди в трещины скалы, хорошенько прикрепил глиняные горшки. Затем вытянул из горшков фитили. Длинные фитили пахли смолой или чем-то в этом же роде.
— Ты готов? — спросил Пороховая Гузка.
— Да!
Я выудил огниво из кожаного кошеля, висевшего на моем поясе. И со второй попытки удалось высечь огонь. Кончики фитилей вспыхнули, и пламя начало приближаться к горшкам.
— Бегом!.. — крикнул Пороховая Гузка. — Удираем во все лопатки!
Мы карабкались вверх изо всех сил, пока выступ с горшками не остался далеко внизу. И стали ждать.
— Скоро? — спросил я.
— Уже вот-вот! — запыхавшись, ответил Пороховая Гузка. — Молчи!
Будто я навредил что-то своей болтовней. Но быть может, он прислушивался к легкому шипению горевшего фитиля.
Но тут мне кое-что пришло в голову.
— Пороховая Гузка!
— Да?
— Если у тебя в мешке есть веревка, почему мы не спустили горшки на ней? Зачем мы лазили вверх и вниз?
Он смотрел на меня, разинув рот:
— Веревка в заплечном мешке!.. — И тут он начал ржать. — А я и позабыл!
Тут как раз вдали раздался резкий треск. Он был не так громок, как я ожидал, и я был капельку разочарован. Неужто это всё?
И тут раздался грохот. И ужасный глухой гром. И у нас под ногами задрожала земля, потому как половина снега сорвалась с горного склона и рухнула вниз в сторону ущелья.
— Пресвятая Магда! — прошептал я. — Глянь-ка, глянь, Пороховая Гузка!
То было словно речная волна, гигантская речная волна из белого и серого, из грязи и обломков скалы. Волна покатилась вниз, все ужасней и ужасней, и маленькие людишки внизу на дне долины не успевали убегать, спасаясь от нее. Не сделал этого и дракон.
