Неведомая сила дёрнула Колю назад, затормозила, а потом потянула грозно и неумолимо. Не прошло и минуты, как снова стоял Коля рядом с длинной фигурой в сером плаще, словно и не убегал никуда. Хозяин медленно почесал щёку пальцами руки, принявшей свои нормальные размеры.
«Вот оно что значит — у нас руки длинные,» — вздохнул Коля и приготовился к трёпке.
— Так на чём мы осстановилиссь, Коля? — весело спросил хозяин. — По-моему, вссё-таки на причинах моего выбора именно твоей личноссти для нашего ссовмесстного пути.
Весь его вид показывал, что да, бывают у двух друзей трудности в общении, но ведь не рвать же из-за подобных пустячков друг друга, словно неполадившие собачата. Ведь не звери же они в конце-то концов. Надо уметь ценить дружбу и прощать, чтобы в середине пути на привале душевно спеть в унисон: «Сделать нам, друзья, предстоит больше, чем сделано…»
— Итак, в твоём имени дейсствительно нет буквы «С». Усстраивает ли тебя такая причина?
— Нет, — зло крикнул Коля и чуть не расплакался.
— Конечно, — сухо, по-деловому согласился хозяин. — На ссвете миллионы мальчиков сс именами «Коля», «Веня» и даже «Павел». Но выбрал-то я тебя.
И на это Коле сказать было нечего.
— Так вот, Коля, теперь о главном. Поссмотри на меня…
Коля посмотрел.
— Видишь мои очки?
Коля беззвучно кивнул.
— Рассскажу по дороге, — внезапно вспомнил о своих планах хозяин. Пойдём-ка.
Пятерня снова оказалась на Колином плече и сжала его плотно и тяжело, как слесарные тиски в школьных мастерских. Ещё не больно, но утверждающе, что боль рядом и может появиться в любую секунду. Хозяин шагнул за дерево и уверенно двинулся в просвет между гаражей. Коля безропотно поплёлся за ним. Он чувствовал, что если запоздает с шагом хоть на чуть-чуть, то чёрные тиски сожмутся и разворотят Колино плечо. Хозяин уйдёт вдаль, а Коля останется лежать на тропинке словно куча металлического хлама, ещё недавно скользившая по дорогам в виде красивого автомобиля.
— Итак, мои очки, — продолжил хозяин, мерно ступая по утоптанной земле и с хрустом вдавливая в её поверхность разноцветные бутылочные осколки. — Ззамечу, Коля, что большинсство людей носсит очки, пуссть даже они на них и не видны. У кого-то они ззелёные, чтобы в душе жило вечное лето. Кто-то одевает роззовые. Ззнаешь, Коля, как видитсся мир ссквоззь роззовые очки?
Коля знал. Он любил ездить в таких трамваях, где кабина водителя была отгорожена от простых пассажиров дверью не с простым стеклом и не с тёмно-фиолетовым, а с розовым. И тогда любой пасмурный день превращался в солнечный. Сияние розового солнца щедро заливало и дороги, и стены домов, и людей, не оставляя для тени даже малейшего островка. И жило в том розовом мире нечто невидимое, но несказанно прекрасное. Жаль только, что приходилось выходить из вагона под всё то же пасмурное небо. Нет, Коля не отказался бы носить розовые очки. Но заявись в таких в школу и сразу же прославишься как самый распоследний идиот.
— Ззнаешь, — хозяин понял Колю без слов. — Раззные очки носсят люди. Ссиние, ссерые, коричневые в крапинку. Но ззнаешь, Коля, что их объединяет, людей-очкариков?
Коля промолчал.
— Тот ссамый миг, когда по очкам досстаётсся кирпичом. Ты думаешь, они начинают видеть мир в исстинных цветах? Как бы не так, Коля. Глазза ззабиты оссколками и вечной болью. А вссё потому, что кому-то когда-то вззбрело в голову увидеть мир в роззовом цвете. Или в ззелёном.
Люди ссами выбирают исскажённое видение мира. Кому интерессен дождливый день или полуторамесячная пурга? Нет, Коля, вссем хочетсся рассцветить ссвой мир. Приукрассить. А когда ссвоих крассок не хватает, в ход идут очки. Потом уже глазза привыкают к этим очкам и не могут увидеть мир реальный, такой, каков он ессть на ссамом деле. И ессли очки теряютсся, то глазза жмурятсся и не желают ссмотреть, пока сснова не окажутсся за привычными сстёклами.
— А ваши очки? — не утерпел Коля. Не то, чтобы он уж сильно интересовался Тёмными Стёклами, но молчаливо шагать, когда тревожное волнение и ожидание чего-то страшного рвут тебя на части, совсем невмоготу.
— О, Коля, мои очки вовсе не такие простые. Как ты заметил, в них вставлены Тёмные Стёкла. Поэтому очень важно то, с какой стороны ты находишься. Погляди-ка, Коля, на них со своей стороны. Что ты видишь? Не надо, я скажу тебе сам. Ты видишь своё отражение, только искажённое до уродливой степени. В них ты даже хуже, чем есть на самом деле. А люди не любят такие зеркала, где они выглядят хуже, чем сами себя представляют. Они уносят их подальше от себя в маленькие домики и называют места их хранения «Комната Смеха». Мол, вот мы какие, сами над собой умеем смеяться. Пять минут-то чего не посмеяться. Даже десять минут. Но захочется ли тебе, Коля, смотреть в такие зеркала каждую минуту? Все знают, что мир глуп и несовершеннен, но каково осознавать себя таким же глупым и несовершенным. Или ещё хуже.
Ну а по ту сторону, Коля, всё иначе. Там все краски в цене. Стёкла повышают контрастность. Я вижу мир таким, какой он есть, глупым и несовершенным. До самых мельчайших подробностей. Но я уже по ту сторону. Не я живу для мира, а мир для меня. Так что в мои Стёкла никогда не попадёт кирпич, хотя я сам могу выпускать кирпичи по чужим стёклышкам постоянно. Тёмные Стёкла дают особое видение. Ничто в этом мире не ускользнёт от тебя, Коля. Всё будет как на ладони. Есть правда одно «но»…
Коля напрягся. Из речи хозяина неожиданно исчезло раздвоение буквы «С». Коля не знал: стоило ли этому радоваться или напротив, уже пора насторожиться.
— Некоторые любят сгущать контрастность. Они без удержу крутят её ручку и превращают мир в абсолютную тьму, а сами, потеряв возможность разглядеть хоть что-то в получившемся мраке, слепнут. Тёмные Стёкла превращаются в круглые очки слепца без всякого пути назад. Так что во всём надо соблюдать меру. Но мы с тобой, Коля, знаем меру.
Коле показалось, что глаз за Тёмными Стёклами подмигнул, но в следующую секунду Коля понял, что это не глаз подмигнул, а согнулось Колино отражение вслед за настоящим Колей, запнувшимся об кирпич. Вокруг лежали сотни и тысячи бутылочных осколков. Казалось, что сюда привели целый район несчастных людей в цветных очках, чтобы показательно разбить им стёкла кирпичом.
— Мне кажется, — неохотно заметил Коля, — что куча народа отправилась бы по ту сторону, если бы вы только их позвали.
— Умнеешь, Коля, — обрадовался хозяин, да только вот его губы никак не желали складываться в приветливую улыбку. — Подходим к следующей остановке. За нами пошли бы сотни. Да что там сотни. Тысячи, миллионы! Но только, чтобы оказаться по ту сторону Тёмных Стёкол надо понадобиться Тёмным Стёклам. Как понадобился когда-то я. Меня ведь тоже позвали в путь. Давным-давно, но я помню… — голос помрачнел и обрёл какую-то новую силу. — А ещё надо оказаться достойным. Скажи-ка, Коля, ведь это так приятно, оказаться достойным чего-то. Люди так желают оказаться достойными. Счастливой судьбы, скажем, или настоящих друзей, или, когда вырастают, великой и вечной любви. Но не пытаются стать достойными, а выстраивают себе сказки. Про космические путешествия к дальним галактикам. Про прекрасных и вечно юных принцесс. Про несметные сокровища. И выстраивая сказки, сами себе роют ямы, так как каждая ими созданная сказка только подчёркивает убогость мира, в котором им довелось жить. Мира бедного, грязного, проданного и перепроданного. В котором не осталось места ни звездолётам, ни принцессам, ни затерянным кладам. А ведь хочется всё это отыскать? Ух и хочется!
Хозяин замолк и губы его сложились в ломаную линию такого ужасающего вида, что Коля немедленно задал вопрос, чтобы только исчезла эта линия из мира, по которому пока шагал Коля.
— А почему вы теперь правильно выговариваете «С»?
— Точно? — переспросил хозяин и Коля с радостью увидел, как линия губ размыкается, выпуская новые и новые слова. — Знай же, Коля, если ты воспринимаешь мою речь нормально, значит ты и мир стал воспринимать в истинном свете, без искажений. Поздравляю! Не каждому это удаётся так быстро. Искренне поздравляю. Теперь смелее, всего один маленький шажок, и ты за Тёмными Стёклами, ибо нет ничего ценнее, чем видеть мир неискажённым.
— Значит, сказки вредны?
— Не все. Те, что мешают тебе жить. Ты создаёшь сказки. Люди создают сказки. И играют, играют, играют в них всю свою жизнь. А жизнь, Коля-Николай, это не сказка. Далеко не сказка. Но ведь легче одеть очки и выстроить себе миражи.
— Миражи… — уныло произнёс Коля. То ли ему читали мораль, то ли объясняли что-то важное, которое, как и всякое другое важное, казалось обыкновенной моралью.
— А ты, Коля, не строишь миражи. И когда вырастешь, станешь делать верные оценки. А это, Коля-Николай, полезное качество в жизни, в НАСТОЯЩЕЙ жизни. Если ты встанешь за Тёмные Стёкла, то они помогут тебе Коля оценивать. Ты будешь знать, когда люди врут, а когда говорят правду, и когда думают, что говорят правду. Ты проникнешь в потаённые мысли и будешь видеть не только слова, но и чувства вложенные в них и скрытые за ними.
