— Может злодейки по воскресеньям не творят Зло, — предположил Брон.
— Или может Софи перестала сохнуть по своему тупому принцу! — хохотнул Раван.
— Вам никогда не перестать сохнуть по своей любви, — подавленно сказал Хорт, одетый в грязные длинные кальсоны. — Даже если она крадет у тебя комнату и пижаму.
— Софи даже не должна была позволять себе любовь! — резко ответил Раван. — Когда я в первый раз сказал отцу, что мне понравилась девочка, он обмазал меня медом и запер на ночь в берлоге с медведями. С тех пор, мне ни одна девчонка не нравилась.
— Впервые, когда я сказала, своей матери, что мне кое-кто понравился, как она запихнула меня в печь и целый час пекла, — согласилась Мона. Её зеленая кожа при этом побледнела. — Напрочь отбила охоту думать о мальчишках.
— В первый раз, когда мне понравился мальчик, папа убил его.
Вся группа остановилась и уставилась на Арахне.
— Может у Софи были просто плохие родители, — предположила она.
Понимающе кивнув, Несчастливцы сгрудились возле комнаты номер шестьдесят шесть, прячась в тени. Затаив дыхание, они нашли себе каждый по местечку на двери и приложили к нему свои уши.
Они ничего не слышали.
— На счет три, — произнес Раван одними губами. Несчастливцы попятились, готовые штурмовать дверь. — Раз… два…
— Выпей это.
Раздался голос Анадиль внутри. Несчастливцы тут же прислонили уши к двери.
— Они… убивают… меня… — донесся слабый голос Софи.
Звуки рвоты.
— У неё сильный жар, Эстер.
— Леди Лессо сказала… Немезидовы… сны…
— Они — ничто, Софи, — сказала Эстер. — А теперь спи.
— А мне станет лучше к Балу? Тедрос… обещал…
— Закрывай глаза, дорогуша.
— Сны… они придут… — прохрипела Софи.
— Тише-тише, теперь мы здесь, — сказала Эстер.
Внутри было тихо, но Раван и остальные Несчастливцы не шелохнулись. А затем они услышали голоса у двери.
— Лица во Снах, сильная лихорадка, одержимость… леди Лессо права! — прошептала Анадиль. — Тедрос — её Немезида!
— Так значит она встречалась со Школьным директором! — прошептала Эстер. — У неё есть настоящая сказка!
— Тогда лучше присмотреться ко всей школе, Эстер. Настоящая сказка означает войну!
— Ани, мы должны вновь свести Тедроса и Софи! Пока не проявились симптомы!
— Но как?
— Твоим талантом, — прошептала Эстер. — Но мы не можем заговорить душу! Это вылезет наружу и и наши жизни будут под…
Голоса умолкли.
Раван увел остальных от двери…
Дверь распахнулась. Эстер прищурившись выглянула наружу.
Но коридор был пуст.
В понедельник утром Агата проснулась с сильной тягой пойти на занятия.
Топая по своей комнате, она расправила свой передник и взлохматила свои засаленные волосы, чтобы вытряхнуть из них все пушинки. Сколько дней можно ждать? Софи не хотела извиняться? Софи не хочет быть подругой? Она раздавила бумажную розу Софи и выбросила её в окно…
Я могу жить своей жизнью!
Она искала что бы еще можно было выкинуть, а потом заметила, как у неё между пальцами мелькнул пергамент.
— Бал может быть лучшей возможностью…
Агата вновь схватила записку в руки и с загоревшимися глазами, перечитала сообщение профессора Дови.
Вот оно! Бал был — был её возможностью!
Все, что ей было необходимо, чтобы ее пригласил на Бал один из тех высокомерных юношей! Тогда Софи проглотит свои слова!
Она запихнула свои мозолистые ступни в башмаки и затопала вниз по лестнице, заставляя очнуться ото сна всю башню.
У неё есть пять дней, чтобы устроить свидание со Счастливцем на Снежном Балу.
Пять дней, чтобы доказать, что она не ведьма.
Неделя перед Балом началась очень странно, когда профессор Анемон опоздала на десять минут и вошла в класс танцующей походкой, одетая в белое платье из лебединых перьев, с высоким задом, и со скандально коротким подолом, в фиолетовых колготках, сверкающих подвязках, и в короне, которая напоминала перевернутую люстру.
— Вот, истинная элегантность на Балу, — гордо сказала она, поглаживая свой перьевой хвост. — Мальчики не могут пригласить меня на бал, так что вам повезло, иначе многие из вас потеряли бы принцев!
Она наслаждалась выражением лиц своих учеников.
— О, да, разве это не божественно. Императрица Вайсилла сказала, что в Пуци это последний писк моды.
— Пуци? Где эта Пуци? — шепотом спросила Кико.
— Родина злых лебедей, — сказала Беатрикс.
Агата уколола себя пером, чтобы не рассмеяться.
— Поскольку ваши ухажеры приняли решение ждать с приглашением до Арены, я настоятельно всем рекомендую очень серьезно отнестись к состязаниям на этой неделе, — вздохнула профессор Анемон. — Исключительно хорошее или плохое исполнение может очень повлиять на мнение юноши!
— Вроде как Тедрос обещал взять Софи на Бал? — прошептала Рина Беатрикс. — Принцы не могут нарушать своих обещаний, иначе случится что-то ужасное!
— Некоторые обещания должны быть нарушены, — ответила Беатрикс. — Но, если кто-то попытается разрушить мой вечер с Тедросом, клянусь, этот кто-то не доживет до следующего утра.
— Разумеется, не все получат приглашение на Снежный Бал, — взволнованно сказала профессор Анемон. — Каждый год, всегда находится одна несчастная девочка, получающая неуд, потому что юноши предпочитают получить половину оценок, нежели пригласить её. И такая девушка, которая не может найти мальчика, даже при самых благоприятных обстоятельствах. ну что ж, она должна быть ведьмой, ведь так?
Агата почувствовала, что все взгляды обращены к ней. Будет ли она исключена, если её не пригласит ни один мальчик?
Теперь поиск её половинки — вопрос жизни и смерти.
— На сегодняшнем состязании, вы должны попытаться увидеть свою пару на Бал! — объявила учительница. — Только тогда, когда вы ясно мысленно увидите мальчика, тогда поймете, что он точно хочет вас пригласить. А теперь объединитесь со своим соседом и по очереди предлагайте варианты. Когда подойдет ваша очередь, закройте глаза и посмотрите, чье лицо появится…
Агата повернулась к Миллисент, сидевшую на другом конце парты, которая выглядела так, будто её сейчас вырвет.
— Дорогая, гмм, Агата… небудешьлитымоейпринцессойнаБалу? — с трудом выдавила она, но так громко, что Агата подпрыгнула.
Ой, она что, шутит? Агата посмотрела на свои костлявые конечности, белую кожу и обкусанные ногти. Какой мальчик пригласит её на Бал! Когда надежда её почти оставила, она посмотрела на других девочек, радостно закрывшие глаза, грезящие лицами своих принцев…
— Да или нет, — простонала Миллисент.
Вздохнув, Агата закрыла глаза и попыталась представить себе лицо своего принца. Но, все, что она слышала — громкое эхо дерущихся мальчишек, а не свою половинку…
— Дорогая, для тебя никого не осталось.
— Но я думала все мальчики должны пойти, профессор Дови…
— Что ж, видимо, оставшийся предпочел удавиться, чем пригласить тебя.
У неё в ушах раздался призрачный смех. Агата стиснула зубы.
Я не ведьма.
Голоса мальчиков стали чуть тише.
Я не ведьма.
Голоса отступили во тьму…
Но на их смену ничего не пришло. Ничего, во что можно было бы поверить.
Нет! Я не ведьма!
Ничего.
О, кое-что.
Молочный, безликий силуэт, рожденных из тьмы.
Он пал перед ней на колено… взял её за руку…
— Ты в порядке?
Она открыла глаза. На неё пялилась профессор Анемон. Как и остальной класс.
— Эээ, наверное?
— Но ты… ты… улыбалась! По-настоящему!
Агата сглотнула:
— Правда?
— Ты была околдована? — взвизгнула учительница. — Может на тебя напал один из Несчастливцев…
— Нет… это… оно само… это случайно…
— Но, моя дорогая! Это было прекрасно!
Агате показалось, что она может выпорхнуть со стула. Она не была ведьмой! Не была уродцем! Она почувствовала, как её улыбка вернулась, шире и ярче, чем прежде.
— Ах, если бы и остальное было таким же, — вздохнула профессор Анемон.
Улыбка Агаты исчезла, девочка снова нахмурилась.
В подавленном состоянии она с треском провалила два состязания. Поллукс назвал её отношение «злодейским», а Ума пропела, что видала лень и с большим очарованием.
Угрюмая, она сидела на скамейке перед уроком Истории, и гадала, правда ли профессор Сэдер видит её будущее. Найдет ли она пару к Снежному Балу? Или Софи была права в том, что она ведьма? Значит, она будет отчислена или умрет здесь в одиночестве?
