Однако, он по-прежнему никому не рассказал об Агате. Он знал, что она удивлена этим, потому что вздрагивала каждый раз, когда он обращался к классу, словно ожидая, что он в любую секунду рассекретит её. Но еще неделю назад, он бы с удовольствием понаблюдал за её наказанием, а теперь он чувствовал неуверенность. Почему она рисковала жизнью, чтобы спасти его? Может она говорила ему правда про горгулью? Может эта ведьма на самом деле… Добрая?
Он вспомнил, как она громко топала по коридорам, выпучив свои большие жучьи глаза…
Таракан. Вот, о чем говорила Беатрикс.
Значит, Агата была все время здесь, помогая Софи подниматься вверх по успеваемости? Должно быть она пряталась у Софи в платье или в волосах, нашептывая ответы и плетя заклинания… Но, как она заставила его выбрать Софи на тыквенном состязание?
Тедросу пополохело.
Одна из двух кикимор… Принцесса, вытолкнувшая его из гроба… Таракан, прячущийся на тыкве….
Он никогда не выбирал Софи.
Он каждый раз выбирал Агату.
Тедрос, ужаснувшись, выругался, ища её, но Агаты нигде не было видно на Поляне. Он должен был держаться подальше от этой девицы. Он должен был сказать ей, чтобы она держалась от него подальше. Он обязан был прекратить все это…
Кусок мокрого снега, ударил его по щеке. Ослепленный водой, Тедрос увидел тени, скользящие к нему. Он вытер глаза — и опустил лук.
Софи, Анадиль и Эстер появились с одинаково черными волосами, черным макияжем, и угрюмым видом. Зашипев в унисон, они разогнали всех Счастливец, и на Поляне остались только Тедрос, да напуганные Счастливцы, ютившиеся у него за спиной. Анадиль с Эстер чуть поодстали от Софи, когда та подошла к Тедросу, чтобы встретиться с принцем лицом к лицу.
С неба между ними упал лед зазубренными осколками.
— Ты считаешь, что я притворялась, — выпалила Софи, подлетая к нему со своими зелеными глазами. — Думаешь, я тебя никогда не любила.
Тедрос попытался успокоить свое колотящиеся сердце. Почему-то она была сейчас еще прекраснее, чем когда-либо.
— Софи, ты не можешь жульничать на пути к любви, — сказал он. — Мое сердце никогда тебя не желало.
— О, да видела я, кого желает твое сердце, — усмехнулась Софи, подражая Агатеной манере «считать ворон» и извечно хмурому виду.
Тедрос покраснел.
— Я могу объяснить это…
— Дай-ка, угадаю. Твое сердце слепо.
— Нет, оно просто готово выбрать кого угодно, кроме тебя.
Софи ухмыльнулась, а потом рванулась вперед, и Тедрос обнажил свой меч, как и его приятели, стоявшие позади него.
Софи слабо улыбнулась.
— Ты только погляди-ка, что произошло, Тедрос. Ты боишься своей истиной любви.
— Возвращайся на свою сторону! — выкрикнул принц.
— Я ждала тебя, — сказала Софи надломленным голосом. — Думала, ты придешь за мной.
— Что? Почему это я должен был прийти за тобой?
Софи уставилась на него.
— Потому что ты дал обещание, — выдохнула она.
Оскалив зубы, Тедрос в ответ в упор посмотрел на неё:
— Я не давал тебе никаких обещаний.
Ошеломленная, Софи уставилась на него. Потом она потупила взор и произнесла:
— Понятно.
Она медленно подняла на него глаза.
— Тогда я буду той, которой ты пожелал мне быть.
Она выставила свой светящийся палец вперед, и мечи парней превратились в змей. Когда Счастливцы бежали, Тедрос пинком поднял пыль с земли в шипящие клубки. Затем повернулся и увидел, как Софи вытирает слезы, обернул плащ вокруг неё и поспешил прочь.
Эстер побежала, чтобы перехватить Софи.
— Стало лучше?
— Я давала ему шанс, — сказала Софи, идя быстрее.
— Да ты его даже сейчас даешь. Все кончено, — утешала её Эстер.
— Нет. До тех пор, пока он не сдержит обещание.
— Обещание? Какое обещание?
Но Софи уже мчалась к тоннелю. Когда она пробиралась сквозь перекрученные ветви, то почувствовала, что за ней кто-то наблюдает. Сквозь слезы и деревья она не могла видеть лица, смотревшее на неё с балкона — снизу оно казалось молочно-белым пятном. У неё засосало под ложечкой — она остановилась передохнуть…
Но лицо исчезло, будто это был сон.
На следующее утро, когда Добро проснулось, полы на всех их этажах были натерты салом. Спустя день уже кричали мальчишки-Счастливцы, после того как надели свои мундиры обсыпанные порошком, вызывающим сыпь. На третье утро, учителя обнаружили исподнее вместо портрета Красавицы на Легендарном Обелиске, обмен сторон в Театре сказок, и конфетные классы залитые какой-то противной зеленой слизью.
Феям не удалось поймать вандалов на месте преступления. Тедрос со своими приятелями-Счастливцами сформировал ночной дозор, который патрулировал все коридоры с заката до рассвета. Однако, преступникам по-прежнему удавалось ускользать от праведного гнева Добра и к концу недели, бандиты наводнили Палаты красоты скатами, деформировали коридорные зеркала, чтобы насмехаться над проходящими мимо, выпустили перекормленных голубей в Обеденный зал и зачаровали туалеты Добра, которые взрывались, когда ученики садились на фаянс.
Не на шутку разозлившись, профессор Дови требовала, чтобы Софи привлекли к ответственности, но леди Лессо сказала, что в высшей степени сомнительно, будто один ученик сумел бы изуродовать всю школу без помощи.
Она была права.
— Мне больше не приносит это удовольствия, — проворчала Анадиль после ужина в комнате 66. — Мы с Эстер хотим это остановить.
— Ты свершила свое возмездие, — добавила Эстер. — Отпусти его.
— Я думала, вы обе злодейки, — сказала Софи со своей кровати, не отрывая взгляда от «Как избавиться от Ночных кошмаров».
— Злодейство свершается ради какой-то цели, — огрызнулась Эстер. — А то, чем мы занимаемся — просто хулиганство.
— Сегодня вечером мы запустим мальчишкам в бриджи чуму, — сказала Софи, перелистывая страницу. — Найдите нужное заклинание.
— Чего ты добиваешься, Софи? — умоляюще спросила Эстер. — За что мы боремся?
Софи подняла глаза:
— Вы будете помогать или мне без вас придется обойтись?
В ночном дозоре у Тедроса скоро оказались все шестьдесят мальчиков, но нападения Софи стали изощреннее. В первую ночь она заставила Эстер и Анадиль сварить зелье, чтобы превратить озеро Добра в иловый сток Зла, вынуждая волшебную волну смыться в канализацию. Варево оставило их руки красными от ожогов, но Софи заставила их вернуться на рассвете, чтобы наводнить постельное белье Счастливцев вшами. Вскоре девочки нападали так часто — добавление пиявок в пунш на ужин Счастливцам, выпускание саранчи во время лекции Умы, отправление разъяренного быка на урок Фехтования, проклятье лестниц Счастливцев, чтобы каждая ступенька оглушительно верещала, как только на неё кто-нибудь наступал — что половина учителей Добра отменили свои занятия, Поллукс споткнулся на овечьих копытах о свои собственные ловушки, а Счастливцы чувствовали себя в безопасности только перемещаясь в пакетах.
Профессор Дови ворвалась в кабинет леди Лессо.
— Эта ведьма должна быть исключена!
— Несчастливцу нет никакой возможности пробраться в вашу школу, уже не говоря о нападении, денно и нощно, — зевнула леди Лессо. — Все, что мы знаем — Счастливец сжульничал.
— Счастливец! Мои ученики побеждают в каждом состязание в этой школе на протяжении двух сотен лет!
— До сего дня! — Леди Лессо улыбнулась. — И я не собираюсь просто так, без доказательств, терять свою лучшую ученицу.
Пока Профессор Дови отправляла одно за другим прошения Школьному директору, остававшиеся без ответа, леди Лессо обратила внимание, что соседки по комнате все больше и больше отдалялись от Софи, что Софи больше не дрожала в её ледяном классе, и как неистово она пишет различные оскорбления рядом с именем Тедроса на обложках своих книг.
— Ты хорошо чувствуешь себя, Софи? — спросила леди Лессо, запирая ледяную дверь, после занятия.
— Да, спасибо, — ответила Софи, чувствуя себя неуютно. — Мне, наверное, следу…
— Стать Старостой класса, введение своей моды, и твоя ночная активность… со многим приходиться справляться.
— Не знаю какую активность вы имеет в виду, — сказала Софи, стараясь боком пройти мимо неё.
— Софи, тебя посещают странные сны?
Софи застыла, как вкопанная.
— А какие сны вы называете странными?
— Злые сны. Сны, которые становятся все хуже с каждой ночью, — сказала леди Лессо ей в спину. — У тебя возникнет чувство, будто что-то рождается в твоей душе. Лицо, скорее всего.
У Софи свело желудок. Страшные сны продолжались и заканчивались все они появлением молочно белого размытого лица. В последние несколько дней на нем появились красные прожилки, будто оно было в крови. Но она все равно не могла его узнать. Все, что она знала — это то, что с каждым днем она просыпалась все злее и злее.
