— Придется тебе походить так несколько дней. Расколдовать я такое не смогу. Не волшебник. Ну, не страшно. Это переживешь как-нибудь. — Барбарис с довольным видом хмыкнул. — Короче говоря… Гм… Пострадала только твоя гордость.
Мила недовольно поерзала в кресле, отчего рука Барбариса дернулась, больно надавив на кончик носа. Мила громко и гнусаво ойкнула.
— Не вертись! — приказал Барбарис.
Нос был так сильно отморожен, что от горячей грелки шел пар, пока он оттаивал. Минут через десять старый гном убрал грелку.
— Барбарис, — обратилась к нему Мила, — мне это только кажется, или ты и правда такой довольный, что у меня нос выглядит так, как будто я им томатный сок в стакане помешивала?
Гном хрипло хохотнул.
— Ничего-ничего, — бодро пропел он. — Вражеские козни характер закаляют. Это полезно. А нос… Ну, подумаешь, малость красноват…
— Малость!? — вспыхнула Мила.
— Малость, — не смутился Барбарис и утвердительно похлопал Милу по плечу. — Сойдет.
Мила была так уязвлена тем, что Барбарис не возмущается, что, даже не успев подумать, ляпнула:
— Хм… А то, что Лютов меня на Черную Падь забросил — это тоже для закалки характера?
Барбарис так резко повернулся, что чуть не скинул со стола большой поднос с серебряным блюдом, прикрытым крышкой. Подхватив его в последний момент и отодвинув ближе к центру празднично накрытого стола, он угрожающе повернулся к Миле.
— Ущипни меня химера! — прохрипел он, сдвинув брови. — Какая такая Черная Падь?! А ну-ка давай с этого места, да поподробнее…
Мила только испуганно вжалась в кресло. Маленький рост совершенно не мешал Барбарису выглядеть не на шутку рассерженным. Миле ничего не оставалось делать, как рассказать все подробности этого приключения.
— Не верю, — отрицательно качнул головой Барбарис, когда Мила закончила рассказывать о том, как Белка нашла палочку Лютова. — Не мог этот парень тебя за много миль одним махом перебросить. Нет у него такой силы.
— А Яшка, значит, мог? — скептически поинтересовалась Мила.
— Тут другое дело… — серьезно сказал Барбарис, запустив пальцы в бороду. — Некоторые над своей силой никакого влияния не имеют. Она сама по себе. Что хочет — то и творит.
Барбарис покачал головой и украдкой улыбнулся в бороду.
— Эх, Мила! Что ж это ты? С таким чудищем справилась, а какого-то мальчишку боишься?
— Не боюсь, — кратко ответила Мила, но ей самой показалось, что голос прозвучал неуверенно — как-никак она не ответила Лютову, а просто сбежала; через пару секунд Мила добавила: — Просто чудище мне не говорило о том, что бабушка вышвырнула меня из дома, оно всего лишь рычало.
Про себя Мила еще подумала, что Чер-Мерсский монстр не был и наполовину таким злобным, как Лютов. А до его уровня мстительности водяному дракону и подавно было далеко.
Барбарис какое-то время не знал, что сказать, а потом с чувством вздохнул и глянул на праздничный стол.
— А что это мы не празднуем? Новый год, все-таки, — он вдруг подскочил и дернул себя за бороду. — Вот это да! Как же я забыл?! Тебе ведь Акулина просила передать… — Барбарис присел на корточки и полез под елку. — Очень хотела тебя увидеть… Акулина… Но приехать не смогла… Н-да… Вот, передала для тебя…
Это оказалась большая коробка разноцветных леденцов. Как объяснил Барбарис, Акулина их сама приготовила: сначала сварила сироп-зелье, а уже потом разлила в формы. Барбарис добавил, что леденцы с сюрпризом и есть их лучше в компании надежных людей, поэтому Мила решила не пробовать их сразу — мало ли какой сюрприз приготовила Акулина. Тем более что праздничный стол Барбариса просто ломился от еды.
Когда за стол села госпожа Белладонна, они приступили к поглощению всех тех невероятных блюд, которые наготовила хозяйка. Барбарис рассказывал Миле увлекательные истории, которые у него почему-то заканчивались всегда очень комично, так что Мила в этот день очень много смеялась. Она даже забыла о своем отмороженном носе и наслаждалась теплом, сладостями и новогодними — собственного сочинения — гномьими песнями Барбариса.
Это был поистине волшебный Новый год.
* * *
На следующий день сидя в гостиной Львиного зева Мила проигрывала самой себе уже седьмую партию в «Поймай зеленого человечка», когда до нее из прихожей донеслись какие-то звуки: чьи-то голоса, возня и топот не одной пары ног.
Дверь гостиной распахнулась, и на пороге образовалось скопление человеческих тел и чемоданов.
— Проходите по одному. Не толпитесь в дверях, — раздался голос, в котором Мила тут же признала Фреди. — Берти, не толкай сестру!
— Сестру? Где? — над чемоданами появилось удивленно-простодушное лицо Берти. — Ой! Белка, так это ты? Извини, не заметил. А я-то думаю, что это там еле плетется, путается под ногами!
Послышался знакомый Ромкин смех, а следом — предупреждающий оклик Фреди:
— Берти!
— А что? — обиженно отозвался тот. — Разве я кого-нибудь толкаю?!
Когда, наконец, чудом не снеся дверь с петель, все ввалились в гостиную, Берти бросил чемоданы на пол и упал на ближайшую мохнатую шкуру, раскинув руки и ноги в стороны. Ромка тоже опустил свой чемодан и бухнулся в кресло, все еще посмеиваясь над шуткой Берти. Фреди и Белка, тяжело дыша, вместе сели на диван.
Мила, бросив игру, где в это время Маг и Злюк, воспользовавшись паузой, принялись мутузить друг друга безо всяких правил, переводила взгляд с одного на другого и, остановившись на Белке, спросила:
— Вы что здесь делаете? Ты же говорила, что вы собираетесь остаться дома на Рождество.
Белка нерадостно вздохнула и, расстроенная, опустила глаза, а вместо нее отозвался Берти:
— Во-во… Собираться-то собирались, но в новогоднюю ночь нечисть разгулялась сверх меры. Пришлось нашей маменьке запрыгнуть на помело и поспешить на дежурную чистку. А Фреди велела собирать чемоданы, упаковать в них нас с Белкой и везти сюда.
— А ты? — повернулась Мила к Ромке.
У Ромки с лицом случилось что-то странное: сначала вытянулось, потом растянулось вширь, потом снова вытянулось, и он наконец справившись со своими чувствами, сообщил:
— Ну, честно говоря, я старался. Правда, — он пожал плечами. — Но этот тип, которому я всю ночь таскал подносы, меня сам спровоцировал. Сначала он сказал, что никаких чудес в Новогоднюю ночь не бывает (тут Берти возмущенно воскликнул: «Ха!»), потом он сказал, что я вино не доливаю (Белка взволнованно втянула в себя воздух). Ну я и применил заклинание «Гидро Акрос».
Ромка обвел всех ликующим взглядом.
— Вино било до потолка. Не хуже, чем Яшкин фонтан из котла. Этот тип с претензиями теперь уж наверняка поверит в чудеса.
Он вздохнул, но сильного раскаяния в его лице Мила не заметила.
— Но вот моя мама этого не оценила. Наутро первым делом запихала меня в машину и отвезла на Ангарский перевал. Даже отец сказал напоследок, что я поступил не очень хорошо.
— Потому что использовал магию? — понимающе спросила Белка.
— Да нет! — отмахнулся Ромка. — Он сказал, что это кощунство так обращаться с вином. Его, мол, с таким трудом создают, каплю к капле, а я ткнул палочкой и — хлоп! — целый водопад.
Берти от души засмеялся и сквозь смех произнес:
— Нам еще повезло, что посольство работает даже по праздникам. Иначе по вине нашей матушки пришлось бы нам заночевать в лесу под елкой. А что, это идея! Белку мы бы засунули в дупло.
— Не говори глупостей! — строго оборвал его Фреди, поднимаясь с дивана. — Лучше помоги сестре отнести чемодан в ее комнату.
— А почему я?! — с неохотой отрывая голову от пола, возмутился Берти.
— Потому что я понесу наверх мои и твои, — отрезал Фреди. — А теперь поднимайся, пока я тебе не помог. Живо!
Фреди похлопал рукой по волшебной палочке, торчащей у него из-за пояса, и Берти мгновенно подскочил как ужаленный. Правда, тут же вовремя спохватился и, вразвалку приблизившись к чемодану Белки, сделал вид, что подчиняется только в качестве одолжения.
Мила наблюдала, как они оба выходят из комнаты, когда заметила, что Ромка с любопытством ее разглядывает.
— А что это с твоим носом? — спросил он, подозрительно прищурившись.
Мила поначалу не хотела рассказывать, но потом решила, что скрывать не имеет смысла, и все-таки рассказала.
— Я же говорила, что от него можно ожидать чего угодно, — возмущенно вымолвила Белка.
— Да-а-а… и сделать с ним можно что-о-о угодно, — задумчиво и хмуро протянул Ромка с таким видом, как будто планирует нехороший поступок.
— Да ладно вам! — бросила Мила. — Это всего лишь снежок! Забыли об этом.
Ей было неловко. Когда у тебя вместо нормального носа картофелина неестественного цвета, не очень приятно выставлять это на всеобщее обозрение. Сейчас она бы предпочла, чтоб у ее друзей пропал интерес к ее носу, поэтому поторопилась сменить тему:
