Во-первых, здание это совсем не имело прямых плоскостей — все было как-то криво и обвисло, словно вместо стен и других поверхностей была натянута ткань.
Во-вторых, в нескольких местах поверхность его как бы вспучивалась, здесь образуя высокий и тонкий конус, там колонну или просто длинный и острый выступ, словно из этих тускло мерцающих и постоянно шевелящихся покровов растут ветви какого-то экзотического дерева. Еще это сооружение было похоже на множество в каком-то безумном беспорядке сшитых вместе гигантских палаток. Раскинулось оно на огромной площади — здесь вполне мог бы разместиться большой стадион. Да-да, белые, сероватые и желтоватые поверхности его непрерывно колыхались и дрожали, словно перед Дибой лежало какое-то гигантское живое существо, по коже которого то и дело проходила волна дрожи.
— О господи, — снова пробормотала Диба, — да это же паутина.
И действительно, циклопических размеров и неправильной формы каркас многотонным балдахином закрывала огромная масса паутины. Паутина покрывала его целиком, и многослойный покров этот был совершенно непрозрачен. В нескольких местах его поддерживали прочные растяжки, также свитые из паутины и прикрепленные к мостовой или же к стенам ближайших зданий.
То здесь, то там в массе паутины виднелись коконы, в которых были плотно укутаны какие-то большие, неподвижные, темные тела.
— Ну вот тебе и Вебминстерское аббатство, — сказал Хеми.
По веревочной лестнице они спустились вниз и тесной группой (Скул, Обадэй Финг, Роза, кондуктор Джонс, Хеми, словеныши Прикид и Котелок, картонный пакет Кисляй и Диба с Книгой под мышкой) некоторое время молча стояли перед этим величественным зданием.
Гигантская паутиновая церковь мрачно нависала над ними, и стоило только подуть легкому утреннему ветерку, как растяжки начинали негромко гудеть. Казалось, какая-то неведомая угроза таится за этими зыбкими стенами. Над горизонтом уже поднималось нонсолнце, но и его неяркие лучи не смогли рассеять этой зловещей атмосферы аббатства. Казалось, все здание так и остается погруженным в густую тень.
В нескольких местах аббатства паутиновый покров как бы заворачивался внутрь, образуя воронкообразные проходы, уходящие куда-то в мрачные недра здания. Одни из них начинались всего в полуметре над тротуаром, другие располагались высоко, почти у самой вершины самой высокой башни. И размерами они были самые разные: одни не больше кроликовой норы, другие метров до двух в поперечнике — по такому проходу вполне мог бы пройти человек.
— Ну что, полезли? — предложил Хеми, указывая на ближайший проход.
— Ты знаешь, что там внутри? — спросила Диба Книгу.
— Черное окно. Боюсь, это все, большей информации у меня об этом нет.
— Ну хорошо, — сказал Джонс. — Есть еще предложения?
— Для начала надо все-таки посмотреть, что там внутри, — сказала Диба. — Быстренько заглянем, а потом снова выскочим и прикинем, что делать дальше.
Остальные молчали, лишь тревожно переглядывались.
Возле гигантского шатра, провисшего многочисленными складками, зыбкими сводами, сложным паутиновым плетением и узорами, царил полумрак. Джонс подобрал под ногами палку и швырнул ее в один из цилиндрических проходов. Все сразу насторожились и напряглись: что сейчас будет?
Паутина спружинила, палка отскочила и упала к их ногам.
— А паутина-то вовсе и не клейкая, — заметила Диба.
Они осторожно подошли к отверстию и ступили на упругую поверхность тоннеля. Было такое ощущение, будто они шагают по батуту.
Однако Скул, не пройдя и пары шагов, вдруг остановился. Слишком тяжелы оказались его свинцовые сапоги. Нет, они не прорвали прочной паутины, но утонули в ней так глубоко, что дальше идти он просто не мог.
— Оставайся снаружи и жди нас там, — прошептала Диба. Скул неуклюже развернулся и выбрался обратно.
Тут Дибе бросилось в глаза, что Обадэй Финг судорожно сжимает в руках свою коробку с походным набором ножниц и ниток с иголками, как будто это придает ему смелости.
— Вам тоже лучше остаться вместе со Скулом, Обадэй, — снова прошептала она.
— Ты уверена?
— Совершенно. Стойте там и охраняйте вход.
— Ну ладно, согласен. Осторожней там. Он крадучись направился к выходу.
Хеми, Джонс и Роза, пряча улыбки, наблюдали, как Диба распоряжается и отдает приказы. И даже словеныши, казалось, лукаво усмехаются, несмотря на полное отсутствие ртов.
— Какая ты добренькая, — съязвил Хеми.
— Молчи, — отозвалась Диба. — Все равно нужно, чтобы кто-то охранял выход.
— Ну конечно! — поддержал ее Джонс, открыто оскалив зубы.
Диба нехотя усмехнулась в ответ, подняла голову… и застыла на месте. Откуда-то сверху, из полумрака прямо на них с огромной скоростью неслось что-то непонятное.
— Джонс! — крикнула она.
Жуткое существо промелькнуло так быстро, что никто не успел толком и разглядеть его: что-то темное и большое, с острыми углами и с торчащими во все стороны конечностями.
Оно обрушилось прямо на Розу, снова взмыло вверх и пропало.
А вместе с ним пропала и Роза.
— О боже! — подпрыгнув, закричал Джонс, но руки его поймали только пустоту. Таинственный похититель исчез в опутанном паутиной мраке.
Путешественники, растерянно вглядываясь в затянутый паутиной полумрак наверху, отчаянно кричали, звали Розу, но все было тщетно. Каждую секунду они ждали нового нападения, однако ничего подозрительного больше не было видно. Куда же эта тварь могла исчезнуть? Этот вопрос мучил каждого, но где же на него искать ответ? В густой, неподвижной паутине не осталось ни следа, не слышно было ни шороха. Роза пропала.
На Джонса было жалко смотреть: он впал в отчаяние, топал ногами, несчастным голосом взывал в темноту — но ответом ему была только мертвая тишина.
— Сколько лет мы были с ней вместе, — причитал он, — в каких только переделках не побывали! Мы сражались плечо к плечу во время блокады Батарейного моря! Участвовали в поисково-спасательных операциях на Ледяных рудниках! Ведь когда я решил уехать из Лондона и отправиться сюда, она пошла со мной не задумываясь…
— Ну успокойся, ну пожалуйста мы что-нибудь придумаем, — пыталась утешить его Диба.
Потом они сбились в тесный кружок, чтобы обсудить, что им делать дальше.
— Проклятье! — вдруг раздался чей-то голос. — Какой стыд! Неужели мы опять опоздали?
От неожиданности Диба вздрогнула. К ним приближались, неизвестно откуда взявшись, двое: оба высокого роста, изможденные и иссохшие; судя по одеждам, священники. Головы их украшали какие-то идиотские остроконечные шапки, как у Папы Римского, а в руках каждый держал по посоху, загнутому сверху крючком. Оба невероятно старые, непонятно было, в чем там только жизнь держится. Щеки одного были покрыты довольно длинной щетиной, будто он месяц не брился; длинная мантия на нем была темно-красного, почти черного цвета. Такого же цвета было и его лицо. Другой призрачно-бледный, прямо как Хеми, с длинной седой бородой; мантия на нем когда-то была белого цвета, а теперь такая грязная, что цвет ее определить было бы затруднительно.
Оба чудака передвигались крошечными, нетвердыми шагами и как бы зигзагами, как бы по диагонали, туда и сюда, туда и сюда.
— Кто вы? — изумленно спросила Диба.
— Что такое? — приложив к уху ладонь, произнес тот, который был бледнее самой смерти. — А-а, вы хотите знать, кто мы такие? Я — епископ Алан Бастор.
— А я — епископ Эд Бон, — представился другой. — Нам известны все тайны этого замечательного места… и так далее, и тому подобное.
Голоса их были совершенно неотличимы один от другого. Речь обоих была сдержанна и изысканна, и говорили они с необыкновенным достоинством. Как настоящие пожилые английские джентльмены.
— Прошу прощения, — сказал епископ Бастор, — я так полагаю, вы только что потеряли своего товарища. Это просто ужасно. Примите мои уверения в моем глубочайшем сочувствии.
— Было время, когда мы успевали встретить каждого арах-нофенестранавта, чтобы предостеречь об опасностях, подстерегающих его здесь, в существовании которых мы убедились на собственном горьком опыте, — сказал Бон. — Наши речи их не убеждали, конечно, но, по крайней мере, они были предупреждены.
— А теперь, как видите, мы постарели, и вот результат: не всегда успеваем вовремя, — поддержал товарища Бастор.
— Простите, как вы сказали? Арахно… как там дальше? — спросил озадаченный Хеми.
— Арахно, молодой человек, в переводе с латыни значит паукообразный. Фенестра также латынь, означает окно. Навт — это путешественник, ну вот как вы, например, — учтиво пояснил Бон.
