– Не твое дело! – отрезала Миртл, уставив маленькие слезящиеся глазки на откровенно скалящегося Рона. – Я обещала никому не говорить и унесу его секрет с собой в…
– …уж точно не в могилу? – фыркнул Рон. – В отстойник, еще может быть…
Миртл яростно взвыла и нырнула обратно в унитаз, расплескав воду на пол. У Рона после пикировки с ней, похоже, открылось второе дыхание.
– Ты прав, Гарри, – сказал он, вскидывая на плечо рюкзак, – надо сначала потренироваться, а уж потом решать, сдавать экзамен или нет.
Итак, в ближайшие выходные Рон, Гермиона и другие шестиклассники, которым в оставшиеся до экзамена две недели исполнялось семнадцать, отправлялись в Хогсмед. Гарри с завистью смотрел, как они готовятся к выходу; он скучал по походам в деревню, к тому же день был какой-то особенно приятный, и небо впервые за долгое время расчистилось. Но Гарри хотел использовать свободное время для того, чтобы еще раз попытаться взять приступом Нужную комнату. Провожая Рона и Гермиону, он в вестибюле поделился с ними своими планами.
– Лучше бы, – ответила Гермиона, – ты пошел в кабинет Дивангарда и попробовал добыть воспоминание.
– Я пробую! – с досадой воскликнул Гарри, и это была истинная правда. На прошлой неделе он задерживался после каждого урока зельеделия, рассчитывая поговорить с Дивангардом с глазу на глаз, но тот всегда так быстро убегал из класса, что Гарри не успевал его перехватить. Дважды Гарри подходил к его кабинету, стучал, но не получал ответа, хотя во второй раз явственно расслышал шуршание старого граммофона, которое, впрочем, мгновенно стихло.
– Он не хочет со мной разговаривать! Видит, что мне нужно, но увиливает!
– Значит, пробуй еще.
Короткая очередь к Филчу – он, как обычно, проверял уходящих, тыча в них сенсором секретности, продвинулась на несколько шагов, и Гарри не ответил, опасаясь, что смотритель его услышит. Он пожелал друзьям удачи и отправился к Нужной комнате. Час-другой он ей все-таки посвятит, что бы ни говорила Гермиона.
Убедившись, что его не видно из вестибюля, Гарри достал из рюкзака Карту Мародера и плащ-невидимку. Укрывшись, он постучал по карте, пробормотал: «Торжественно клянусь, что не замышляю ничего хорошего» и стал внимательно изучать появившуюся схему.
Естественно, воскресным утром почти все сидели в общих гостиных; гриффиндорцы в одной башне, равенкловцы в другой, слизеринцы в подземелье, хуффльпуффцы рядом с кухней. Отдельные личности находились около библиотеки или в коридорах… несколько человек гуляли во дворе… а в коридоре седьмого этажа стоял Грегори Гойл. Нужной комнаты на карте не было, но Гарри нисколько не беспокоился; раз Гойл стоит на часах, значит, комната открыта, знает об этом карта или нет. Гарри побежал вверх по лестнице и замедлил шаг только у поворота, откуда начал потихоньку подкрадываться к той самой маленькой девочке, которой Гермиона любезно помогла две недели назад. Он подобрался к ней сзади, очень низко наклонился и прошептал:
– Привет… ты очень хорошенькая, знаешь?
Гойл взвизгнул от ужаса, отшвырнул весы к потолку и умчался, пропав из виду гораздо раньше, чем стихло эхо от звона разбившихся весов. Гарри, смеясь, повернулся к стене и задумчиво воззрился на ее гладкую поверхность. Он не сомневался, что по другую сторону в страхе застыл Драко Малфой; знает, что снаружи посторонние, и не осмеливается выйти. Гарри, в эйфории от собственного могущества, стал думать, как еще можно попросить комнату открыться.
Увы, его радость длилась недолго; прошло полчаса, он испробовал сотни вариаций, а дверь так и не появилась. Гарри смертельно разозлился: Малфой в двух шагах, а чем он занимается, по-прежнему непонятно! Окончательно потеряв терпение, Гарри подбежал к стене и пнул по ней ногой.
– ОЙ!
Неужели сломал большой палец? Он зажал его рукой и запрыгал на одной ноге; плащ-невидимка соскользнул на пол.
– Гарри?
Он круто развернулся на одной ноге, упал и с изумлением увидел Бомс, которая шла к нему с таким видом, словно всю жизнь только и делала, что прогуливалась здесь.
– Что ты тут делаешь? – спросил Гарри, поднимаясь. Ну почему надо вечно появляться, когда он валяется на полу?
– Хотела встретиться с Думбльдором, – ответила Бомс.
Гарри поразило, до чего плохо она выглядит; исхудала как скелет, мышиные волосы повисли сосульками.
– Его кабинет не здесь, – сказал Гарри, – он в другой стороне замка, за горгульей…
– Знаю, – отозвалась Бомс. – Его нет в школе. Опять куда-то отправился.
– Да? – Гарри осторожно поставил ушибленную ногу на пол. – Слушай… а ты случайно не знаешь, где он бывает?
– Нет, – покачала головой Бомс.
– А зачем тебе к нему?
– Так, ничего особенного, – Бомс, сама того не замечая, постоянно теребила свой рукав. – Просто подумала, вдруг он знает, в чем дело… ходят слухи… про несчастные случаи…
– Да, точно, было в газете, – сказал Гарри. – Какой-то мальчишка пытался убить своих…
– «Прорицательская» часто запаздывает с новостями, – перебила Бомс, видимо, не слушая. – Тебе никто из Ордена не писал в последнее время?
– Из Ордена мне больше никто не пишет, – ответил Гарри, – с тех пор, как Сириус…
Он увидел, что ее глаза наполнились слезами.
– Прости, – неловко пробормотал он. – Я только хотел сказать… мне его тоже очень не хватает…
– Что? – словно ничего не понимая, переспросила Бомс. – Ладно… увидимся, Гарри…
Она резко развернулась и пошла по коридору в обратную сторону. Гарри стоял, глядя ей вслед. Через минуту-другую он опять надел плащ-невидимку и занялся Нужной комнатой, но уже без былого энтузиазма. Наконец у него засосало под ложечкой. Зная, что Рон с Гермионой должны вернуться к обеду, Гарри решил успокоиться и предоставить коридор в распоряжение Малфоя – который, надо надеяться, еще несколько часов просидит в комнате.
Рона и Гермиону он застал в Большом зале. Они пришли рано и успели съесть почти половину обеда.
– У меня получилось… почти! – радостно сообщил Рон, едва завидев Гарри. – Надо было переместиться из чайной мадам Пуднафут на улицу, а я капельку переборщил и очутился около Шкрябенштюка, но, во всяком случае, аппарировал!
– Молодец, – одобрил Гарри. – А ты как, Гермиона?
– Идеально, как же еще, – откликнулся Рон, не дав Гермионе вымолвить ни слова. – Все идеально, и наскок, и настырность, и поспешность… или как там… После занятий мы все зашли в «Три метлы», так ты бы слышал, какие песни пел про нее Тутитам – не удивлюсь, если в самое ближайшее время он сделает ей предложение...
Гермиона, не обращая внимания на его слова, спросила Гарри:
– А как твои дела? Все время проторчал у Нужной комнаты?
– Угу, – кивнул Гарри. – И угадайте, кого я там встретил? Бомс!
– Бомс? – дружно удивились Рон и Гермиона.
– Да, она сказала, что хотела повидать Думбльдора…
– Если вам интересно мое мнение, – заявил Рон, как только Гарри передал свой разговор с Бомс, – она стала чуточку того. Поехала мозгами после истории в министерстве.
– Все-таки странно, – проговорила Гермиона, которую по какой-то причине очень озаботил рассказ о Бомс. – Ее поставили охранять замок, а она вдруг бросает пост, чтобы повидать Думбльдора, и тем более когда его нет в школе?
– Я вот подумал, – робко произнес Гарри. Ему было неловко высказывать свою мысль; подобные темы он считал епархией Гермионы. – Вам не кажется, что она была… ну, знаете… влюблена в Сириуса?
Гермиона вытаращила глаза.
– С чего ты взял?
– Не знаю, – Гарри пожал плечами, – только она чуть не заплакала, когда я назвал его имя… и Заступник у нее теперь с четырьмя лапами… вот я и подумал, не превратился ли он... ну, короче… в него.
– Это мысль, – медленно сказала Гермиона. – Но я все равно не понимаю, зачем вламываться в замок к Думбльдору, если, конечно, она и вправду к нему…
– Все сходится, – провозгласил Рон, быстро набивая рот картофельным пюре. – Бедняжка тютюкнулась. Сломалась. Женщины! – с мудрым видом кивнул он Гарри. – Слабая нервная система.
– Тем не менее, – отозвалась Гермиона, выходя из задумчивости, – сомневаюсь, чтобы женщина целых полчаса страдала из-за того, что мадам Росмерта не стала смеяться над анекдотом про колдунью, знахаря и мимбулюс мимбльтонию.
Рон надулся.
В облачном небе над башнями замка все чаще появлялись ярко-голубые прогалины, но эти признаки приближения лета совершенно не радовали Гарри. У него ничего не получалось – ни выследить Малфоя, ни вызвать Дивангарда на доверительный разговор беседу и заставить поделиться воспоминанием, которое тот скрывал несколько десятилетий.
– Последний раз говорю, забудь о Малфое, – решительно потребовала Гермиона.
