– Принцесса… – просипел Пип, стоя за его спиной.
– Милашка, – убежденно сказал Джип, и Пип подтвердил:
– Милашка!
Джип перевел дух.
– Ну, дело в шляпе, Пип. Сейчас увидим нашего первого короля.
2. ЕВРОПА В ОГНЕ
Камердинер Филипп снова появился на крыльце.
– Господа, – сказал он голосом, исполненным сочувствия и грусти, – аудиенция не может состояться по техническим причинам: аудиенц-зал закрыт на ремонт. Но, – в его голосе появилась дружеская интимность, – не огорчайтесь. Принцесса уговорила своего августейшего отца невзначай встретиться с вами в дворцовом парке. Можете войти, – Филипп распахнул перед ними калитку, Пип и Джип вошли в палисадник. – Сейчас его величество завершит государственные дела и вый…
Чей-то вопль в глубине дома прервал его речь. Дверь распахнулась, и на крыльцо, пятясь, с поднятыми руками выбежал человек в белой куртке и колпаке – королевский повар. Он попытался нащупать ногой ступеньку, не смог и спикировал на клумбу. Следом из дому выскочил сам король Людовик. Он размахивал старинным дуэльным пистолетом. Король кричал:
– Я тебе сто раз говорил: если снова подашь на стол вчерашнюю индейку… Кончено! Мое августейшее терпение лопнуло! Филипп, палача!
– Помилуйте, ваше королевское величество!
– Не помилую, не проси! – свирепо сказал король.
Повар заныл:
– Ваше величество, войдите в мое положение: вас много, а я один и…
– Что? Вот как! Выражаешь недовольство существующим порядком? Ты красный агент? Палач, повесьте этого шпиона вон на том дереве!
Палач, дряхлый старичок с веревкой, сошел с крыльца, но повар увернулся, и палачу пришлось гоняться за ним по палисаднику. Несмотря на дряхлый вид, в нем чувствовалась уверенность и профессиональная хватка. Повару приходилось туго. Он бегал по палисаднику и в отчаянии вопил:
– Ваше императорское величество! Ваше императорское величество!
На втором этаже распахнулось окошко, из него высунулся лысенький толстячок.
– Что за шум? – спросил он сердито.
Повар кинулся на колени, закричал:
– Бурбон приказал меня повесить!
Толстячок покраснел, захлебнулся гневом:
– Эй вы… бывший! – крикнул он королю. – Чего ерепенитесь? Это мой повар!
– Нет, мой! – закричал Людовик.
– Мой! – заспорил Наполеон.
Король топнул ногой.
– Нет, не ваш!
– Слушайте, старый придира! – прокричал Наполеон VII. – Мой кузен император изволил разделить весь обслуживающий персонал пополам. Это наш общий повар! Так что же вы вздумали вешать его в одиночку?
– Хорошо, – отозвался король Людовик. – Филипп! Принеси палачу топор. Половину повара повесим, а вторую отдадим Бонапарту.
– Вы зарываетесь! – отозвался король. Внезапно он заметил белье на веревке. Шея у него вздулась. – Как вы… посмели… – выговорил он, – повесить свое тряпье на государственной границе? А? Да я… я…
– Это моя граница! – взвизгнул Наполеон VII.
– Нет, моя! – закричал Людовик XXIV и обернулся к камердинеру, выбежавшему в палисадник с топором в руках. – Филипп! Конфискуйте контрабанду!
Камердинер с невозмутимым видом собрал белье, унес его в дом. Наполеон всплеснул руками.
– Императрица! Императрица! Погляди: Бурбон наше белье упер!
С треском распахнулось соседнее окно, из него высунулась растрепанная голова заспанной женщины.
– Ах ты, Бурбошка разнесчастный! – завопила она пронзительно на весь квартал. – Лопнули бы твои глаза бесстыжие! Да чтоб твоя бабушка тридцать раз в гробу…
– Я не желаю с вами разговаривать, – оскорбленно отвечал король. – Вы прачка, вот кто вы, сударыня!
Императрица завопила еще пронзительнее:
– Напа, ты слышишь, как оскорбляют твою жену? Какой ты после этого мужчина? Я – прачка? Хорошо, пускай я прачка! – И она завизжала: – Аристократов на фонарь!
Людовик XXIV зажал уши ладонями. Старичок палач в страхе выпустил повара, которого только что поймал и приволок под дерево. Повар кинулся к соседнему палисаднику, где возле изгороди стоял тот самый человек в плаще и шелковом трико, который недавно вызвал такое восхищение Пипа. Он с интересом прислушивался к скандалу. Это был испанский король Карл. Повар подбежал к нему, крича:
– Не хочу больше тут жить! Эмигрирую! Ваше величество, прошу политического убежища!
– Вы католик? – бесстрастно произнес король Карл.
– Я перейду в католичество!
– Паспорт? Виза?
– Нету – в отчаянии вопил повар.
Тогда король отвернулся и шепотом сказал:
– Полезайте!
Повар мигом перемахнул через ограду.
– Что это такое, ваше величество? – закричал испанцу король Людовик.
– Не понимаю вас, коллега, – невозмутимо ответил король Карл.
– Филипп, – приказал Людовик, – пишите ноту королю испанскому: "Нам стало известно, что вы дали приют…" так, так, правильно… "Требуем немедленной выдачи…"
– Дон Орельяно-Хуан-Родригес-Санчес-Мария-Эмилиано ди Тонтуррадо, – сказал король Карл в окошко через плечо, – ответьте: "Королевскому правительству ничего не известно ни о каких эмигрантах. Королевское правительство глубоко сожалеет…"
– Филипп, предъявите ультиматум: в течение двадцати четырех часов…
– Герцог ди Тонтуррадо, вы отвергаете ультиматум, как унижающий честь…
Людовик XXIV взорвался:
– Филипп! Объявите войну и в поход!
Филипп выхватил из кармана штопаную дамскую перчатку, швырнул ее через ограду, убежал в дом.
– Герцог, в ружье! – приказал король Карл.
Филипп и герцог ди Тонтуррадо выскочили наружу с ружьями наперевес, прицелились друг в друга. Толстенькая физиономия Наполеона VII сразу исчезла, императрица с визгом захлопнула окошко. Джип рванулся вперед:
– Постойте, ребята!
Но поздно: уже щелкнули курки. Правда, оба ружья дали осечку, так что никто не пострадал, но это лишь пуще раздосадовало короля Людовика. Он покрепче насадил корону, засучил рукава.
– Филипп, шпагу!
– Герцог, шпагу! – отозвался испанец.
Короли со шпагами в руках сошлись у ограды, разделявшей палисадники, и клинки, лязгая, засверкали, завертелись в их руках, словно велосипедные спицы. Принцесса Маргарита, выйдя на крыльцо, сказала с досадой:
– Ах! Опять!
Джип бросился, вперед.
– Ребята, то есть ваши величества! Нельзя же так истреблять королевские кадры! Прекратите! Я призываю вас к единению… перед лицом…
– Чьим? – спросил король Карл своим чопорным скрипучим голосом.
– Акционерного общества "Пип и Джип"!
Король Людовик ничего не слышал. С криком "Дени монжуа!" он нанес испанцу удар, достойный д'Артаньяна, однако тот невозмутимо парировал и, проскрежетав: "Бог и король!" сам ответил отличным ударом, который француз отразил с изяществом и блеском.
– Дени монжуа!
– Бог и король!
Бой разыгрался совсем нешуточный, ни один из противников не отступал и не давал спуску другому. Развести их можно было только силой, на это никто не осмелился бы. Марго, побледнев, замерла на крыльце. Джип продолжал свою речь:
– Ваши величества! Акционерному обществу стало известно о возникновении военного конфликта между ведущими державами Европы. Опыт истории говорит о том, что в подобных обстоятельствах высокие враждующие стороны, как правило, испытывают финансовые трудности. Компания "Пип и Джип" выведет вас из затруднений…
Короли отвечали ему только звоном шпаг.
– Компания "Пип и Джип" даст вам деньги!
Звон шпаг затих.
3. ГЕРЦОГ В КВАДРАТЕ
Короли, отдуваясь, отошли от ограды.
Людовик XXIV сказал:
– Филипп, проведите переговоры о перемирии.
– Спасибо… – шепнула Джипу Марго.
Филипп и герцог ди Тонтуррадо с белыми флагами с двух сторон двинулись к ограде.
– Что вы сказали, э… – заговорил король Людовик.
– …шевалье де Сан-Доминго, – подсказала Марго.
– Вот именно, – продолжал Людовик. – Деньги? Сколько? Когда? Условия?
– Компания "Пип и Джип" работает на началах полной честности и взаимного доверия. Соблюдая эти краеугольные принципы во всей чистоте, вынужден вам сообщить, что денег у нас нет.
– Какое… гм!.. – рассвирепел Людовик. – Филипп! Отзовите парламентеров!
– Как хотите, – сказал Джип, – но деньги будут. Много. Сколько захотите.
После короткого раздумья Людовик махнул рукой:
– Филипп! Продолжайте переговоры.
– Мне можно послушать? – смущенно спросил король Карл.
– Филипп! Можете заключить мир, – великодушно заявил Людовик.
И вот они сошлись у палисадника – Пип, Джип и два короля. Тут же, чуть в сторонке, ди Тонтуррадо и Филипп быстро писали что-то на одной бумажке, поминутно вырывая ее другу друга из рук и фыркая, как коты.
– Итак? – сказал Людовик.
