Но туман не исчезал.
Наконец Хай Лин сдалась и решила, что пора возвращаться. Поблизости не раздавалось ни звука, стояла мертвая тишина. Для человека с таким острым слухом, как у Хай Лин, это ощущение было не из приятных. Чародейка стала спускаться. Она уже представляла себе, как расстроятся подруги, узнав, что у тумана нет ни конца ни края.
Хай Лин быстро снижалась. Минут через десять она замерла и прислушалась. До земли должно было оставаться всего ничего. Где же остальные? В ушах пульсировала тишина. Хай Лин не на шутку разволновалась. Неужели она потерялась?
Она продолжила спуск, но земли по-прежнему не было видно, одна лишь серая дымка. Туман почти физически давил на нее. И ни одного звука поблизости.
— Вилл! Корнелия! — Чародейка чувствовала, что начинает паниковать. — Тарани! Ирма! Вы меня слышите?
Какая-то частичка ее разума поверила, что она никогда не найдет пути назад, что земля вдруг взяла и исчезла и что она, Хай Лин, теперь навеки обречена летать в густом тумане.
«Помогите! Где вы?» — Она послала подругам мысленный крик о помощи.
И тут она услышала их. Целый хор голосов, выкрикивающих ее имя. Они раздавались так далеко! Но они раздавались! Чародейка продолжила снижение.
— Не замолкайте! — кричала она. И они не замолкали. Хай Лин захлестнуло небывалое чувство облегчения. Вскоре она разглядела подруг. Они и Фарис стояли на дороге, вглядываясь в небо. Туман вокруг них был не такой густой, словно голоса девочек расчистили для Хай Лин воздушный коридор.
— Я чувствовала, как вы тянетесь ко мне, — произнесла воздушная чародейка, приземлившись.
Подруги кинулись обнимать ее. — Разве тут потеряешься, когда вы со мной!
— Ого! — воскликнула Ирма, запрокинув голову так, что у нее заболела шея.
— Вы только взгляните на эти башни!
Перед ними возвышались ворота, ведущие в Ясину. По обеим сторонам от ворот в небо утыкались тонкие мраморные шпили, украшенные затейливым узором из черных и золотых металлических полос. Верхушки башен тонули в тумане.
— Видели бы вы, как они сверкают на солнце, — тихо вздохнул Фарис.
— Идемте, нам сюда.
Он повел девочек сквозь арку входа и дальше, по широкой улице.
— Раньше у ворот стояла стража, — пробормотал юноша. — Не знаю, куда она подевалась.
Туман снова сгустился, так что было трудно что-либо рассмотреть, но Ирма продолжала вертеть на ходу головой. Теперь она понимала, почему, когда разговор заходил о Ясине, Фарис переходил на особый, благоговейный тон. Мостовые сверкали перламутром и серебром. А дома по обеим сторонам улицы скорее походили на дворцы — со стрельчатыми окнами, колоннами и бронзовыми, с налетом зелени, статуями у входа.
— А где все? — спросила у нее за спиной Вилл.
— Трудно сказать, — пожал плечами Фарис. — Обычно здесь полно народу.
В этот миг впереди показалась женщина с надетой на руку корзиной. Она посторонилась, освобождая дорогу, и даже не взглянула на них. При виде ее лица Ирме стало не по себе — на нем отражалось полнейшее равнодушие ко всему происходящему вокруг.
Затем компания приблизилась к величественному зданию в лесах. На лесах сидели двое мужчин в рабочей одежде. Один из них вяло помешивал что-то в ведре. Возле входа во дворец стояла другая пара рабочих — те просто пялились в пространство. Наверняка можно было сказать лишь одно: никто из них не был занят делом.
Чародейки и Фарис шли по городу, и у Ирмы на душе становилось все неспокойнее. Почему никто не обращает на них внимания? Обычно стоило им появиться где бы то ни было в чародейском обличье, как вокруг тут же собирались зеваки. Но жителей Ясины, казалось, уже ничего не интересовало. Они слонялись по улицам, сидели на ступеньках своих домов и ничего, абсолютно ничего не делали.
— Полнейшая апатия! — воскликнула Тарани. — Будто кто-то парализовал их волю.
— То же самое творится и на отцовских плантациях, — мрачно вставил Фарис. — Люди ни о чем не беспокоятся, ни в чем не видят смысла.
— Да-а, кажется, мы вовремя, — заметила Ирма.
Чародейки вслед за Фарисом поднялись по широкой лестнице и оказались перед стеной тумана.
— Зал Великого Собрания, — объявил Фарис. — Жаль, что вы не можете его разглядеть.
— Ничего не поделаешь. — Голос Вилл звучал устало. — Хотя, если честно, меня больше интересуют не стены, а люди, которые внутри.
Фарис смущенно опустил взгляд и стал рассматривать свои руки.
— Да, конечно. Простите.
Ирме стало его жаль, она бросила на Вилл неодобрительный взгляд: незачем было так обижать парня. Судя по всему, Корнелия и Тарани были того же мнения. Однако Ирма пересекла выложенную белыми плитами площадку, так ничего и не сказав.
В отличие от городских ворот, вход в Зал Великого Собрания охранялся. У дверей стояли двое мужчин с копьями, покрытыми сусальным золотом. Их яркие костюмы были расшиты серебром, благодаря чему они скорее походили на часть декораций, чем на стражников. Ирма отметила, что эти двое хотя бы выразили некоторое удивление при появлении чародеек. Девочки предоставили Фарису отвечать на вопросы стражи, и вскоре компании было позволено войти сквозь широкую арку в Зал Великого Собрания.
В квадратном помещении не оказалось никакой мебели, только вдоль стен были расставлены лавки. На этих-то лавках и сидели облаченные в красное мужчины и женщины и смотрели на группу людей, стоявших посреди зала на зеленом каменном полу. Их сердитые голоса напомнили Ирме об обстановке в ее собственном доме в те дни, когда у самой Ирмы, ее младшего братишки и отца было плохое настроение. Наконец чародеек увидели. Первым к ним повернулся молодой человек в красной накидке. Остальные тут же умолкли и уставились на незнакомок.
Молодой человек принялся протискиваться сквозь группу стоящих, направляясь к замершей в дверях компании.
— Фарис! Что ты тут делаешь?
Фарис нервно одернул полы своей рубашки и откашлялся.
— Халон, это Ирма, Корнелия, Тарани, Вилл и Хай Лин. — Он по очереди указал на каждую из чародеек. — Они, кхм… они прибыли из другого мира, чтобы спасти нас. Я думал, Собрание должно об этом знать…
Он осекся. Ирма отметила, что Халон перевел пристальный взгляд со своего родственника на чародеек и принялся одну за другой внимательно их рассматривать.
«В этих землях что, принято сначала пялиться на гостей и только потом представляться?» — подумала она так, чтобы подруги услышали.
Хай Лин с трудом подавила смешок, а Ирма сама с любопытством уставилась на Халона. Это был высокий, худощавый мужчина лет двадцати с длинными каштановыми волосами и зеленовато-синими глазами. Хоть они с Фарисом и не походили друг на друга, но, видно, красота была у них в роду.
Закончить изучение Халона девочка не успела, так как рядом с ним встала широкоплечая седеющая женщина. На ней была такая же расшитая золотом шапочка, как и на Халоне.
— Халон, как Голоса Собрания, мы должны поприветствовать наших гостей в Найдорне, — сказала она.
Голос ее звучал гулко и немного грозно, но Халон не обращал на это внимания. Он улыбнулся и низко поклонился гостям.
— Добро пожаловать в Найдорн, Ирма, Корнелия, Тарани, Вилл и Хай Лин. — Он тщательно выговорил все имена и ни разу не ошибся. — Я и Исмера — мы Голоса Собрания, и говорим от лица всего Найдорна. Прошу вас, ответьте, правда ли то, что сказал Фарис? Вы можете помочь нам? Ибо сейчас наша страна как никогда нуждается в помощи. Он говорил в старомодной, напыщенной манере, но взгляд, которым он стрельнул в Ирму, был веселым.
— Спасибо за теплый прием, Халон и Исмера, — ответила Вилл от лица чародеек. — Это чистая прав да, мы прибыли, чтобы вам помочь. Фарис сказал, что туман поднимается отсюда, из колодцев Ясины. Так ли это?
Остальные члены Собрания сгрудились вокруг чародеек — даже те, кто еще минуту назад, словно окаменев, сидели на лавках. В ответ на вопрос Вилл все яростно закивали.
— Все началось три месяца назад, когда исчезло Вечное Дитя, — пустилась в объяснения Исмера. — Судьба Кайдорна неразрывно связана с этим ребенком. Когда же он пропал, появился туман. Он не скатился с горных вершин, нет — он поднялся от вод в наших колодцах. Сначала мы не обратили на это внимания, но через пару недель никаких сомнений не осталось: здесь что-то не так. Мы пытались накрывать колодцы крышками, а кое-какие из них даже запечатали. Однако туман пробирается сквозь дерево, металл и камень и продолжает расползаться. Мы понятия не имеем, как его остановить.
Собравшиеся загудели в знак согласия. В их голосах слышались пронзительные нотки отчаяния. Ирма подождала, пока восстановится тишина, и спросила:
— Ваше Вечное Дитя — это маленькая девочка? С длинными волосами и в белом платье?
