Юлю больше всего. Ведь это как в сказке. Ее сестра — и вдруг настоящая принцесса! А мама Алёны — Владычица. Почти как королева. Или царица. И даже Алёшка теперь — принц!
Хоть он и не с ними сейчас.
Вот только про Алёшу и Алёну говорить никому нельзя. Это секрет.
Юлю привели в небольшой зал с красивой мозаикой на стенах и восемью креслами, поставленными в кружок. Точнее, кресел было семь, а восьмым было что-то вроде широкой и низкой скамейки. Армида сказала Юле сесть в одно из кресел, и сама опустилась в соседнее. С другой стороны от Юли устроился добрый швиль Кава, а в следующем от него кресле — Лум. Юля улыбнулась Каве. Он был не только добрым и хорошим, он почему-то взялся опекать ее, Юлю. Словно самый замечательный дядюшка на свете. Дядюшек у Юли не было, кроме того, что пропал на горе Кольцо, ещё когда мама была девочкой, но представляла их себе девочка именно такими, заботливыми и добрыми.
— Ой, птичка, — Юля показала рукой на пеструю мозаику одной из стен. — Мы ее в зоопарке видели.
Мозаика изображала длинноногую птицу с длинной шеей и изогнутым клювом. Юля даже помнила, как она зазывается, хотя в зоопарке такая птица была розовой, а на картинке — сиреневой, как глаза близнецов.
— Тотем ависов, — шепнула ей Армида. — Герб Диамы. Красивая птица, да?
— У вас живут фламинго? — восторженно воскликнула Юля. Фламинго были ее любимыми птицами в зоопарке.
— Какие флами… тьфу. Это Эва, мифическая птица. Их то ли никогда не существовало, то ли они давно вымерли. Поэтому считается, что встретить Эву — к великому счастью. Человек, видевший Эву, отмечен судьбой и непременно совершит что-то великое в жизни.
— Вымерли? — Юля внимательнее пригляделась к изображению. — У нас их много. Только в другой стране. А дома есть несколько в зоопарке.
Армида изумленно уставилась на Юлю. Слова зоопарк она не поняла, но указание «много» сразило ее наповал. Колдунья преисполнилась уважения к миру, где «много» волшебных птиц Эва. Видимо, это великий мир.
Тем временем один за другим в зал входили члены Совета, они приветствовали друг друга и занимали места вокруг стола.
Армида называла каждого входящего.
— Гаглод, повелитель мауров. Из Лазурного Леса.
Юля увидела светло-голубого собрата Кри-Кри и тех обезьянок, которые встретили детей у горы Кольцо. Обрадовалась и помахала ему рукой. Маур удивленно взглянул на ребёнка, но ничего не сказал.
— Этот престарелый ншун — Цакра, выборный представитель от Хомячьих Холмов, родины ншунов. Только я вот готова спорить на усы моей Кошки, выбрали этого типа не за мудрость, в которой, кстати, так остро нуждаются наши Восьмеро Валлеи, а за окрас его шерсти. Видишь, какой он ярко-рыжий? Ншуны — страстные любители всего яркого, так уж они устроены. Ншунами никто не правит, живут сами по себе, как придется, а с ависами у них мирное соглашение. Владычица Форитэль принимает участие в их жизни, а они формально принимают ее владычество. Наш Цакра сильно заважничал, когда его выбрали в Совет, хотя в целом он очень милое существо.
Юлька, широко раскрыв глаза, наблюдала, как «милое существо» устраивается на «скамейке» между двумя креслами.
— Видишь? — кивнула на это Армида. — Придя в Совет, Цакра тут же выбил себе право на вот такую вот лежанку, когда другие нормальные люди сидят в креслах. Ншуны, видишь ли, не признают стульев и вообще сидячего положения тела.
— Вон тот, белый — Лернин, северный авис, — продолжала комментировать Армида, когда в зал вошел уже знакомый Юльке длинноволосый остроносый человек из танцевального зала. Тот, который всё время спорил с мамой близнецов и который так не понравился Алёне. — Крайне заносчивый тип, впрочем, как и все северные. Он тут за древовиков. Был у нас в древности такой народ, древесные великаны. Они куда-то исчезли, но формально в Совет все-таки должен входить их представитель, так что его заменяет один из ависов. Сейчас вот Лернин Птаутама.
— Хочу знать, по какому праву Владычица поменяла состав Совета, — возмущенно заговорил этот самый Лернин, как только все заняли свои места. — И назначила этих… — он презрительно скривился, — сомнительных личностей. Среди которых — ребёнок!
— Причины я донесла до каждого представителя предыдущего состава Совета, — спокойно отозвалась Форитэль. Она сидела через два кресла от Юли, между Лумом и мауром Гаглодом. — Что тебе осталось неясным, Лернин?
— Хороши причины! Заменить надежных проверенных ависов на пришельцев только потому, что они представители своих народов. А подтверждение права девчонки говорить за народ тальпов каким-то камнем? Что это, Владычица?
Юля нахмурилась и нащупала аскеол в кармашке платья. Чем ему камень-то не угодил?
— Вс’е по закону, Лерн’ин, — лениво произнес Цакра. — Что н’е так?
— А то, что швиля, колдунью и девчонку-тани мы увидели впервые, и что они за люди, неизвестно. Они вообще появились внезапно и с помощью магии! И им мы хотим доверить решение судьбы Валлеи? А швиль вообще может быть подослан татшемиром Пу Ин Ю Ги! Разве швили нам сейчас не враги?
— Каф О Дин связан клятвой верности с другим нашим Советником, Лернин, — напомнила Владычица. — А значит, он верен и нам.
— Бред какой-то! — немедленно высказался северянин. — Восьмеро, вы слышали? И это слова Владычицы, которая нами правит!
— Лернин! — осадил его Лум. — Думай, что говоришь!
Бледная кожа северного ависа покрылась алыми пятнами: его всё больше охватывал гнев; однако, когда он говорил, голос его был спокоен.
— Я думаю! И говорю то, что не видят остальные. Я вообще уверен, что Воевода, побывав у Колдуна, встал на его сторону! И потому с ним теперь швиль, один из слуг Колдуна! Вот какая у них клятва верности — верности Колдуну! А теперь подумайте, зачем Владычица поменяла состав Совета на самом деле⁈
Нависла тишина.
— К чему ты клонишь, Лернин? — поинтересовался маур Гаглод.
— Не клоню, а говорю прямым текстом. Владычица ввела в Совет предателей Валлеи. Специально или они ее обманули, я не знаю. У нас на пороге Колдун с наследником Авелонгов и войско, а мы занимаемся перестановкой Советников. И я хочу обратить внимание Совета на то, что подобное, мягко говоря, странное поведение замечалось за Владычицей и прежде. С тех пор, как наш незабвенный Владыка возродился птицей, к власти пришла женщина, что само по себе недопустимо по законам ависов, но эта женщина ещё и восточный авис, что вообще возмутительно.
— Ну, ты-то вс’егда был прот’ив Форит’ель, — хмыкнул ншун Цакра.
— Потому что я верный сын Валлеи, я не преступаю законов. Посмотрите, кому мы доверили решать судьбу
