Зловеще клубящийся вокруг Смог теперь явно не решался продвигаться вперед: похоже, он был озадачен, сбит с толку и даже напуган. Словно улитка рога, время от времени он выпускал из себя густые дымные струи, шарил ими по воздуху и, казалось, осторожно изучал опутавшие его авангард виноградные заросли. Потом вдруг закружился вихрем, превратился столб смерча, который двинулся вокруг перепуганных нон-лондонцев, сделал полный круг и остановился прямо перед Дибой.
Дибе сразу стало ясно, что он боится, что он не решается напасть на нее. Она нарочито медленно подняла нонпушку и прицелилась.
Смерч сразу обмяк, превратился в облако, которое, клубясь и переливаясь, всосалось в ближайшую улочку и исчезло, словно никогда тут и не бывало никакого Смога.
— О господи, — вьщрхнул Хеми.
Скул театрально протянул руку сначала к Дибе, потом туда, где пропал из виду Смог, и снова к Дибе.
— Ты напугала его! Он испугался и удрал! — вскричал восхищенный Обадэй Финг. — Он просто удрал как последний трус!
Диба задумчиво поглядача на нонпушку. Из ствола револьвера все еще вилась тоненькая струйка дыма. Диба потянула носом и ощутила аромат свежего винограда.
Нонлондонцы постепенно осмелели и стали подходить ближе, с любопытством разглядывая удивительный виноградник, чудесным образом выросший прямо у них на улице.
— Я бы держался от него подальше, — предостерег Джонс. — А вдруг это все в два счета исчезнет, как и появилось.
— Вряд ли, — успокоила его Диба. — Нормальный виноград, можно даже попробовать. А даже если и исчезнет, не думаю, что смоглодиты станут тут болтаться без хозяина. Без Смога то есть.
Но тут к ней стали подходить любопытные жители; в ночных рубашках и в пижамах, они сгрудились вокруг и некоторое время молчали.
— Простите, а что… — послышались робкие вопросы из толпы, — неужели все это сделали вы?
Но Дибе было не до них.
— Он и сейчас не открывается? — спросила она, глядя, как Джонс вертит в руках и со всех сторон разглядывает нонпушку.
Кондуктор покачал головой и протянул ей револьвер обратно.
— Ты что, и вправду не помнишь, что ты туда вставила? — спросил он. — И в каком порядке? Запомни, барабан вращается против часовой стрелки.
— Нет, не помню, — ответила Диба. — В следующем гнезде, кажется, мои волосы. А может, соль… Правда, я сначала думала, что это сахар. Там есть и еще что-то… Забыла.
Джонс улыбнулся и снова покачал головой.
— Эх, знать бы все заранее, — мечтательно сказал он. — Можно было бы разработать какой-нибудь план. Правда, я не очень уверен, что у нас бы получилось. А может, вышло бы все точно так же. В обшем, теперь мы знаем, что Смог действительно боится этой штуковины, так что неудивительно…
— Вообще-то стрелять из него должны вы, Джонс, — вдруг перебила его Диба и протянула ему револьвер.
Бедняга Джонс, увидев прямо себе в грудь направленный ствол, бросился на землю.
— Ты что ополоумела? — закричал он. — Кто же направляет ствол прямо на человека? Ты хоть поставила его на предохранитель?
Дрожащим пальцем Диба нажала на маленький рычажок, и только тогда бравый кондуктор поднялся с земли.
— Вот видите, вы умеете им пользоваться, — сказала она. — А у меня до сих пор руке больно. Я же не знаю, как с ним правильно обращаться. Так что возьмите его себе.
— Ну нет, как из этой штуки правильно стрелять, я, хоть убей, не знаю.
Врукопашную я еще могу, это у меня неплохо получается. Из лука стрелять тоже умею, но из нонпушки… Нет, стрелок тут из меня просто никакой. А у тебя вон как здорово вышло! А рука — пустяки! Еще пару раз пальнешь — если, конечно, придется, — будет не так уже больно, привыкнешь. Ты меня извини, но это, Диба, твоя нонпушка, она принадлежит тебе. И я просто не имею такого права брать ее у тебя, понимаешь?
— Послушайте, Джонс! — Диба раздраженно топнула ногой. — Вы ведете себя так, будто я — это Шуази. Но я никакая не Шуази. А это простой револьвер, и стрелять из него должен взрослый мужчина.
— Дело в том, что… — нерешительно вступил в разговор Хеми.
Он и все остальные товарищи Дибы стояли у нее за спиной.
— Скул, — перебила его Диба. — Ты должен знать, как стрелять из пистолета.
И она протянула ему нонпушку, на этот раз рукояткой вперед.
Но Скул поднял руку и отрицательно покачал пальцем из стороны в сторону.
— Понимаешь, — снова вступил в разговор Хеми, — дело в том, что мы все как бы считаем, что у тебя это получится лучше, чем у нас.
Диба беспомощно посмотрела на револьвер. Из толпы собравшихся зевак доносился восхищенный и испуганный шепот.
— …напугала, и Смог удрал… Шуази…
— Да замолчите вы! — прикрикнула она.
Она повернулась лицом к толпе и лихо заткнула нонпушку себе за пояс.
— Запомните, я — не Шуази. Я никем и никогда не была избрана, понятно? Я сама по себе!
— Ну это затишье продлится здесь недолго, — проворчала Книга.
— Знаю, — отозвалась Диба. — Поэтому хватит прохлаждаться, самое время отправляться в путь, и ночь нам только на руку.
Странное дело, сейчас она вообще не чувствовала усталости, а ведь совсем недавно чуть не падала с ног.
— Ты совершенно права, — поддержал ее Джонс. — Только двигаться надо скрытно. На автобусе теперь нельзя, даже если бы кто-нибудь из нас мог сесть за руль.
Он бросил горестный взгляд вверх, где зависло, покачиваясь на ветру, его транспортное средство.
Толпа местных жителей надвинулась еще ближе, так что им пришлось теперь разговаривать, понизив тон.
— Ну и куда теперь? — спросил Хеми.
— У нас теперь есть нонпушка, так что пора двинуть на Смога, — сказала Диба.
Все неожиданно замолчали и переглянулись.
— Вот так прямо взять и двинуть на Смога? — растерянно произнес Хеми.
— Да, вот так прямо взять и двинуть, — твердо ответила Диба. — Этот смогглер, который был здесь, сейчас движется обратно, чтобы соединиться с основным массивом Смога. Через день, самое большее через два, Смог узнает, что здесь произошло. И он, конечно, догадается, что мы теперь не станем отсиживаться. И он тоже начнет действовать. Ты помнишь, Хеми, что он заявил, когда мы попали ему в лапы? Он сказал, что собирается с силами. Вот почему он выжидал. Но сейчас я не уверена, что он будет ждать. Так что и мы не станем терять времени.
Она окинула взглядом потупившихся товарищей.
— Послушайте, я должна идти. Вы же знаете, он ищет моей смерти, он хочет убить меня. Он охотится за мной. А вы… — Она помолчала. — Вам совсем не обязательно идти со мной…
Голос ее пресекся.
Джонс казался совершенно спокойным; Обадэй выглядел напуганным, а Хеми явно был взволнован и тоже как будто чего-то испугался. Трудней было догадаться, что чувствовали Скул, Котелок и Прикид, но все они — она неожиданно ощутила это совершенно ясно — были настроены весьма решительно. Даже Кисляй нервно ходил кругами, словно собака, завидевшая кошку.
Я скажу за всех, и, думаю, меня поддержат, — сказал Хеми. — А скажу я тебе вот что: ты бы лучше помолчала и больше об этом не заикалась, вот что.
Диба облегченно вздохнула, и на лице ее расцвела счастливая улыбка. Она гордилась своими друзьями. И собой тоже она гордилась не меньше.
— А кроме того, ты ведь должна мне заплатить, я же все-таки работал, — добавил Хеми.
И все, включая и Дибу, дружно рассмеялись.
— Ну вот и ладно, — сказала она. — Значит, выступаем. Курс — на фабрику Нетвердайбла. Ну держись теперь, Смог.
Святые отцы, — обратилась Диба к епископам. — Можно попросить вас об одном одолжении?
— Ну конечно, милая девочка, — ответил Бон.
— Все, что угодно! — поддержал товарища Бастор.
— Мы должны быть уверены, что за нами нет хвоста А еще-Когда пойдет слух про то, что тут произошло, все начнут задавать разные вопросы. Бизнесмены, там… люди из Концерна, ну у которых есть на город свои особые планы. Предсказители, кстати. Да и вообще. Я была бы очень вам благодарна, если бы вы ничего никому не рассказывали. Ни словечка.
Излагая свою просьбу, Диба очень беспокоилась. Предсказители были здесь самые могущественные маги, чародеи и ученые, обладающие незыблемой репутацией, которая создавалась годами, поколениями напряженной исследовательской работы. Но оба епископа, казалось, нисколько не удивились ее просьбе.
— Разумеется, — с готовностью ответил Бон и приложил к губам ключ-перышко: мол, буду держать рот на замке.
— Не волнуйтесь, не волнуйтесь, моя дорогая, — заверил ее Бастор. — Мы все понимаем.
— Сумевший перехитрить черные окна за свой въедающийся ум достоин всяческого преклонения. Но тот, кто сумел отбить нападение Смога, он…
— Он наш самый близкий друг.
— И никаких вопросов. Диба благодарно кивнула.
