— Что это? — изумленно воскликнула пирранская девочка.
Ники чувствовал себя на вершине счастья. Никогда еще ему не удавалось выдуть такой большой пузырь. Однако больше рисковать не стоило, и он языком собрал его обратно в рот. И только, когда жвачка опять превратилась в маленький шарик, ответил:
— Ваша цивилизация может делать такие штуки?
— Нет, — сокрушенно призналась маленькая пирранка.
— Что, выкусила?! Так что нечего тут из себя строить!
— Что — нечего?..
— Буф-ф, — с насмешкой повторил он ее восклицание. — Строить из себя, форсить, фасонить, выпендриваться…
— Ничего не понимаю, Ники! Я включу свой мозг.
— Не надо! Я просто хотел тебе показать, что и мне непонятно многое из того, что ты говоришь.
— Но почему ты не позволяешь мне включить мозг? С его помощью я понимаю тебя гораздо лучше, нежели просто так.
— Неприлично читать чужие мысли.
— Неприлично думать о неприличном, — возразила Нуми, но затем согласилась с ним. — Значит, тебя это пугает? Знаешь, других это тоже пугает. Но я не виновата в этом, поверь мне! Папа, наверное, тоже не знал, что когда работают оба мозга, я могу читать мысли. Да, но если бы не этот искусственный мозг, мы бы тогда просто погибли, и я никогда бы с тобой не встретилась.
Похоже, Нуми действительно радовалась тому, что встретила его. Когда она на него смотрела, глаза ее, казалось, искрились радостью.
Внезапно с присущим ей простодушием она заметили:
— Знаешь, ты очень красивый мальчик, но когда не переставая жуешь эту свою жвачку, становишься некрасивым. А кроме того, у тебя какая-то грязь под носом.
От неожиданности Ники чуть было не поперхнулся. Он поспешно вытер рукой верхнюю губу и, пока тер, ловко выплюнул резинку в пригоршню, потом вроде как машинально почесал за ухом, незаметно прилепив там жвачку. Одно из главных достоинств жвачек в том, что они прочно прилипают к чему угодно. Потом Ники вытащил из кармана куртки носовой платок, поплевал на него и стал энергично тереть им нос и рот.
— Не помогает, — сказала Нуми, с досадной озабоченностью вглядываясь в его лицо. — Ничего, я попрошу Мало посадить нас на какую-нибудь планету, где есть вода, и ты помоешься. Да ты не волнуйся, это не так уж тебя портит.
Эти слова снова вогнали Ники в краску. Чтобы скрыть смущение, он склонился над портфелем и, вытащив оттуда один из учебников, не глядя протянул его Нуми.
Девочка с жадностью начала перелистывать книгу, но тут же попросила у него разрешения включить искусственный мозг, чтобы быстрее все усвоить. Николай согласился, и она углубилась в чтение. Он же все это время изо всех сил старался не думать ни о чем неприличном и чем больше напрягался, тем труднее ему это удавалось. Да и кто знает, что считается приличным, что — неприличным на неизвестной ему Пирре.
— Здесь многое неверно, — вздохнула через некоторое время экспериментальная девочка.
Николай заглянул ей через плечо и увидел, что это был учебник по физике.
— Чур, не обижать друг друга! Если хочешь знать, каждая цивилизация имеет право на свои истины и каждая по-своему права.
— Да, но должны же существовать и некоторые всеобщие истины? А тут, где описывается строение материи и звезд, большинство сведений неверны. Да к тому же материя всюду одинакова, и на Пирре, и на Земле, и повсюду.
— Я, конечно, извиняюсь, — с иронией произнес Ники, — но если я прочту в вашем учебнике, что пишется о материи, и потом выложу все это на экзамене, учительница влепит мне такую жирную пару! Все в мире относительно, как сказал один великий ученый.
— Да, это так, — согласилась девочка с Пирры и продолжила внимательно рассматривать остальные учебники.
Николай Буяновский не пылал особой любовью к тому, что писалось в учебниках, но ее критическое отношение к ним ему тоже не понравилось.
— Да-а-а, — мудро заключила Нуми. — Действительно, людям наших планет необходимо встретиться и обсудить некоторые вещи. Слишком много разногласий в наших представлениях.
— А потом появятся еще какие-нибудь инопланетяне и скажут: «Какие же вы все тупицы!»
Нуми засмеялась.
— Правда! С этими цивилизациями одна путаница. Похоже, им лучше вообще не встречаться, а?
— Ну, я не хотел этого сказать, — запротестовал Ники. — Мы же с тобой находим общий язык! Скажи-ка лучше Мало, чтобы он доставил нас на какую-нибудь другую планету, посмотрим, что из этого получится!
— Тебе правда этого хочется? — засияла девочка. — И ты уже мне веришь?
— Конечно, — весело заявил он. — Раз уж мы в космосе, так давай сделаем какое-нибудь полезное дело.
Лицо экспериментальной девочки приняло сосредоточенное выражение, посерьезнело и даже как-то погрустнело, потом снова засияло.
— Он согласен. Я чувствую, что он согласен.
С этими словами она протянула руку к очередному учебнику. Это был учебник математики. Земные ученые утверждают, что математические законы всюду одинаковы, и переговоры с другими цивилизациями нужно вести на языке математики. Однако Николай Буяновский только настороженно прикусил губу.
9. Один дабел весит, сколько две лацы. Какие где задают вопросы
Но вместо того, чтобы углубиться в математику, девочка с Пирры, которая снова что-то прочла в его мыслях, улыбнулась ему и сказала:
— Тебе нечего бояться.
— Это я-то боюсь! — встрепенулся Ники. — Ты меня еще не знаешь!
— Что верно то верно, не знаю. Но раз ты так смело вошел в Мало, значит, храбрости тебе не занимать. Я люблю только смелых. И умных. А ты — умный? — снова задала она один из своих неудобных вопросов.
Каждый считает себя умным, но если спросить его об этом вот так напрямик, непременно смутится. «Будь я умнее, никогда бы не попался на твою удочку!» — подумал про себя Ники, лихорадочно соображая, что бы ей ответить.
— А что такое «удочка»? — спросила Нуми.
— Палка с веревкой и крючком на конце, с помощью которой ловят рыбу, — машинально ответил он ей и только тут сообразил, что слово «удочка» он произнес мысленно. И, не сдержавшись, яростно рявкнул:
— Да выключишь ли ты его наконец!
Нуми испуганно поднесла руку к уху. В глазах у нее появились слезы.
— Ну вот. Снова я тебя напугала! Пожалуйста, Ники, не думай плохо обо мне! Я его включаю вовсе не для того, чтобы шутки шутить. С таким мозгом играть нельзя. Думаешь, мне легко. Иногда я ощущаю в голове такую тяжесть, ужасную тяжесть!.. — произнесла она, всхлипывая. — Совсем невесело быть экспериментальной! Люди сторонятся тебя, боятся, и ты всегда одна-одинешенька. Будто, кроме тебя, никого в мире нет и тебе не с кем поиграть…
— Но я же с тобой! — с чувством воскликнул Николай, потрясенный ее бедой.
— Ты тоже меня боишься.
— Уже не боюсь. Честное слово!
— Правда? — слезы тотчас же высохли и глаза ее засияли. — Спасибо тебе! А я видишь, какая плохая — захотела проверить, умный ты или нет.
Ники засмеялся, всем своим видом показывая, что это ему нипочем.
— И как бы ты это проверила?
— Хочешь, я задам тебе одну загадку? Она совсем легкая.
Ники вовсю старался показать, что он ничего не боится. А, признаться, струхнул он порядком. Да и как тут не струхнуть, когда в следующий миг вдруг окажется, что ты глуп. Страшновато! Куда лучше без всяких проверок считаться умным.
— А ты потом не съешь меня? — сдавленно хохотнул Ники.
— Съем?! — девочка с Пирры изумленно уставилась на него.
— Ну да. У нас на Земле рассказывают легенду о существе, которое звалось Сфинксом. Крылатый лев с человеческой головой. Сфинкс задавал людям загадки и того, кто не мог правильно ответить, разрывал на месте.
— Буф-ф, какая жестокость! — возмутилась Нуми. — А какую загадку он загадывал?
— Кто ходит утром на четырех ногах, днем — на двух, а вечером — на трех?
— Интересная загадка, — задумчиво произнесла Нуми и уже в следующий миг спросила: — А это не человек? На заре жизни ползающий ребенок, взрослый в середине пути и, наконец, старик с палкой на закате жизни?
— Ну-у! — теперь уже Ники изумился. — Ты это что, своим искусственным?..
— Нет, собственным!
— Молодец! — похвалил он ее, но тут же ему стало не по себе от ее столь молниеносной сообразительности. — А то бы я — как проголодался — вмиг тебя проглотил!
— Ты снова голоден? — с беспокойством спросила девочка.
— Нет, шучу, конечно, — ответил он, хотя действительно был непрочь чего-нибудь пожевать. Жвачку хотя бы! — Ладно, давай свою загадку!
— Эту загадку мне задали одной из первых, когда присадили искусственный мозг. В качестве эксперимента. Сначала я должна была решить ее с помощью моего собственного мозга, но не смогла, а как только включила второй, тут же решила. Слушай! Один глоф и две мулфы весят, сколько один дабел и четыре лаци. В свою очередь, один дабел весит столько же, сколько два лаци. Один глоф и три лаци весят вместе, сколько один дабел, две мулфы и шесть крак. Один глоф весит, сколько два дабела. Спрашивается, сколько крак нужно добавить к одной мулфе, чтобы получить вес двух дабелов и одного лаци?
