Рассерженная Пегги задрала голову, чтобы рассмотреть башню, с верхушки которой падал световой луч, озаряя узкую часть пейзажа.
– Хотела бы я знать, что происходит там, наверху, – проворчала она. – Дурацкий фонарь сведет меня с ума!
– Наверняка все дело в неисправном механизме, – предположил Наксос. – Шестеренки в его двигателе то заедают, то начинают вращаться слишком быстро. Так иногда бывает со старыми часами. И случиться так может когда угодно. Поэтому нам надо быть начеку.
В данный момент световой луч казался неподвижным, но на самом деле он медленно-медленно смещался, о чем можно было догадаться по изменению положения теней на земле.
– Хотел бы я знать, с какой скоростью он движется, – задумчиво произнес Наксос.
– В нормальном ритме – два метра в час, – вдруг раздался у них за спиной голос Ариуса.
Ребята так и подскочили. Мальчик с изможденным лицом только что вынырнул из какой-то пещеры, а следом за ним и его братишка.
– Рад убедиться, что вам удалось ускользнуть от когтей Бальбаса, – сказал Ариус, подходя к ним. – Это получается далеко не у всех. Вы очень сильные… для чужеземцев, конечно.
Похоже, он действительно был впечатлен, хоть и старался скрыть свои чувства за насмешливым тоном.
– Как видите, – продолжил он, обводя рукой окружающую растительность, – здесь нет ни гигантских фруктов, ни мух величиной с собаку. Все соответствует норме. По крайней мере, пока. А все потому, что фонарь вращается с нормальной скоростью, так что каждый предмет и каждое живое существо получает такую дозу света, которая ему необходима: не больше и не меньше.
– Но если фонарь снова заклинит, все те необычности, которые мы видели среди руин, начнутся снова? – спросил Наксос.
– Да, – подтвердил Ариус. – И пока кто-нибудь не попытается починить механизм, который приводит фонарь в движение, такое будет случаться время от времени.
Пегги уселась на камень и принялась рассматривать растения, которые появлялись из земли. На смену темной зиме пришли светлые весна и лето.
На концах ветвей завязывались плоды, овощи отягощали зеленые побеги. Как и раньше в руинах города, из подземелий появлялись все новые группки людей с корзинами в руках, чтобы приступить к сбору урожая. Они были так заняты, что не обращали никакого внимания ни на подростков, ни на синего пса.
«Не очень удачно началось наше приключение, – с грустью раздумывала девочка. – Гигантский лев сожрал моих волков, а беднягу Зеба разорвал в клочки. Как все печально…»
Чувствуя, что мальчики смотрят на нее, она с трудом сдержала слезы, но тяжесть на сердце осталась.
«Сейчас Зеб, наверное, – подумала она, – уже превратился в хрусталь. Раз его до сих пор нет с нами, значит, он не смог собрать себя из разрозненных частей. Я должна во что бы то ни стало вернуться за ним! Но для этого необходимо, чтобы маяк работал исправно».
Подняв глаза, Пегги Сью снова осмотрела высокую башню. Ей показалось, что в ее стене на высоте примерно половины есть небольшое отверстие в форме бойницы.
– Да-да, ты не ошиблась, – кивнул Ариус, перехватив ее взгляд. – Там действительно есть окно, но оно расположено на высоте сотни метров, а стена гладкая, как стекло. Время от времени среди нас находятся смельчаки, которые отваживаются на восхождение…
– И как же они поднимаются? – поразился Наксос. – Привязывают себе на спину крылья?
– Нет, для того чтобы подняться в воздух, они пользуются услугами особой птицы. Она называется пирофеникс… Эта пернатая тварь такая отчаянная, что ее жизнь редко длится больше нескольких месяцев…
– Действительно, маловато, – хмыкнул синий пес.
– Птица – волшебное существо, – пояснил Ариус. – Размах крыльев у нее как у орла, и она способна поднимать в воздух огромные грузы. Пирофеникс настолько переполнен энергией, что в конце концов сам собой воспламеняется. В один миг все его перья вспыхивают, и он падает на землю, печеный, как цыпленок на вертеле. Кстати, мясо его очень приятно на вкус.
На мгновение подросток задумался и прибавил:
– Если вы сумеете убедить одного из пирофениксов помочь вам, смельчаку останется только ухватиться за его лапы. Он свободно вознесет его до самой бойницы.
– И что, он нас послушается? – не поверил Наксос.
– Конечно. Птицы просто обожают брать на себя всякие трудные задания. Энергии у них хоть отбавляй, и они охотно тратят ее на преодоление всяческих невероятных трудностей. Дело в том, что пирофениксы страшно хвастливые и постоянно жаждут славы. Каждая птица только и мечтает, как бы превзойти своих товарок. Беда лишь в том, что никогда невозможно точно предугадать, сколько времени им осталось жить. Если пирофеникс чересчур возбудится, есть риск, что он загорится в тот самый момент, когда поднимет вас в воздух. Тогда и вы сгорите вместе с ним.
– Ничего себе птичка! – заворчал синий пес.
«До чего жаль, что летучий ковер сбежал от нас! – с горечью подумала Пегги Сью. – Будь он по-прежнему при нас, не возникало бы и подобных проблем».
– А внутри маяка кто-нибудь есть? – спросил Наксос.
Во взгляде Ариуса появилась какая-то неуверенность.
– Никому не известно, – пробормотал мальчик. – Потому что ни один из тех, кто попадал внутрь, не вернулся назад. Поговаривают, что там живет свирепый огр, который охраняет волшебный свет и пожирает всех, кто осмеливается сунуться в башню. Но, может быть, это просто легенда, я не знаю… Во всяком случае, не советую вам пытаться пробраться в маяк.
– А разве у нас есть выбор, раз твои соотечественники отказываются впустить нас в свои подземные убежища? – возразила Пегги Сью, которую уже начали раздражать бесконечные советы Ариуса, изрекаемые тоном самоуверенного превосходства.
– Должен же кто-нибудь навести порядок в здешнем хаосе, – вмешался синий пес. – А это как раз наша специальность.
Несколько обиженный Ариус проводил их ко входу в сад, где какие-то крупные птицы перекрикивались громкими скрипучими голосами. Они квохтали и кудахтали, перебивая друг друга и в итоге поднимая страшный шум, от которого уже через минуту начинала трещать голова.
– Вот как раз пирофениксы, – сообщил Ариус. – Договаривайтесь с ними сами. Что касается меня, то моя совесть чиста: я вас предупредил. То, что вы задумали, трудно и очень опасно. По правде говоря, у вас почти нет шансов вернуться оттуда живыми. А жаль, мы могли бы стать друзьями.
С этими словами мальчик развернулся и ушел, не дожидаясь отклика.
Пегги Сью толкнула калитку и вошла в палисадник, где пышно цвели большие голубые и желтые цветы. Здесь находилось с десяток птиц, рассевшихся на нижних ветках раскидистого дерева, запятнанного кляксами засохшего помета. На первый взгляд по хищному профилю и широким крыльям их можно было принять за орлов, но Пегги отметила, что оперение пирофениксов играет более яркими красками, от розового до темно-багрового цвета. Птицы о чем-то яростно спорили, хихикали, потешались друг над другом, бросали друг другу самые глупые и бессмысленные вызовы – например, кто может летать выше всех, дольше всех…
– Наверное, те, что краснее остальных, должны скоро воспламениться? – прошептал Наксос.
– Точно, – подтвердил пес, – цвет становится более насыщенным по мере нарастания возбуждения птицы. Проблема в том, что «розовые» еще недостаточно отчаянные, чтобы пускаться в опасные приключения, а «красные»… что ж, их судьба нам известна. Не приближайтесь к ним, если не хотите случайно сгореть.
– Извините! – крикнула Пегги, прочистив горло. – Извините! Мы хотели бы долететь до маяка. Наша идея может заинтересовать кого-нибудь из вас?
Птицы перестали трещать и дружно повернулись к подросткам.
– Что? Что? Что? – прокаркал самый крупный пирофеникс, пока ярко-розового цвета. – Еще одни сумасшедшие, которым не терпится попасть в башню… Нет уж, спасибо, меня это совсем не привлекает. Да и тут нет никакого достойного вызова.
В стае тут же вспыхнула громкая ссора. Как поняла Пегги Сью, «розовые» энергично отказывались от подобного предложения, а «красные» необычайно воодушевились и даже подпрыгивали от волнения, готовые немедленно согласиться.
– Я согласен! – выкрикнул один из них, оперение которого уже приобрело цвет спелого томата. – Я готов, я готов… Ну что, полетели?
Он говорил слегка гнусавым голосом попугая, причем тараторил с такой скоростью, что ребятам с трудом удавалось разобрать его слова.
– Простите меня, – пролепетала Пегги, – но вы уж слишком красный. Разве вам не угрожает опасность воспламениться прямо в воздухе?
– Да, да, конечно! – с энтузиазмом отозвалась птица. – Но это-то как раз и забавно. Я рожден не для того, чтобы сидеть тут курицей на птичьем дворе, как те трусы, которые застряли в презренном розовом состоянии! Нет, я хочу погибнуть так, чтобы моя смерть стала настоящим фейерверком… взрывом разноцветного пламени… Такова судьба истинного пирофеникса. Прекрасная смерть – что может быть почетнее! Я не хочу становиться старой линялой курицей. Я предпочитаю прожить короткую жизнь, но окончить ее достойно!
