Йон Колфер - Артемис Фаул - 7. Атлантический комплекс [Перевод любительский]

Артемис поднял голову и постучал по лбу полдесятка раз.

— Я думаю, он уже пожалел, — сказал он голосом похожим на шорох сухих листьев.

И вот сейчас Дворецки мучительно медленно двигался по ночной дороге в Канкуне, упираясь головой и плечами в крышу Фиата. Он забыл забронировать автомобиль, поэтому ему приходилось принять то, что осталось у «Герц». Фиат 500. Здорово если ты один из подростков по дороге на курорт, но совершенно не подходит для стокилограммовой туши.

«Безоружной стокилограммовой туши», — подумал Дворецки. Вообще-то телохранителю удалось взять с собой несколько оружий, независимо от того какую банду он собирался уничтожить, но в данном случае общественный транспорт был намного быстрее, чем самолет Фаулов, так что Дворецки пришлось оставить весь свой арсенал дома, даже его любимый Зиг-Зауер, который практически заплакал.

Он ехал через Атланту и морские пехотинцы на таможне вряд ли будут любезны к кому-то ввозящему контрабанду оружия в США особенно к похожему на него, возможно пытающемуся вторгнуться в Белый Дом с несколькими поясами боеприпасов.

Дворецки чувствовал себя неприкаянным с тех пор как оставил Артемиса. Больше пятнадцати лет он проводил огромное количество времени, занимаясь деятельностью Артемиса.

Оказавшись, на несколько часов вынужденного бездействия, практически в одиночестве, в бизнес-классе трансатлантического лайнера, он не мог уснуть, беспокоясь о своей сестре и его мысли так же возвращались к Артемису.

Его патрон изменился — в этом не было сомнений. С тех пор как он вернулся из Марокко, спасши исчезающие виды животных, в прошлом году его настроение круто изменилось.

Артемис казался еще менее открытым, чем обычно, таким же открытым, как швейцарский сейф ночью.

Кроме того, Дворецки заметил что Артемис, кажется, одержим расположением предметов, но Дворецки сам был очень настороженным, так как был обучен видеть все в здании как потенциальное оружие и острые предметы. Часто Артемис заходил в комнату, которую телохранитель уже проверил и расчистил, и начинал раскладывать вещи по своим прежним местам. И говорил он как попало. Обычно он говорил почти поэтическими предложениями, но в последнее время ему, кажется, плевать, что он говорит, главное, сколько слов он при этом употребил.

Когда Боинг начал спуск в атланте Дворецки решил что пойдет к Артемису-старшему сразу как прибудет в поместье Фаулов и откровенно поговорит с ним на эту тему. Бесспорно, его работа — защищать Артемиса от опасности, но очень трудно это делать когда опасность исходит от самого Артемиса.

«Я защищал Артемиса от троллей, гоблинов, демонов, газов гнома и даже людей, но я не могу гарантировать, что набор моих навыков защитит его от его же собственного сознания. И это делает необходимым найти Джульетту и привезти ее домой, как можно быстрее».

Наконец Дворецки надоело ползти в пробке по главной дороге Канкуна, и он решил, что самое время размять ноги.

Он резко остановился на полосе такси и, игнорируя возмущенные крики водителей, и пустился в легкий бег, пропуская ряды пятизвездочных отелей.

Обнаружить Джульетту было не так сложно: ее лицо мелькало на десятках баннеров города.

«ЛУЧА-СЛЭМ! ВСЮ НЕДЕЛЮ, ТОЛЬКО В БОЛЬШОМ ТЕАТРЕ».

Дворецки не очень волновала фотография Джульетты на баннерах. Художники исказили ее милое личико, чтобы его сестра казалась более агрессивной и эта ее позиция была, очевидно, только для шоу. Может, это и выглядело хорошо на постерах, но неправильно: она была открыта для удара по почкам.

Джульетта никогда бы не приблизилась к противнику таким образом.

Его сестра была лучшим врожденным бойцом, что он когда-либо видел, и была слишком горда, чтобы попросить о помощи, если только, у нее не было другого выбора. Именно поэтому ее сообщение так тревожило.

Дворецки бежал, сливаясь с толпами пьяниц, две мили даже не вспотев, пока не оказался у застекленного и отштукатуренного фасада Большого Театра.

Десятки швейцаров в красных пиджаках обступили автоматические двери, кивая и улыбаясь толпе торопящейся к главному событию.

«Снова в прошлое. История моей жизни».

Дворецки обогнул здание, думая, что было бы неплохо хоть разок войти через переднюю дверь. Может быть в следующий раз, когда он станет слишком стар для этой работы.

«Сколько мне должно быть лет?», — подумал он. «Попробуй подумать об этом, со всеми этими волшебными исцелениями. Я даже не уверен, сколько мне вообще лет».

Как только Дворецки достиг задней двери, сразу выкинул из головы все лишние мысли, сосредоточившись на деле. Найти Джульетту, узнать, что с ней случилось и вывести ее с минимальным ущербом. До начала шоу было еще десять минут, и если ему повезет, он сможет утащить сестру, прежде чем станет слишком тесно.

Единственным охранником у задней двери была камера наблюдения.

К счастью, этот Большой театр был действительно театром, и здесь не было комнаты переговоров пансионата, не было бассейнов у заднего входа, толп туристов, сальса-групп, или даже полдюжины копов под прикрытием.

Когда Дворецки незаметно скользнул внутрь, то просто махнул рукой в сторону камеры, прикрыв лицо.

Дворецки не встретил на пути к закулисной области театра ни единого препятствия. Он прошел мимо парочки рестлеров разделявших электролитический напиток но те едва взглянули на него видимо приняв за своего. Большого и молчаливого, на их взгляд — плохого парня.

Как и большинство театров, у Большого театра были целые километры коридоров и обратных проходов, не показанных на схеме, которую Дворецки загрузил на свой смартфон из Интерпедии Артемиса, созданной как программу, включающую в себя все проекты, кои некогда были закачены и несколько тех, что Артемис украл и загрузил сам.

После нескольких неверных поворотов даже потрясающее чувство ориентира Дворецки покинуло его, и телохранителю хотелось просто пробить стены чтобы создать себе кратчайший путь туда, куда ему нужно: в гримерную участников

Дворецки, наконец, прибыл к двери в гримерную как раз в тот момент, чтобы увидеть вереницу сборной по рестлингу вьющуюся к сцене, и выглядящую словно сечения китайского дракона в своих лайкре и шелках. Когда последний рестлер проскользнул, барьер мышц в виде двух огромных охранников перекрыл дверь за кулисы.

«Я мог бы заняться ими», — думал Дворецки. «Это не проблема, но это оставит мне только секунду, чтобы найти Джульетту и увезти ее отсюда и, зная мою сестру, ей захочется провести сложную и, в конечном счете, бессмысленную беседу, прежде чем она будет готова уйти. Мне нужно думать как Артемис, как прежний Артемис, и действовать хладнокровно. Неловко получится, если нас обоих убьют».

Дворецки услышал вопли, и крики толпы, как только рестлеры вошли. Шум казался глухим через двойные двери, но был четче в гримерной.

Он просунул голову внутрь и увидел монитор, прикрепленный к стене отображающий действия на ринге. Удобно.

Дворецки подошел ближе к экрану в поисках своей сестры. Вот она, в углу ринга, выполняла некоторую показную разминку, которая была скорее шоу, чем фактическим воздействием.

Если бы Дворецки смог бы видеть свое выражения лица на тот момент, он был бы приятно удивлен, почти сонной улыбкой, что застыла на его лице.

«Мы слишком давно не виделись, сестренка».

Джульетта казалось, не была в непосредственной опасности; на самом деле, она выглядела так, словно наслаждалась вниманием толпы, она поднимала руки для еще больших аплодисментов и махала нефритовым кольцом на своем конском хвосте, изображая восьмерку. Толпа тоже ее очень любила.

Несколько молодых людей размахивали транспарантом с изображением Джульетты, и некоторые были достаточно смелыми, с участием сердечек конфетти.

Дворецки нахмурился.

Ему определенно стоит следить за этими молодыми джентльменами.

Дворецки позволил себе немного расслабиться, и ослабил пальцы, что возможно заметили бы только пять человек во всем мире. Он все еще был в состоянии полной готовности, и мог признаться самому себе, что его темнейший страх останется навечно, если он опоздает.

«Джульетта жива. И здорова. И какие бы ни были проблемы, мы сможем решить их между нами».

Он решил, что наиболее разумным курсом действий было бы наблюдать с этой преимущественной позиции. У него было четкое представление о ринге и в случае необходимости он может быть на стороне сестры за считанные секунды.

Матч начался со звука старомодного гонга, и Джульетта с кошачьей грацией вспорхнула на верхний канат.

— Принцесса! Принцесса! — скандировала аудитория.

«Любимица толпы», — думал Дворецки. «Ну, конечно же».

Противница Джульетты была, очевидно, главным злодеем. Огромная женщина, со сбритыми почти на лысо обесцвеченными волосами и в кроваво-красном костюме с лайкрой.