— Но почему вы не помогли!? — воскликнула Мила. — Почему ничего не сделали!?
— Я не могу вмешиваться в судьбу живущих волшебников, — ответил Рогатый Буль. — Даже если хочу — не могу Я призрак. Призрак не имеет власти менять что-то в настоящей жизни. Такой властью в мире людей обладают только живые. Но, я вижу, ты не можешь смириться со случившимся.
Мила нахмурилась и посмотрела в сторону.
— Это несправедливо, что он умер, — скрепя сердце сказала она.
Ей не хотелось об этом говорить. Она надеялась, что Рогатый Буль это поймет и больше ничего не скажет, но в ответ услышала:
— Ему было суждено найти Чашу, даже я знал об этом. А тебе было суждено подсказать ему этот путь. У каждого свое предназначение. Твоей вины не может быть в том, что произошло, потому что произошедшее от тебя не зависело. Но не все в этой истории предрешено окончательно. Как и вообще в жизни. Может быть, судьбу решит тот, кто никогда и не думал, что может вершить судьбы. Кто знает?
— Предназначение? — недоверчиво переспросила Мила, по-прежнему хмурясь. — Он что, выходит, должен был умереть? Звучит не очень убедительно. Особенно если учесть, что, если бы не я — он не пришел бы на поляну Асфодела.
— Не вини себя, — спокойно сказал Рогатый Буль. — Но если сможешь совершить поступок, который все исправит, — соверши, не задумываясь. Только так гибель твоего друга не будет бессмысленной. А угрызения совести мало чем могут помочь. Кстати, мы пришли.
Мила с Ромкой подняли глаза и, задержав дыхание, посмотрели прямо перед собой.
— Вот он — Проклятый замок.
Глава 7
Ворота Проклятого замка
Это действительно был он — желтый замок посреди озера. Мила видела его в третий раз, но впервые по-настоящему. От волнения сердце у нее застучало сильнее, но она старалась не подавать виду, что боится. Ворота замка хорошо было видно с берега — два железных паука, голова нижнего исчезла в раскрытой пасти верхнего.
По подсказке Рогатого Буля ребята нашли на берегу лодку. Она пряталась в зарослях камышей, и Ромка поглядывал на нее с большим подозрением. У Милы тоже было сильное чувство, что в этой лодке они сразу же пойдут ко дну, настолько она была неприглядной на вид, но выбора не было.
Мила и Ромка забрались в лодку. На дне они нашли весла и, взяв по одному, начали грести, загребая вместе с водой и стебли камышей. Когда они выплыли из зарослей, Рогатый Буль все еще стоял на берегу и наблюдал за ними. Его огромные рога, словно корона, величественно раскинулись над призрачным туловищем и лосиным корпусом. Сквозь эфирную белизну были видны нечеткие очертания деревьев за его спиной и узкая тропинка, по которой они пришли. Мила подумала, что была бы совсем не против снова вернуться на эту тропинку.
Но только когда они сделают то, что должны, напомнила себе Мила. Не раньше.
— Смотри, — сказал Ромка, указывая вперед, когда они были уже на середине пути к замку. — Ты когда-нибудь видела такие окна?
Подняв голову, Мила тут же поняла, о чем говорил Ромка. В темных стеклах окон абсолютно ничего не отражалось: ни небо, ни облака, ни лес, ни озеро. Эта желтая крепость, окутанная туманом, казалась старым призраком, навеки застывшим над водой. Мила не смогла сдержать волну мурашек, пробежавших по коже. Меньше всего ей хотелось войти в этот замок, окна которого даже не отражали окружающий мир.
Они были уже почти у самых ворот, когда Мила обернулась назад. Рогатого Буля на берегу уже не было, и это почему-то навело Милу на мысль, что дороги назад у них нет.
Еще несколько взмахов веслами и они оказались у ворот.
Внизу стены замка поросли водорослями — грязно-зеленой слизью, сползающей в стоячую воду. Даже не приглядываясь, ребята заметили, что камни покрыты противной слизью.
Вблизи два черных паука, жертва и пожиратель, казались еще более жуткими, чем в видении Милы и тем более на картинке в Яшкиной книжке.
Передние лапы обоих переплетались между собой, а задние словно врастали в каменные стены. Можно было легко различить даже щетину на лапах, как будто эти жуткие создания когда-то были живыми, а потом в одно мгновение превратились в железо — в ворота, охраняющие Проклятый замок.
Но отвратительнее всего выглядела раскрытая пасть верхнего паука, поглотившая голову своего побежденного собрата. Ребята хорошо видели два острых зуба, впивающихся в паучье тело, и восемь круглых глаз, глядящих непонятно куда. По обеим сторонам от ворот Мила заметила два черных металлических копья в ржавых железных держателях, впаянных в стену.
— Теперь я понимаю, почему князь Ворант спрятал свой замок от посторонних глаз, — сказал Ромка, пораженно хмыкнув. — Такое страшилище раз увидишь — в жизни никогда потом не забудешь. А хуже всего, что нам нужно войти внутрь…
— Вот именно, — согласилась Мила. — И как это сделать? Ворота заперты.
— Н-н-да, — протянул Ромка, оглядывая толстые паучьи лапы. — Очень сомнительно, чтобы кто-нибудь здесь мог ожидать гостей.
Мила тоже оглядывала ворота, и почему-то ее взгляд, как магнитом, все время притягивало к открытой пасти, острым клыкам и маленькому ромбовидному отверстию между ними, которое напоминало кусок вырванной плоти.
Стараясь отбросить от себя наваждение, вызванное жуткими картинами, что рисовало ее воображение, Мила сосредоточенно напрягала память, вспоминая свое видение.
— В видении я убила паука, — сказала Мила, пытаясь припомнить все детали. Но это было не так-то просто сделать, поскольку прошло немало времени.
— Ты убила железного паука? — спросил Ромка, как-то странно на нее покосившись. — Поздравляю. Надеюсь, он не очень сопротивлялся?
Стараясь не обращать внимания на Ромкин сарказм, Мила продолжала блуждать взглядом вдоль ворот, и взгляд, как будто повинуясь какому-то притягивающему заклинанию, снова и снова останавливался на углублении.
— Я вонзила в него нож или какой-то другой острый предмет… Не помню точно…
Краем глаза она заметила спокойно висящее сбоку от ворот копье. Казалось, что к этим воротам оно не может иметь никакого отношения. Но именно это Милу и насторожило. Какой смысл оставлять эти копья здесь, где от них нет никакой пользы? А значит, должна быть польза. Они здесь не просто так, а для чего-то.
Мила решила это проверить и, не долго думая, сняла копье со стены.
— А это тебе зачем? — с интересом разглядывая копье, спросил Ромка.
Он взял в руку наконечник, задумчиво пару раз подкинул на ладони, так что ствол копья закачался у Милы в руках, с недоверием покосился в сторону ворот и вдруг воскликнул:
— Эй! Смотри-ка, а ведь наконечник должен подойти к этому углублению в теле паука.
У Милы даже ноги занемели, словно от порыва ледяного ветра, когда она поняла, что Ромка абсолютно прав. Она вспомнила: она вонзила в паука острое копье! Потом в памяти всплыло еще и другое воспоминание: вспышка, глухой свист и золотое копье в груди Горангеля…
Мила подняла копье — оно было довольно тяжелое — и, прицелившись, не без труда вонзила его в углубление в теле паука. Железный наконечник вошел идеально, и тут же камни в стене упали куда-то вглубь, образовав длинные глубокие дорожки, по которым железные лапы заскользили вверх и вниз, создавая проход. Из пасти паука-пожирателя вылезла голова паука-жертвы, который устремился вниз, под воду. Когда он скрылся под водой целиком, Мила посмотрела вниз и увидела там, в темной мутной воде, его очертания.
Ворота Проклятого замка были открыты.
Ромка с Милой переглянулись и, не сговариваясь, взялись за весла. Когда проплывали под воротами, Мила посмотрела вверх: над их головами угрожающе зависла открытая паучья пасть с торчащими из нее острыми клыками.
— Интересно, как здесь принимают гостей? — поинтересовался Ромка. — Стаканчик «Глазуньи» хоть предложат?
— Вряд ли, — отозвалась Мила, когда лодка погрузилась в темноту тоннеля, где их голоса отдавались эхом, отражаясь от невидимых стен.
— Это хорошо, — сказал Ромка. — А то бы я сразу повернул обратно.
Мила усмехнулась «приятным» Ромкиным воспоминаниям, пытаясь различить в темноте хоть что-нибудь. Слух улавливал звонкие клацающие звуки: судя по всему, с потолка и стен в воду падали капли влаги. Пахло сыростью и дохлыми мышами. Мила достала палочку.
— Свет! — приказала она, и тут же в темноте проступили очертания стен, а на воде появились светящиеся круги.
Арочный свод тоннеля тяжело нависал над ними, а по стенам стекали тонкие струйки воды. Впереди Мила увидела лестницу.
Когда лодка причалила к ступеням, Мила и Ромка выбрались из нее, ступив на мокрый каменный пол.
— Нам туда, — сказала Мила, кивая головой вверх, куда уходила лестница с широкими, испещренными глубокими трещинами, ступенями.
