Светлана Лаврова - Леська и людоед

© Светлана Лаврова, текст, 2014

© Ольга Чичерова, иллюстрации, 2015

© ООО «Издательство АСТ», 2016

Жил-был сосед сверху. Хороший был сосед сверху – не пил, не курил, с потолка не протекал, музыку громко не включал, молотком после одиннадцати вечера в стены не колотил. Впрочем, до одиннадцати тоже. Имел жену, двоих детей и хомячка и вежливо здоровался с Леськой в лифте. Только здоровался – как его зовут, Леська не знала. Поэтому она слегка удивилась, когда однажды вечером он возник в дверях с коробкой конфет и кульком апельсинов.

– Папа дома? – спросил он таинственным шёпотом у открывшей дверь Леськи.

– Дома, – таким же таинственным шёпотом ответила Леся. – А что?

В коридор вышел папа.

– Что это вы шепчетесь? – подозрительно спросил он. – Леська, не трогай чужие конфеты.

– Это не чужие, – прошептал сосед. – Это её конфеты. И ваши.

И сунул папе апельсины и коробку.

– А за что? – спросил папа. – И почему шёпотом?

– Охрип я, – просипел сосед. – Ларингит у меня, простуда такая. Голос вообще пропал. А завтра на работу. Я вас умоляю, сходите один раз вместо меня! Работа несложная, даже приятная, на свежем воздухе, а вы в отпуске, я знаю. Послезавтра голос уже, надеюсь, вернётся: я горячее молоко тоннами пью. Выручите по-соседски, очень вас прошу!

– Да ладно, – сказал папа. – А кем вы работаете?

– Людоедом, – сказал сосед.

Сосед сверху работал людоедом. В сказке «Иван-царевич и кто-то ещё» – то ли Серый Волк, то ли Лихо Одноглазое – Леся забыла. А поскольку на одну зарплату не проживёшь, то сосед совмещал по той же специальности в «Мальчике-с-пальчике» и «Волшебнике Изумрудного города». Конечно, простуженный людоед без голоса – курам на смех, вот сосед и просил подменить его на один день.

– Работа – не бей лежачего, – объяснял он опешившему папе. – Посидите на камушке с восьми утра до двух дня с перерывом на обед. Если кто по дороге проедет – порычите, он и убежит. Можно вилку вдогонку кинуть, это тоже хорошее впечатление производит. Потом с двух до шести перейдёте в сказку «Мальчик-с-пальчик». Там роль посложнее, не связывайтесь, лучше сделайте вид, что не замечаете Мальчика-с-пальчика. А то у него переходный возраст и сложные взаимоотношения с родителями, может и обозвать как-нибудь. Или того хуже. Один день перебьётся он без людоеда. Потом с шести до десяти вечера в том же лесу, но с другого края поймаете Элли и отнесёте в свой замок, а затем, привязав её к столу, походите вокруг стола кругами, зверски скалясь и точа нож. Она будет в обмороке, кусаться и лягаться не должна, так что всё очень просто. Да не волнуйтесь, я подробную инструкцию напишу.

– Э-э-э… – наконец обрёл дар речи папа. – Видите ли, я не очень люблю есть человеческое мясо.

– И не надо, – замахал руками сосед. – Отопрётесь как-нибудь – зуб болит или настроение задумчивое, это несложно. Ну вот и договорились. Держите пропуск, покажете охраннику. Спасибо огромное, в зарплату рассчитаюсь.

И сосед убежал, пока папа не передумал. Из кухни выглянули мама и Стася – Лесина младшая сестричка. Стася была занята тем, что очень медленно ела кашу. А мама еще больше была занята тем, что убеждала её есть кашу побыстрее.

– Ну что, пойдёшь? – спросила мама.

– Да надо бы… – вздохнул папа.

– Папочка, – проникновенно сказала Леська. – Возьми меня с собой. Я тебе пригожусь.

– И меня! – закричала Стаська, размахивая ложкой.

– Тебя не возьму, ты кашу долго ешь, – строго сказал папа Стасе. – А Лесю… Вообще-то я в сказках плохо ориентируюсь. Может, и правда Лесю взять?

Мама открыла рот, чтобы сказать: «Ни в коем случае», – но подумала и сказала совсем другое:

– Только при одном условии: надеть кофту, не объедаться конфетами и хорошо себя вести.

«Это уже три условия», – подумала Леська, но промолчала, чтобы мама не передумала.

Контора, в которой работал сосед, помещалась через пару кварталов от Лесиного дома. У входа сидел мордатый охранник и жевал жвачку. Папа предъявил пропуск. Леся скромно сделала вид, что её тут нет.

– А это кто? – спросил охранник, изучив пропуск и уставившись на Лесю.

– Это со мной, – небрежно сказал папа. – Стажёр для передачи опыта. Из Новосибирска.

– Ладно, проходите, – лениво кивнул охранник и передвинул жвачку на другую сторону рта.

Папа и Леська прошли.

– Вот видишь, пока всё нормально, – храбро сказал папа, шагая по коридору. – А ты боялась.

Леся оглянулась. Охранник на табуретке так же тупо сидел и жевал. И лениво шевелил своим длинным фиолетовым хвостом. Леся не стала заострять на этом внимание папы. Родителей беречь надо, у них психика ранимая. Им, беднягам, ещё много чего вытерпеть придётся.

Коридор конторы плавно перешёл в пыльную дорогу, освещённую солнцем и заросшую травой – это в октябре-то! У края дороги стояла вешалка. Леся и папа повесили свои пальто на вешалку, переобулись в казённые тапочки и пошли по дороге, любуясь чудесным летним пейзажем. Вокруг было сплошное благолепие – ромашки, васильки и прочие берёзки. По берёзкам скакали белочки, по ромашкам – бабочки, а солнце наяривало так, словно хотело кому-то доказать, что, несмотря на свой почтенный многомиллионный возраст, оно ещё о-го-го!

– Эх, зря я купальник не взяла, – досадовала Леся. – Пока ты будешь прохожих есть, я бы позагорала. Кто же знал, что здесь такая теплынь. А мы развилку не пропустили?

– Да нет, вот она, – сказал папа, сверяясь со схемой, нарисованной соседом.

Впереди стоял огромный валун, от которого разбегались три дороги. На валуне древнерусскими буквами было написано: «Направо пойдёшь – женату быть, налево пойдёшь – коня потерять, прямо пойдёшь – убиту быть».

– Нам прямо, – бодро сказал папа. – Там у нашего соседа рабочее место.

– Слушай, тут и другие надписи есть, – обнаружила Леська, обследуя валун: – «Иван-царевич – дурак», «Иван плюс Василиса равняется любовь», «Здесь был Дмитрий-царевич»… А тут, сбоку, что-то такое древнерусское, что и не пойму…

– И не надо, – поволок Леську от камня папа. – Нельзя читать надписи на заборах и… э-э-э, на камнях, наверное, тоже. Ага, вот и пришли.

На милом пригорочке, заросшем лютиками, под берёзой стоял большой камень, вроде того, с надписями, но плоский и даже с сиденьем. Леська подскочила поближе – так и есть: к камню длинным ржавым гвоздём прибита подушка, чтобы людоед не простудил это самое, на чём он работает. Рядом стоял небольшой столик, накрытый скатертью, на нём валялись нож, вилка, ложка, оловянная миска и кружка. Вообще-то Леська в жизни не видела оловянных мисок, но решила, что она именно такая и есть. Явно не «Цептер».

– Ладно, – сказал папа, садясь на подушку. – Начнём работать.

И достал принесённую с собой газету. А Леська пошла собирать землянику в соседнюю рощицу. Рабочий день начался.

Собирая землянику, Леська несколько увлеклась и шум услышала не сразу. А когда услышала, то сразу поняла, что пропустила что-то интересное, и рванула назад к папе. Он стоял на своём пригорочке и яростно орал:

– Кыш! Брысь!! Пошёл вон!!!

Перед ним стоял молодой человек и с интересом слушал эти крики. Молодой человек был весьма декоративен: железная шапка, железная рубаха-кольчуга, на руках и ногах – железные вставочки с оборочками… Почти трансформер. Или боевой робот из мультика. Леська, конечно, знала, что это такой древнерусский военный мундир. Его раньше взаправду носили, а теперь только в сказках.

Наконец папа утомился и умолк.

– Тут раньше другой людоед работал, – подал голос молодой человек в железе.

– Ишь какой наблюдательный, – фыркнул папа. – Я за него. Он на больничном.

– Ладно, мы, царевичи, люди простые, без капризов. Хоть он, хоть ты. Ешь.

– Что есть? – удивился папа.

– Меня, – объяснил царевич и слегка зевнул.

Папа немного замялся, и Леся пришла на помощь:

– Подожди, папочка, несу, несу, – нежно промурлыкала Леся и протянула кружку земляники: – Не ешь его без приправы, у тебя заворот кишок будет. Кардамону, к сожалению, нет, кончился, вот я земляники и набрала.

– Что?! – страшным голосом рявкнул сообразительный папа. – Как нету кардамону?

– Был, да весь вышел, – развела Леська руками.