Михаил Каришнев-Лубоцкий
Искатели злоключений
роман-фантазия
В городе Гнэльфбурге – славной столице гнэльфов – на одной из улиц в одном из домов жили два пуппетролля: сердитый старик Кракофакс и его маленький племянник Тупсифокс. Точнее, они жили не в доме, а в заброшенном подвале, но пуппетролли гордо называли его «НАШИМ ДОМОМ», поэтому позвольте и мне иногда так называть это убогое жилище.
Гнэльфы были по сравнению с обычными людьми очень низкого роста, но по сравнению с пуппетроллями они выглядели настоящими дылдами. Ехидный Кракофакс так и величал их «Эти дылды». Однако, несмотря на огромную разницу в размерах, гнэльфы не обижали пуппетроллей и соседствовали с ними тихо-мирно, словно бы и не замечая забавных малюток из темного подвала. Только иногда кто-нибудь нет-нет да и спрашивал: «А куда это подевались наши милые крошки? Третий день на глаза не показываются! Уж не заболел ли кто из них?!». Но к счастью, тревога оказывалась ложной. На дверях подвала любопытные обнаруживали табличку «НЕ ВХОДИТЬ! ЧАСТНОЕ ВЛАДЕНИЕ!», а под ней записку, наспех приколотую ржавой булавкой: «НАС НЕТ И НЕ БУДЕТ!».
«Наверное, вновь отправились на поиски приключений!» – обрадованно думали соседи-гнэльфы и расходились по домам, весело судача о непоседах-пуппетроллях.
И они, как правило, не ошибались: Кракофакс и Тупсифокс действительно в это время были уже вдалеке от Гнэльфбурга и в очередной раз разыскивали какой-нибудь клад или сокровище.
Обычно они отправлялись в путешествие вместе: дядюшке нужно было присматривать за племянником, а племяннику за дядюшкой. Но иногда – это случалось гораздо реже, – Тупсифокс уезжал один, оставляя старину Кракофакса стеречь родной очаг.
Однажды маленький пуппетролль вновь уехал без дядюшки: ему нужно было попасть в пансион и там хоть немного набраться ума-разума. А Кракофаксу учиться уже было ни к чему: он и так все обо всем знал, только помалкивал.
Тупсифокс в пансион съездил, его там приняли и… Впрочем, пусть нам обо всем расскажет сам герой: ведь он не поленился написать мемуары! Эти толстые амбарные книги с пожелтевшими страницами, усыпанными, словно бисером, крошечными буковками, чудом попали мне в руки в одном из букинистических магазинов Гнэльфбурга. Кто их туда отнес – Кракофакс или Тупсифокс – можно только гадать (хотя я сам нисколько не сомневаюсь в том, чья это проделка. Ну, конечно же, старой пройдохи Кракофакса!). Однако верно говорят: нет худа без добра. Теперь эти мемуары перед вами!
Не знаю, как вы, а я читать научился очень быстро. Зато с правописанием мне пришлось изрядно помучиться. Я выводил на бумаге такие каракули, что мой педагог, увидев их, хватался руками за голову и глухо стонал: «Тупсифокс, что это такое?! Расшифруй немедленно свои записи!». Со временем мои иероглифы приняли более-менее божеский вид. Даже посторонние стали признавать в них буквы гнэльфского алфавита – что уж говорить обо мне самом!
Совершив такой героический подвиг – научившись писать, я стал искать применение своему новому умению. И тут меня постигло страшное разочарование: кроме писания поздравительных открыток моей дорогой матушке, это умение ни на что не годилось. Узнав о причине моего огорчения, дядюшка Кракофакс принялся нашептывать мне разные советы, стал толковать о каких-то «графитти», но я, зная чем заканчиваются дела, начатые по совету старого пройдохи, сразу их решительно отверг. «Нет, – сказал я, – пачкать стены домов нашего славного Гнэльфбурга я не стану! Хоть я – пуппетролль, но этот город – и мой город! А в своем жилище пуппетролли не пакостничают!» Дядя выслушал мой ответ и горестно махнул рукой. А я обрадовался: значит, старый ворчун от меня отвязался, и теперь я могу спокойно подумать о том, ЧТО и ГДЕ я стану писать.
И вскоре меня осенило: я решил вести дневник. Целую неделю я исправно заносил в него все, что видел и слышал. А через неделю, прочитав эти записи, я швырнул дневник в печку. Слишком нудной и скучной показалась мне моя жизнь. «Разве она такая?» – подумал я и, усевшись в продавленное кресло, погрузился в воспоминания. А когда я припомнил все то, что произошло со мной от рождения и вплоть до сегодняшнего дня, то понял: нужно писать мемуары!
Правда, меня поджидал неприятный сюрприз: в библиотеке, в которую я зачастил с недавних пор, мне подсказали, что о моих приключениях уже имеются книги – их накатал какой-то ловкач, пронюхавший о наших с дядюшкой похождениях. Но когда я прочитал эти книги, то невольно усмехнулся в душе со злорадством: пронюхать-то он пронюхал, но далеко не все, и у меня, конечно, найдутся в запасе кое-какие истории, не известные миру и этому шустрому писаке, чье имя я даже не хочу здесь упоминать, чтобы не делать ему лишнюю рекламу.
Стащив у дядюшки чистую амбарную книгу и ручку, я засел за мемуары. Не желая углубляться в свое раннее детство, я начал с событий, развернувшихся в прошлом году. А события эти были значительные: меня отдали тогда в пансион!..
Все началось в дождливый сентябрьский понедельник, когда мой дядюшка, побродив вечерок по лужам в дырявых ботинках, вернулся домой в наш родной подвал и слег с ужасной простудой в постель. У него поднялась температура, появился сильный кашель, а тщедушное тело стала сотрясать такая дрожь, что я невольно испугался, как бы наш хилый диван не рассыпался в щепки.
Накрыв старичка кучей старых одеял и пальто, я вскипятил молоко и подал его бедняге Кракофаксу. Потом откопал в шкафу аспирин и заставил дядюшку проглотить пол-таблетки. Всю ночь я не отходил от него, а утром, едва старику полегчало, он огорошил меня словами черной неблагодарности:
– Совсем ты отбился от рук, Тупсифокс! Ведешь себя, как настоящий гнэльф: нянчишься с больным, подаешь ему лекарство, еду, питье… Так нельзя! Ты – пуппетролль, твоя голова должна думать о том, как бы устроить кому-нибудь пакости. Ты скоро станешь посмешищем в глазах других пуппетроллей! Вот что я решил, Тупси: нужно отправить тебя в пансион к господину Ворчайлсу – он живо наставит тебя на истинный путь. Учебный год уже начался, так что не мешкай, а собирайся в дорогу – ехать придется далековато.
Произнеся длинную речь, вредный старикашка закашлялся вновь.
Но я уже не кинулся к нему на помощь с чашечкой чая, а горестно подумал: «Хорошо, я уеду… Но с кем останешься ты – гремучая смесь горчицы и перца? В Гнэльфбурге полно гнэльфов, а пуппетроллей всего двое… Перед кем ты будешь задирать свой нос и хвастаться былыми подвигами?»
Так окунувшись в несвойственные для меня печальные размышления, я достал из-под дивана объеденный молью чемоданчик, который лет пять тому назад дядюшка похитил из магазина игрушек, и побросал в него свои вещи. Потом захлопнул крышку, застегнул единственный действующий замок и вытянулся перед сердитым старикашкой навытяжку.
– Я готов… Куда ехать?
Пружины древнего дивана заскрипели, и дядюшка (тоже со скрипом) поднялся с постели.
– Сначала позавтракай. Поезд в Пуппефельд отправляется в полдень, ты еще на него успеешь.
– А билет? Зайцем я не поеду!
– Поедешь пуппетроллем: бесплатно и со всеми удобствами. – Дядюшка хрипло рассмеялся и, уже серьезнее, добавил. – Превратишься в невидимку, проникнешь в мягкий вагон – тебя устраивает мягкий вагон? – заберешься на любую полку и – вперед, в Пуппефельд!
– А мой обед? Ужин? Питаться невидимыми колбасками я не намерен!
– Продуктами с тобой поделятся твои попутчики. В мягких вагонах пассажиры предпочитают лакомиться деликатесами – смотри, не объешься до тошноты!
– Воровать чужую еду? Сколько можно, дядюшка! – Я ни на шутку оскорбился таким предложением старого пройдохи. Мне было уже немало лет, и я понимал намеки Кракофакса с полуслова.
Но дядя ни капельки не смутился. Он только поплотнее закутался в старый халат и спокойно объяснил мне свою мысль, придав ей новый поворот:
– А ты не воруй! Мы, пуппетролли, любим играть, вот ты и поиграй. Например, в индейцев. Напади на лагерь бледнолицых и захвати какие-нибудь трофеи: те же колбаски или бутерброды.
– Но тогда я должен буду снять с бледнолицых скальпы!
Услышав мои слова, дядюшка недовольно поморщился:
– Кровопролитие ни к чему, Тупси! Бледнолицых в вагоне много, а ты один. Действуй хитроумно: дождись, когда они уснут и тайком проникни к их складу продовольствия. Такая добыча – честная награда смелому воину!
– Ну, если это честная награда… – Нехотя я согласился с планом хитрюги Кракофакса (а что мне еще оставалось делать?!) и медленно побрел к столу, на котором стояли остывший уже кофейник и тарелочка с полузасохшими бутербродами. – Присоединяйся ко мне, дядюшка, когда еще доведется нам вместе позавтракать…
Седовласый пройдоха, погладив лысину на макушке, охотно присел рядом со мной.
