Дрожащий ученый, к которому был обращен этот вопрос, поборол кое-как свое волнение и сказал:
– Мы изучаем вопросы государственного устройства. Как должно управляться государство, какие должны быть законы, какие права должны иметь мандарины, какие простой народ.
– Должны! Должны! – крикнул богдыхан. – Как будто на свете все делается, как должно. На свете никогда не делается все, как должно. Поневоле, благодаря вашей науке, всякий будет сравнивать то, что есть, с тем, как должно быть, и всегда останется недоволен. Самая вредная наука! Прочь с глаз моих! Вон!.. Ты что нам расскажешь?
На этот раз вопрос был обращен к доктору.
– Нашу науку, – отвечал он с поклонами, – все признают полезной. Мы изучаем свойства трав и что из какой можно сделать – из какой вытяжку, из какой порошок, из какой бальзам. Мы собираем корни женьшеня и учим, что из них надо отбирать – которые больше всего похожи на человеческую фигуру. Мы сушим молодые, еще мягкие рога оленя, толчем их и делаем из них навар, густой, как клей, и целебный, как воздух весны: он как рукой снимает все недуги. Конечно, когда человек здоров, ему не нужна наша наука, но если он не убережется и заболеет, мы ему помогаем.
– Не убережется! Пускай бережется! – мягче, чем перед этим, но все же с гневом, сказал богдыхан. – Только поощряете людей к легкомыслию. Решительно не понимаю, какой толк от всех ваших наук!
И, обратившись к знаменитейшему и величайшему поэту Му-Си, который жил как раз в это самое время, богдыхан приказал:
– Ты отвечай о пользе науки! Му-Си вышел, поклонился, улыбнулся и сказал:
– Был у одного из твоих предков, сын неба, такой чудный сад, в котором росли такие чудные, душистые цветы, что не только пчелы слетались со всей округи, но даже люди за милю и более останавливались, нюхали воздух и говорили: «Вероятно, сегодня дверь рая оставлена открытой». И забралась однажды в этот сад корова. Увидав, что из земли много кой-чего растет диковинного, она начала есть цветы. Пожевала розу, но бросила, потому что наколола язык. Пожевала лилий, пощипала резеды, левкоев, взяла в рот жасмину и выплюнула. «Совсем никакого вкуса! – сказала корова. – Решительно не понимаю, зачем это люди разводят цветы!» По-моему, сын неба, корове лучше бы и не задавать себе этого вопроса.
Богдыхан рассердился и сказал:
– А отрубите-ка ему голову!
Палачи сейчас же здесь же отрубили Му-Си голову.
И, глядя на обезглавленное тело Му-Си, богдыхан задумался. Довольно долго думал, наконец, вздохнул и сказал:
– Один был умный человек во всем Китае, да и тот теперь помер!
История об одной кормилице [28]
Богдыхан Дзинг-Ли-О, прозванный Хао-Ту-Ли-Чи-Сан-Хе-Нун, что значит Сама Справедливость, однажды, проснувшись, почувствовал себя не совсем здоровым. – Богдыхан болен!
По дворцу пошли разговоры. Многие перестали кланяться первому министру. Придворный поэт написал приветственную оду преемнику.
Лучшие врачи, бледные от страха, с поклонами, с извинениями исследовали богдыхана, с ужасом пошептались, и старший врач, повалившись в ноги, воскликнул:
– Позволишь сказать всю правду, утешенье человечества?
– Говори! – разрешил богдыхан.
– Конечно, ты – сын неба! – сказал старший врач. – Но по несказанному милосердию своему ты иногда снисходишь к людям и тебе угодно бывает заболевать такими болезнями, какими могут страдать и обыкновенные смертные. Сегодня день твоей величайшей снисходительности: у тебя просто расстроен желудок.
Богдыхан страшно изумился:
– Отчего? На ночь я не пил ничего, кроме молока моей кормилицы. Триста шестьдесят месяцев, как я богдыханом, и питаюсь, как мне подобает, молоком кормилицы. У меня переменилось триста шестьдесят кормилиц, и никогда со мной не случалось ничего подобного. Кто и чем обкормил мою кормилицу?
Немедленно произвели строжайшее следствие, – но оказалось, что кормилица ела только самые лучшие блюда, и притом ей давали их в умеренном количестве.
– Может быть, она больна от природы. Чего смотрели те, кто мне ее выбирал? – разгневался богдыхан. – Казнить виновных.
Виновных казнили, но по самом тщательном исследовании оказалось, что они ни при чем: кормилица была совершенно здорова.
Тогда богдыхан приказал позвать к себе кормилицу.
– Отчего у тебя испортилось молоко? – строго спросил он.
– Сын неба, благодетель вселенной. Сама Справедливость, – отвечала трепещущая кормилица, – ты ищешь правды не там, где она спряталась. Меня никто не обкармливал и я сама не объедалась. Точно так же я от роду не была ничем больна. Мое молоко сделалось дурным потому, что я все думаю, что делается у меня дома.
– Что же такое делается у тебя дома? – спросил богдыхан.
– Я родом из провинции Пе-Чи-Ли, управлять которой тебе угодно было поручить мандарину Ки-Ни. Он делает страшные вещи, радость вселенной. Он продал наш дом и деньги взял себе, потому что мы не могли дать ему взятки, которой он требовал. Он взял к себе в наложницы мою сестру, а ее мужу отрубил голову, чтобы тот не жаловался. Кроме того, он казнил моего отца и посадил в тюрьму мою мать. Вообще – поступил с нами так, как он поступает со всеми. При воспоминании обо всем этом я плачу, – и вот отчего у меня портится молоко.
Богдыхан страшно разгневался.
– Созвать ко мне всех моих советников! И когда те явились, строго-настрого приказал:
– Найти мне сейчас честного человека.
Такого нашли. И богдыхан сказал ему:
– Мандарин Ки-Ни, которому я поручил управлять провинцией Пе-Чи-Ли, творит такие дела, что у моей кормилицы испортилось даже молоко. Сейчас же отправляйся туда, произведи моим именем самое строгое следствие и донеси мне. Только смотри, все без утайки, без прибавки, – чтобы правда смотрелась в твои слова, как смотрится месяц в спокойное заснувшее озеро. Знаешь, в тихую ночь, – когда смотришь и не разберешь: да где же настоящий месяц и где отраженье – в озере или на небе? Ступай.
Честный человек немедля отправился с целой сотней самых искусных следователей.
Насмерть перепуганный мандарин, видя, что дело плохо, предложил посланному взять хорошую взятку.
Но честный человек, будучи послан самим богдыханом, не решился этого сделать.
Три раза менялся месяц на небе, а честный человек с сотней следователей все еще разбирал дела. Наконец, когда четвертый месяц был уже на исходе, честный человек явился к богдыхану, повалился в ноги и спросил:
– Всю ли правду говорить, Сама Справедливость?
– Всю! – приказал богдыхан.
– Если есть во всем мире, который принадлежит тебе и никому больше, уголок, достойный слез, – то это провинция Пе-Чи-Ли, сын неба. Поистине она способна вызвать слезы у самого злобного дракона. По всей провинции все просят милостыню, и некому подать милостыни, потому что все ее просят. Дома разорены, рисовые поля не засеяны. И все это не потому, что жители отличаются леностью, а потому, что мандарин Ки-Ни берет у них все, что бы они ни заработали. В судах нет справедливости, и прав только тот, кто больше даст мандарину. О добрых нравах там забыли даже думать. Стоит увидеть Ки-Ни девушку, которая ему приглянется, и он берет ее себе, отнимая у отца, у матери. Да и не только девушек, он берет даже замужних женщин.
– Да не может быть! – воскликнул богдыхан.
– Не только месяц, но и солнце могло бы посмотреться в истину моих слов! – отвечал честный человек. – Все, что я говорю, правда. Украшение твоей власти, цвет твоих провинций, – провинция Пе-Чи-Ли гибнет!
Богдыхан схватился за голову в знак глубокой горести.
– Надо будет подумать, что сделать! Надо будет подумать!
Он приказал всем придворным ждать в большом зале, а сам, уединясь в соседней комнате, ходил из угла в угол и думал. Так прошел весь день. Перед вечером богдыхан вошел к придворным, торжественно сел под баллахином и, когда все упали лицом к земле, объявил:
– Провинция Пе-Чи-Ли находится в ужасном положении, а потому постановляем: никогда не брать оттуда кормилиц для богдыхана.
С тех пор никогда не берут для богдыхана кормилиц из провинции Пе-Чи-Ли.
Когда премудрый, славный, великий богдыхан Юн-Хо-Зан наследовал власть от отца своего, повелителя вселенной Хуар-Му-Сяна, и вступил на престол своих предков, – по обычаю нашей страны, к нему приблизился с 100 поклонами верховный церемониймейстер и поставил около трона корзину из простого тростника.
– Что это значит? – милостиво спросил молодой сын неба.
– Повелитель вселенной, – отвечал церемониймейстер, – есть в нашей премудрой стране обычай ставить эту простую корзину у великолепного трона императора. В течение жизни богдыхан пишет на бумажках свои тайные желания и опускает в корзину. И при жизни богдыхана никто не смеет коснуться этой корзины. Когда же небо снова похищает его у земли, другими словами, когда он соединяется со своими предками, иначе говоря, когда он умирает, – эти бумажки развертываются, желания почившего богдыхана всенародно читаются и свято приводятся в исполнение.
