Следом за опятами прибежали любопытные лисички. За ними, опираясь на сухие прутики, притопали во главе своих семейств важные старички-боровички. Подталкивая друг друга, сбежались шумные рыжики и упитанные маслята. Последними, лихо сдвинув набекрень ярко-красные в белый горошек беретики, не спеша подошли самовлюблённые мухоморы.
Даваня, подождав, пока затихнут шумные приветствия, влез на пенёк посреди поляны и спросил:
— Все собрались?
Грибы завертели шляпками, пересчитывая друг друга.
— Все, — наконец ответили они.
— Тогда лесной сбор объявляется открытым, — сказал Даваня и хлопнул в ладоши. — Вам уже, наверное, известно, что в наш лес приехали отдыхать ребята…
— Я их видел! — восторженно закричал маленький маслёнок, который только вчера появился на свет. — Такие быстрые, на четырёх ногах и с маленькими рожками. Один из них даже языком меня полизал.
Грибы снисходительно захихикали.
— Это не они, — стал объяснять ему старый опёнок. — Ты, наверное, перепутал оленьих детей с человеческими.
— Ничего я не перепутал! — обиженно возразил маслёнок, и его голос потонул в громком смехе.
Даже Даваня и тот улыбнулся, но тут же его лицо стало снова серьёзным.
— Тихо, тихо! — сказал он. — Так вот: есть сведения, что эти дети не сегодня завтра затеют игру под названием «Поход за грибами». Что вы будете делать?
— Выйдем им навстречу! — закричали опёнки помоложе. — Выйдем все, как один!
— Ну, это неинтересно, — поморщился Даваня. — Дети придут искать вас, а не рвать, как траву. Искать, понимаете?
— А, понимаем, — догадались опёнки. — С ними нужно играть в прятки?
— Правильно, — сказал Даваня. — Поэтому приказываю немедленно приготовиться к грибным учениям. Называются они «Спрячься-покажись».
Даваня обвёл глазами грибное сборище, набрал побольше воздуха в грудь и крикнул:
— Спрячься!
Грибы исчезли так быстро, словно их никогда и не было на поляне. Остался один только маленький маслёнок. Он размечтался о встрече с детьми и задумался о том, чем эти дети отличаются от оленят, поэтому не расслышал команды. И теперь маслёнок в растерянности водил туда-сюда блестящей головкой, стараясь понять, куда же подевались его братья.
— Покажись!
В мгновение ока вся поляна покрылась разноцветными грибными шляпками.
— Спрячься!
Грибы быстро и с удовольствием выполняли команды хозяина леса. Только зазевавшийся маслёнок делал всё наоборот: он прятался, когда все показывались, и выскакивал из травы, когда на поляне никого уже не было. Пришлось Даване слезть с пня и собственноручно спрятать его под сосной. Только после этого гриб сообразил, что к чему.
К вечеру появились низкие тёмные тучи и начал накрапывать мелкий дождь.
— Хорошо, — сказал Серёжа. Раз идёт дождь — значит, снова появится Бухтик.
— Что хорошего? — не понял Витя. — Скука одна, и больше ничего.
Серёжа ничего не ответил. Он открыл окно и положил на подоконник таблетку. Затем повернул ключ в двери: если постучится тётя Клава, Бухтик успеет выскочить.
Вот, кажется, и всё. Теперь осталось только ждать.
Серёжа сел за стол, посмотрел на товарища и улыбнулся. Ох и удивится, наверное, Витя, когда увидит, что за странный гость заявится к ним!
— Чего радуешься? — хмуро поинтересовался Витя. — Зачем двери закрыл?
— Узнаешь, — загадочно произнёс Серёжа. — Погоди немного.
У Вити было очень плохое настроение. Дело в том, что через неделю должен состояться спектакль, а роль бесёнка исполнять некому. Может, попросить Серёжу?
В это время за окном послышался шорох. Витя нехотя поднял глаза, и…
На подоконнике сидел улыбающийся Бухтик.
— Здравствуй, Серёжа, — сказал он. — Вашей тёти Клавы не будет?
— Она сразу не войдёт, — успокоил его Серёжа. — Я двери закрыл.
— Тогда ещё раз здравствуй, — сказал Бухтик и спрыгнул на пол. — Ты меня ждал?
— Здравствуй, — ответил Серёжа. — Конечно, ждал! Вить, посмотри только, кто к нам пришёл!
Но Вити не было.
— Куда же он делся? — удивился Серёжа. — Он ведь только что сидел здесь. Может, в коридор выскочил?
Но дверь была закрыта. Ключ по-прежнему торчал в замочной скважине.
— Кого ты ищешь? — спросил Бухтик.
— Товарища ищу, — ответил Серёжа. — Никак не могу понять, куда он делся.
— Может, он стал невидимкой? — предположил Бухтик.
— Это Витя стал невидимкой? — с сомнением произнёс Серёжа. — Да он такой же невидимка, как и я!
Но что ни говори, Вити в комнате не было, и объяснить, куда исчез его товарищ, Серёжа не мог. Похоже, что Витя и вправду стал невидимкой.
Только как ему это удалось?
— Смотри, дрожит, — неожиданно сказал Бухтик.
— Что дрожит?
— Кровать дрожит.
И Бухтик показал на Витину кровать.
Но Бухтик выразился неточно. «Дрожит» — это было совсем не то слово. Витина кровать не дрожала — она прямо-таки ходила ходуном! Словно ни с того ни с сего её схватила жесточайшая лихорадка. Подпрыгивали даже блестящие никелированные ножки.
— Витя, ты там? — спросил Серёжа. — Чего ты туда залез?
Витя не ответил. Но кровать уже дрожала не так заметно.
— Вылезай, — сказал Серёжа. — Я тебя познакомлю с Бухтиком. Не бойся, он совсем не страшный.
Витя медленно выполз из-под кровати и, ни на кого не глядя, принялся отряхивать запылённые брюки.
— А я и н-не б-боюсь, — возразил он. — Откуд-да ты взял, будто я испугался? Просто я туда… ручку уронил. Вот и полез за ней.
Витя наконец покончил с брюками и опасливо посмотрел на странного пришельца. А разглядев его как следует, рассердился на себя необыкновенно. И с чего это он так испугался? Ничего страшного в нём нет, обыкновенный мальчишка, загримированный только. А разве ему самому не приходилось гримироваться? Ого, ещё как! Порой даже мама не узнавала.
— Пхе, — приходя в себя, фыркнул Витя. — Тоже мне, загримировался под… — Витя на мгновение задумался, — под чёрта и думает, что все его станут бояться!
— Под какого чёрта? — спросил Бухтик. — Зачем мне гримироваться? Я только что из заводи прибежал.
— Витя, он правду говорит, — поддержал Серёжа Бухтика. — Он не гримировался, он такой и есть.
— Так я вам и поверю, — сказал Витя и сделал самое презрительное выражение, на которое только был способен. — А чем ты это можешь доказать?
— Чем?
Бухтик задумался.
— Хочешь, допрыгну до потолка? — предложил он. — И не просто так, а ногой достану!
— А ну достань!
Бухтик подпрыгнул, ловко перевернулся в воздухе, и на потолке остался чёткий след.
— Ух ты! — вырвалось у Вити, но он тут же поправился: — Ну и что? Это ещё ни о чём не говорит. Таким штукам и в цирке можно научиться… А ещё что ты можешь?
— Он может выпить сколько хочешь воды, — сказал Серёжа. — Я сам видел.
— Это я всегда могу, — охотно согласился Бухтик. И не успел никто и глазом моргнуть, как стоящий на столе графин с водой оказался пустым.
— Подумаешь, какой-то графин, — не сдавался Витя. — Я, если захочу, могу и два выпить. Особенно в жару.
Серёжа и Бухтик переглянулись: ну как ему доказать, что это не розыгрыш?
— Ещё я могу стать невидимкой, — сказал Бухтик.
— Так возьми и стань.
Бухтик уставился на свою тень, отбрасываемую лампочкой. Так он простоял целую минуту, а может, и больше. Наконец вздохнул и развёл руками:
— Сейчас не получается. Таблетка мешает.
— Ха, ему таблетка мешает! — торжествующе воскликнул Витя. — А ещё что тебе мешает?
Витя был в восторге. Ему казалось, что он уже вывел на чистую воду этого самозванца. Он осмелел до того, что щёлкнул Бухтика по еле заметным рожкам.
— Может, тебе эти рога мешают? — язвительно спросил он. — Или хвост? Смотри, какой он у тебя длинный! Давай-ка я его укорочу немного…
И дёрнул Бухтика за хвост.
— Ай! — взвился Бухтик.
А через мгновение Витя, беспомощно дрыгая ногами, болтался в воздухе.
— Я ж тебе… — зарычал Бухтик. — Я ж не знаю, что тебе сделаю за это…
— Отпусти меня! — вопил перепуганный Витя. — Верю тебе, верю! Я больше не буду!
— Бухтик, не надо! — Серёжа вцепился ему в руку. — Витя ведь нечаянно. Он не думал…
— Не думал?
Бухтик осторожно опустил Витю на пол.
— Ладно, — сказал он. — Только не трогай больше. Вот если бы я тебя дёрнул за хвост, что бы ты делал тогда?
— Ничего, — улыбнулся Серёжа. — У него нет хвоста.
— Нет? — переспросил Бухтик. — Ну, тогда за нос.
— Не надо! — поспешно произнёс Витя и прикрыл нос ладонью.
Бухтик сел за стол и, подперев голову руками, взглянул на Серёжу.
— Мой отец Барбула передаёт тебе большое спасибо за стихи, — сказал он.
— Ты их перевёл, да? На свой язык?
