В окружении притихшей толпы маленький, словно скомканный, старичок пробовал, как звучит новенькое кантеле.
Струны звенели, как весенняя капель. Ждали, видимо, что старик под звуки кантеле прочтет что-либо из рун, былинных песен, но он лишь трогал и трогал струны, звенели радостные капли.
Торговец кожухами, до глаз заросший бородой, молча, I широким жестом руки показывал на свой товар.
Шитые веселыми, разноцветными шерстями кожухи манили девушек и парней, как игрушки ребятишек. Кумоха и тот с трудом оторвал взгляд от красивой одежды.
По площади слонялся радостный Юсси. Он всем сообщал, что отец дал ему два пятака и разрешил купить все, что понравится.
— Пошел дурак на базар, значит, у умного Деньги будут,— усмехнулся Матти.
— Работать нужно парню, сразу поумнеет,— с жалостью глядя на богатого наследника, проговорил Нийкой.
Юсси долго приценивался то к свистулькам, то к медовым пряникам, все время спрашивал торговца:
— Это медовый пряник, а? А это свисток? Из бересты, а?
Уже сторговавшись, он вдруг хватался за бороду, задумывался, тряс кулаком, в котором были зажаты два отцовских пятака, и торопливо переходил к другому торговцу. Приглядывался. внимательно.
Опять стоял долго, улыбался своим мыслям, и от улыбки лицо его таяло, становилось бесформенным, как кусок масла на теплой сковородке.
Дольше всего он стоял у овец. Уходил, потом снова возвращался. Опять внимательно их рассматривал, теребил бороденку.
— Это ведь овцы? — спрашивал он торговца, который не знал, что и отвечать странному покупателю.
Потом выяснилось, что Юсси хочет купить одну овцу — самую маленькую, беленькую, с такими же, как у него самого, бездумными, большими, почти голубыми глазами.
Наследник богатого хозяина совал в руку торговцу два теплых пятака и кричал:
— Вон ту, беленькую, мне! Это ведь овца, а?
— Крик цены не сбавит!— отмахивался от Юсси торговец.— Не нужна мне твоя гривна! К отцу иди, пусть добавит тебе полтину, тогда и разговаривать будем!
Юсси разобиделся, схватился за бороду, подумал -подумал, крепко зажал оба своих пятака в кулак и потрусил к дому дяди, негромко покрикивая по дороге:
— - Он надо мной смеется! Смеется!
Растерянный торговец, встретив сочувственные взгляды Кумохи и его приятелей, отер вспотевший лоб, покрутил головой:
— Вот привязался, бездельник! Овцу за два пятака… Большой купец растет!
— Жир ему в голову ударяет от постоянного спанья — вот как я думаю,— уверенно сказал Матти.— Я когда два дня подряд сплю, так ни ног, ни рук не чувствую… И голова как чужая.
— А почему бы тебе не продать ему эту овцу за одну копейку?—спросил Кумоха и широко улыбнулся.
Торговец посмотрел на высокого Кумоху, по-прежнему державшего соху на плече, с некоторым сожалением: мол, вымахал с версту, а ума нет.Матти и Мокки, перехватив взгляд владельца овец, расхохотались.
— А давай я твоих овец так выгодно продам, что век меня помнить будешь! — попросил Кумоха у торговца.
— Покупаешь сам, что ли? — торговец опасливо покосился на хохочущих рыбаков.
— У меня добра — два лаптя, да и то один с дырой,— усмехнулся Кумоха.— Ты что, боишься обману?
— Никого я не боюсь,— сказал торговец.— Вот Нийкоя я знаю, ему поверю. Пусть скажет!
— Ну ладно, спасибо хоть про меня-то доброе слово у тебя нашлось,— хмыкнул Нийкой.- Кумоха все равно что брат мой. Я ему верю, как себе,
— Хочу над семейкой Тайпо посмеяться, вот и все дело,— объяснил Кумоха.— Сейчас этот лежебока Юсси сюда отца или дядюшку притащит… Вот и потешимся над ними.
И верно, из дома младшего Тайпо вышло на улицу целое шествие. Впереди — купец Тайпо. За дядей семенил Юсси.
А за Юсси двигался человек, похожий на утес, громадный, широкий. Волосы у него были бурого цвета, словно голову покрыли большим куском медвежьей шкуры. Великан шагал очень осторожно, словно боялся, что земля под ним провалится.
— Э-э, сам кузнец Сийла у Тайпо гостит! — произнес с почтением Мокки.— Сильный человек кузнец Сийла. И цену своей силе знает.
Кумоха снял наконец соху с плеча, пригладил светлые волосы.
— Парень — что барин, нос —как фонарик!—закричал кто-то из ребятишек кузнецу.
Толстый, мясистый нос Сийлы действительно был ярко-пунцового цвета.
— Парень — что барин…— снова начал дразнилку мальчишка.
Но рука медлительного Сийлы вдруг неожиданно сделала молниеносное движение, и мальчишка получил звонкий шелчок по лбу.
— Послав двух глупцов по делу, следи за ними, чтобы не оказаться третьим.— Матти подмигнул Сийле, но кузнец ответил на шутку лишь мрачным взглядом.
— Как стал Сийла с богатеями якшаться,—сказал Байкой,— так и улыбаться перестал.
— Вот он надо мной смеялся.— Юсси показал на торговца овцами.— Не хотел ярочку продать!
Несмотря на то что солнце пригревало не по-осеннему тепло, купец Тайпо накинул на плечи шубу, подбитую мехом. И для того чтобы все вокруг стоящие эту шубу могли рассмотреть без помех, он то запахивал ее полы, то распахивал, то делал вид, будто она сползает у него с плеча, и вновь накидывал.
Сийла поднял большую, темную, похожую на копченый окорок ладонь и спросил сиплым басом:
— Зачем сына богатого хозяина обижаешь, а?
— А ты откуда знаешь, что его обижали? — спросил Кумоха.— Ты здесь был?
— Несмышленыш врать не умеет,— пояснил Сийла.
— Кто несмышленыш?—захныкал, обиделся Юсси.— Почему несмышленыш? Дядя, зачем он меня несмышленышем дразнит?
— Не лезь, Сийла!—важно сказал Тайпо-младший.— Мой племянник, мне и разбираться.
— Одно слово может затеять десять драк! — произнес Кумоха.— А дело вот как было. Юсси хотел купить овцу. Но они с торговцем не поняли друг друга. Эти овцы продаются только вместе. Их двадцать. Одна стоит одну копейку. Вторая — две копейки. Третья — четыре копейки…
Торговец всплеснул руками и раскрыл было рот, чтобы крикнуть, остановить Кумоху, но Матти вовремя его одернул, прошептал:
— Кури трубку и не мешай, овечья твоя душа, настоящей торговле! Тебе же добра хотят! Если Тайпо этой шутки не знает, то здорово заглотает крючок!
— Каждая последующая овца стоит вдвое дороже — только и всего,— весело продолжал Кумоха.— Потом копейки сложим вместе — вот и цена за всех готова!
— Четвертая овца — восемь копеек, пятая — шестнадцать…— бормотал Тайпо.— Гм… гм…
— Я, пожалуй, куплю всех,— громко сказал Сийла.— Сколько нужно платить?
— Наш Юсси уже давно сторговал их! — отчеканил Тайно.— Первое слово — мое. Я покупаю.
— Оставьте ему пять рублей задатка,— сказал Кумоха.показывая на хозяина овец.— А уж дома все точно сочтете. Не тут же, на площади, при всем народе, копейки считать такому уважаемому купцу!
— И то правда.— Тайпо, откинув полу шубы так, чтобы все увидели янтарный мех хорей, достал золотую пятерку и вручил ее бледному от испуга торговцу.
— Овец пригонишь — остальное получишь,— сказал Тайпо.— Ты доволен, Юсси?
Дядя и племянник повернули к дому, кузнец двинулся, за ними.
Торговец сделал движение вслед уходящим, чтобы отдать злополучную пятерку, но Кумоха остановил его:
— Эти пять рублей оставь себе, никто их у тебя не возьмет. А овец завтра продашь по той цене, по которой ты нынче ими торговал.
— Да как же… за копейки… да ведь купец-то приказал вечером пригнать, и за расчетом явиться…
— Ты когда к Тайпо пойдешь, непременно меня отыщи. Все вместе и явимся! — засмеялся Кумоха.— Только никакого расчета с тобой не будет, не надейся!
. — Как же это? Почему? —еще больше испугался торговец.— Я ведь ничего… я тебе поверил…
— Тьфу ты, какой трясун! — рассмеялся Нийкой, и тоненькая трубка в его губах закачалась от смеха, как ветка на ветру Да не дрожи ты, овечий хвост! Торг был .честный и правильный. А что расчета не будет —это уж точно. Тайпо сами от покупки овец откажутся и задаток тебе оставят. Иди трать сейчас свои пять рублей как желаешь.
Кумоха взял соху под мышку и не спеша зашагал дальше. Друзья - за ним.
Растерянный торговец остался стоять среди своего стада. Его недоуменный взгляд ничем не отличался от недоуменных взглядов окружающих его баранов…
— Слышал я про этого Сийлу,— задумчиво проговорил Кумоха.— Вроде бы, прежде чем кузнецом стать, он лесорубом был?
— И еще каким лесорубом-то! — восторженно воскликнул Нийкой.— Он мог по двадцать ночей и дней топора из рук не выпускать! Один за сто человек работал — вот какие подряды брал! Теперь кузню завел собственную, возле Пудожа.
Матти пыхтел трубкой и подскакивал от нетерпения — так ему охотника перебить хотелось, самому все рассказать.
—Раз приехал богатейший купец к нему в кузницу,— начал быстро сыпать слова Матти.—«Скуй мне подкову»,— говорит. Ну, Сийла сковал, почему не сковать? А купец ее согнул» как травинку: «Не годится мне такая». Сийла вторую сковал. И опять ее купец согнул. Тогда уж в третий раз Сийла постарался — сколько купец ее ни гнул, ни ломал, не поддается. «Хороша!» — сказал купец и дал Сийле полтину. А Сийла ту полтину в трубочку согнул двумя пальцами и говорит: «Не годится». Купец ему серебряный рубль подает. Сийла и его в трубочку. Тогда, делать нечего, купец золотую монету вынимает: «Эта годится»,—сказал Сийла. Вот он какой! И себя покажет, и карман не забудет!
