Веркор - Сказки для горчичников

Тогда Великан снял со стены лук и колчан со стрелами.

— Берегись! — закричал Людовик брату. — Скорей! Спрячься где-нибудь, я тебя разыщу!

И, чтобы дать возможность Ульрику спастись, он кинулся на противника, так что тому волей-неволей пришлось повернуться к волку лицом. Великан прицелился. Людовик выбросил клочок шерсти и позвал: «Горлинка!.. Горлинка!..» Волк обратился в голубку, а голубка взлетела в тот самый миг, когда с тетивы сорвалась стрела.

Людовик сделал несколько кругов по комнате, Великан стрелял, но промахивался. Тогда он достал свое зеркальце, пытаясь направить на Людовика лунный луч, усыпить его и завладеть его сердцем. Но Людовик увернулся от лунного зайчика, вылетел в окно и присоединился во дворе замка к другим голубям, которые возвратились домой в надежде, что их жестокий хозяин вновь обзавелся чужим сердцем. Но как только голуби завидели его, они взмыли в воздух и разлетелись кто куда. Людовик же тотчас повернул назад, влетел в комнату Великана и спрятался высоко под потолком, на люстре.

Немного погодя владелец замка, расправившись с теми голубями, что не успели скрыться, возвратился к себе и переоделся в военные доспехи. Он протрубил в рог, и двор замка наполнился вооруженными всадниками. Великан-без-сердца возглавил их, и они гуськом выехали из замка.

Людовик во весь дух поспешил следом, стараясь не попасться на глаза зорким лучникам. И он увидел, как эта ватага грабителей все разоряла на своем пути, разрушала города и сжигала деревни, не оставляя ни одной живой души. Незадолго до рассвета всадники остановились под стенами города, еще объятого сном. Город назывался Органдом, но это название ничего не говорило Людовику. Никто из часовых не успел крикнуть — разбойники связали их и заткнули им рты. Затем они вошли в город, проникли в замок, стражу которого постигла участь городских часовых, подняли с постели герцога и, связав, привели его к своему предводителю. Тот уже восседал на герцогском троне и медленно, чуть слышно произнес:

— Завтра утром в этой зале должны быть собраны все сокровища вашего города, золото из сундуков, барыши торговцев, женские украшения и драгоценные камни, вся серебряная посуда богачей — тому, кто ничего не принесет, я отрублю голову. Если же вы не подчинитесь, мы убьем всех в вашем городе — вплоть до младенцев.

Великан-без-сердца поднял пудовую руку и повелел отпустить герцога. Потом он прошел в герцогские покои, повалился в одежде на его кровать и заснул свинцовым сном.

А тем временем маленькая голубка, сидевшая на балконе герцогской залы, влетела в спальню и спряталась под кроватью. И когда дыхание Великана стало ровным и медленным, как у спящего человека, она, собравшись с силами, взмолилась:

— Горлинка, помоги мне, помоги мне!..

И вскоре она почувствовала, как внутри ее стало расти и затвердевать птичье яйцо. Спустя несколько минут оно уже лежало рядом с ней — первое яйцо молодой голубки. Тогда она выбросила перышко горлинки — и снова стала мальчиком.

Бесшумно ступая, Людовик приблизился к спящему — и разбил о его голову голубиное яйцо.

Великан-без-сердца медленно приподнялся с кровати, открыл глаза и прошептал:

— Свершилось!..

Из глаз его покатились слезы, лицо же стало быстро-быстро стареть, покрываться складками и морщинами и превращаться в лицо глубокого старика — ведь Великан-без-сердца жил, не старея, века и века! Потом он увидел около кровати мальчика, который разглядывал его при скудном ночном освещении.

— Это ты, Людовик? — дружелюбно спросил он. — Почему же ты меня не убиваешь? Ведь я теперь стал смертным!

— Мне кажется, в этом нет нужды, — ответил Людовик, — да и руки мои дрожат.

— Странно, — проговорил Великан, — я почему-то счастлив и испуган. Счастлив, что эта долгая жизнь подходит к концу, и в то же время боюсь конца.

— Наверно, в вас оживает ваше собственное сердце, — сказал Людовик.

— Ты полагаешь? — спросил Великан с надеждой. — И я становлюсь обычным стариком? Неужели, дожив до глубокой старости, каждый из них так устает от жизни, что хочет умереть, но так ненавидит смерть, что хочет жить дальше?

— Не знаю, — ответил Людовик, — я еще слишком молод, чтобы об этом судить. Но, по-моему, вы все больше и больше становитесь похожи на человека.

— Наконец-то! — воскликнул Великан. Голос его слабел, морщины углублялись. — Кажется, я так устал, что не могу сказать ни слова. Я вот-вот засну — надолго, навсегда…

— Прощайте! — сказал Людовик. Ему было и радостно, и печально одновременно.

— Прощай, — прошептал старик, опуская голову на подушку. — Скажи моим людям, чтобы они ничего здесь не трогали, чтобы они освободили герцога, а меня отвезли в мой замок. Иди. Я уже сплю.

С грустью покинул Людовик комнату и передал подручным Великана его слова.

Спящего положили на носилки, носилки привязали к седлам четырех лошадей, и все войско Великана-без-сердца двинулось назад, к замку Ужасье, куда прибыло перед самым рассветом. Людовик вернулся в замок со всеми и встретился с братом, который уже седлал своего рыжего коня. Ульрик посадил младшего брата за собой, они покинули замок и направились к лесу.

Наступало утро. Едва взошло солнце, в воздухе поплыл колокольный звон. Братья увидели, как за лесом, над самой высокой башней замка, поднялось черное полотнище. И они поняли, что Великан-без-сердца наконец-то обрел желанную свободу.

Когда братья уже скакали по лесу в поисках поляны, где остался пони Людовика, они услышали стук копыт. Их догнал гонец из замка Ужасье.

— Мой властелин, — сказал он, — перед смертью приказал передать вам ключ от всех его кладовых. Он пожелал, чтобы герцог распорядился сокровищами и вернул их в те города, где они были награблены. Хозяин также попросил передать Людовику в знак благодарности это зеркальце: лунным лучом, отраженным от него, можно мгновенно усыпить любого, кто будет вам угрожать.

Людовик узнал зеркальце, при помощи которого Великан вернул сердце Ульрику. Он отдал подарок брату, и тот положил его в сумку рядом с ключом от кладовых замка Ужасье. Гонец покинул их, а братья продолжали свой путь по лесу, пока не отыскали пони, который мирно пощипывал мягкую травку.

— Куда же теперь? — спросил Людовик. — Где нам отыскать Альберика?

— Первым делом, — ответил Ульрик, — нужно добраться до Органда и отдать герцогу ключ от награбленного добра. И попробуем расспросить всех, кто попадется по дороге. Следы Альберика вели нас обоих до этого леса — неужели же никто в округе его не встретил или не слышал о нем?

Итак, они вновь отправились в сторону Органда, и Людовик припоминал путь, который он проделал ночью, когда стремглав летел за разбойниками Великана-без-сердца. Всякий раз, когда братья кого-нибудь встречали — крестьянина в поле, кучера на козлах кареты или бродячего торговца — они описывали им Альберика и его белую лошадь и спрашивали, не попадался ли им этот всадник. Но никто не мог вспомнить ни человека, ни животное.

К полудню они добрались до города. Их провели к герцогу, тот сразу же узнал Людовика и обнял его, как сына.

— Вот юный герой, — сказал он придворным, — который спас нас от разрушения и разорения. Вечером мы зададим пир в его честь!

Когда же Ульрик протянул герцогу ключ от кладовых замка Ужасье и передал ему слова Великана-без-сердца, радости во дворце не было предела. Вечером состоялся один из самых великолепных пиров, которые когда-либо устраивались в Органде. Супы из морских ежей и вареные речные раки, запеченные куропатки и пирожки с рябчиками, паштеты из гусиной печени, трюфели, приготовленные на пару, мясо косуль и жареные вепри, овечьи и козьи сыры, пирожные с кремом, воздушные пироги и фруктовые салаты — Людовик думал, что лопнет от всего этого изобилия!

Его соседом по застолью оказался юный паж Эльясен, славный малый, не оставивший без внимания бургундское и мальвазию, — через пять минут он уже был с Людовиком на «ты», как со старинным знакомцем, рассказал ему всю свою жизнь и выложил все свои секреты.

— Вот видишь того рыжебородого с повязкой на глазу? — шептал он Людовику. — В один прекрасный день я его прикончу!

— Он что, оскорбил тебя?

— Нет, но он злодей.

И паж поведал всю историю — про храброго рыцаря, победившего Страх-о-семи-головах, и попавшего в плен разбойникам Оттфрида, и про помолвку Оттфрида с принцессой, и про отчаяние, в котором теперь пребывает Зербина.

— Постой! — воскликнул Людовик. — Расскажи-ка мне про этого рыцаря. Он был на белой лошади?

— На белой, — подтвердил Эльясен.

— С бронзовым щитом и в доспехах? В красном плаще?

— Точно! Откуда ты знаешь? — изумился паж.