Наконец, из зеркала сползла последняя клякса. Теперь зеркало было выше меня. Карлики-шакалы со злобным рычанием приближались. Я понял, что это оборотни. Еще мгновение и они нападут на меня, и я стану таким же, как они. Я закрыл глаза, но вдруг Морра прикрикнула на своих слуг:
— Пошли вон. Разве не видите, что это мастер — ваш спаситель. Если бы не он, сидеть бы вам в Зеркале Кривды вечно.
Оборотни отступили, а Морра продолжала, обращаясь ко мне:
— Зеркало кривды обрело магическую силу, ты помог мне выпустить оборотней. Отныне это место станет Долиной Миражей. Оборотни вечно будут властвовать здесь. Каждый, кто попадет сюда, сам станет оборотнем. Но это еще не все. Знай, чем больше оборотней будет в Долине, тем сильнее будет зеркало, и Долина будет расти вместе с зеркалом.
Я представил, как Долина простирается все дальше и дальше, поглощая Город Мастеров, и бросился к ненавистному зеркалу, чтобы разбить его, но Морра рассмеялась пуще прежнего:
— Если ты разобьешь зеркало, то его осколки разлетятся по Городу Мастеров. Они пронзят сердца гномов, как ядовитые жала, и обратят их в камень, и тогда гномы навечно превратятся в карликов.
Руки у меня опустились. Я понял, что никогда не смогу разбить зеркала. А Морра стояла, высоко подняв голову, и презрительно глядя на меня. Плащ ее развевался, она взмахнула руками-крыльями и начала приговаривать:
Всюду, всюду миражи:
Вы попали в царство лжи.
В зеркалах что отразится,
То тотчас преобразится
То ль ворона, то ль жар-птица,
То ли бред, а то ли снится.
Все на свете исказится
Так, что сразу не поймешь,
Где тут правда,
Где тут ложь…
Сам себя не узнаешь.
Где тут ложь?
Сплошь…
Я ждал, что Морра превратит меня в оборотня, испепелит или уничтожит. Я был готов ко всему. Любая кара была бы для меня мала, такое несчастье я навлек на гномов, но Морра сказала:
— Я умею платить за работу. Ты будешь единственный, кто уйдет из Долины Миражей.
Лучше бы Морра меня уничтожила. Я вернулся в Город Мастеров, но уже никогда не стал мастером. День-деньской я пытаюсь сделать хоть что-нибудь, но эти противные инструменты словно сговорились против меня. Даже самая простая работа не удается мне. Сейчас никто не помнит, что когда-то я был Мастером. Теперь меня зовут Сердитым. Вот она плата за непослушание и за то, что я считал себя лучше и умнее других.»
Сердитый гном закончил свой рассказ и сидел, низко склонив голову. Первым молчание нарушил Петька.
— Неужели нет никакой обходной дороги?
— Нет, все дороги ведут в Долину Миражей, — ответил Борода.
— Должно же быть что-то, чего эти оборотни боятся: чеснока, например, или серебряных пуль, — с досадой сказал Петька.
— Солнечного зайчика они боятся, — уверенно сказала Даша.
— Откуда ты знаешь? Ты что, читала эльфийские книги? — гномы с интересом уставились на Дашу.
— Читала! Конечно… — начала было Даша, но посмотрев на Петьку, осеклась и неопределенно повертела в воздухе рукой, — … кое-что читала.
Даша немного помолчала, а потом добавила, обращаясь к Петьке:
— Там, Петенька, и про зайца, между прочим, есть.
Петька усмехнулся. Он-то знал, что «кое-что» означало половину букваря, где на букву «З» действительно было про зайца.
— В мою бытность Мастером, я тоже умел читать по-эльфийски. — Сердитый тяжело вздохнул. — Эльфы даже подарили мне за работу книгу премудростей. Помнится, там говорилось про то, как победить оборотней.
— Так это ж как раз то, что нам нужно, — оживился Петька.
— Что ты, что ты! Спроси у своей сестры. Она читала эльфийскую книгу и знает, что оборотней можно одолеть только с помощью солнечного света, сказал Сердитый и грустно добавил, — но Долина Миражей находится под землей, куда никогда еще не проникал ни единый луч солнца.
— А вот и проникал! — воскликнула Даша. — У нас есть солнечный зайчик!
Эта новость поразила гномов, как гром среди ясного неба. В глазах подземных человечков загорелась искорка надежды:
— Где же ваш зайчик? — они в нетерпении столпились вокруг ребят.
— Петь, покажи, — попросила Даша.
Петька вытащил из кармана кошелек:
— Ну, это не то, чтобы солнечный зайчик. Вернее, это конечно зайчик, но только… Короче, мы не знаем, где он прячется, Петька открыл кошелек, в котором лежали горошины.
Вдруг одна горошина выскочила из кошелька, покатилась по полу и, едва не провалившись между половицами, остановилась на самом краю щели.
— Ой, одна потерялась, — воскликнула Даша, проворно подняла горошину и хотела положить ее обратно в кошелек, но горошина выскользнула из рук.
— Эх ты, руки крюки, — сказал Петька, нагнулся за горошиной, но та, словно живая, откатилась в сторону.
Через минуту Петька, Даша и все три гнома ползали на четвереньках, пытаясь поймать прыткую горошину, которая ускользала прямо из-под пальцев. Горошина скакала из стороны в сторону. Стоило поимщикам обнаружить ее в одном месте, как она тут же перескакивала в другое.
— Ну, ребята, это неспроста, — почесал затылок Петька.
Даша села и, покусывая губу, в задумчивости наморщила лоб.
— Мы его совсем запугали, — вдруг сказала она и, встав на колени, обратилась к непоседливой горошине. — Не бойся. Ты ведь солнечный зайчик, да?
Горошина застыла на месте, как бы прислушиваясь к Дашиным словам, а потом подкатилась чуть ближе.
— Тебе, наверное, надоело сидеть взаперти? — продолжала Даша. — Еще бы, когда меня не выпускают гулять, мне тоже очень тоскливо. Если не хочешь, мы тебя больше в кошелек не посадим.
При этих словах горошина подкатилась еще ближе. Даша подставила ладошку, и горошина вкатилась прямо на нее.
— Это солнечный зайчик! Маленькая волшебница приручила его! — Затычка даже подпрыгнул от радости.
— Если у нас есть солнечный зайчик, осталось только прочитать как победить оборотней. Где твоя книга премудростей? — обратился Борода к Сердитому.
Сердитый бросился к полке и с благоговением достал толстенную книгу. По-видимому, ее не брали уже много лет. С книги поднялось такое густое облако пыли, что все дружно чихнули. Гном, расчистив место на столе, заваленном всякой всячиной, бережно положил огромный фолиант. Он любовно протер книгу от пыли и раскрыл ее.
Сердитый медленно повел пальцем по строчкам. Потом он перевернул страницу, другую, третью… Нервным движением он перелистывал листы, что-то бормоча себе под нос. Все застыли в ожидании. Наконец, гном отодвинул от себя книгу. В глазах его читались ужас и недоумение.
— Что там написано? — в страхе воскликнули остальные.
— Нет, нам не одолеть оборотней, — упавшим голосом сказал Сердитый. Я забыл, как читать эльфийские знаки.
В мастерской повисло тяжелое молчание.
— Ничего страшного, — вдруг нашелся Затычка. — Ведь маленькая волшебница умеет читать по-эльфийски.
Все взоры обратились на Дашу. Честно говоря, она и по-русски-то читала только по слогам, а признаваться в том, что она чего-то не умеет было не в ее правилах. Даша почувствовала себя неуютно. Она обернулась к Петьке и серьезно сказала:
— Петя читает громче.
Петька покосился на Дашку и глянул в книгу. Страницы были испещрены какими-то непонятными значками и закорючками.
— Не, по-эльфийски у нас только Дашка мастак. Она у нас волшебница, так что все вопросы к ней, — усмехнулся он.
Даша заглянула в книгу, вздохнула, посмотрела на Сердитого и сказала:
— Я, конечно, могла бы прочитать вместо тебя, но тогда ты никогда не научишься читать снова. Постарайся! Ты сам все вспомнишь.
Гном опять начал листать страницы, но чем больше он смотрел в книгу, тем мрачнее становился.
— Погоди! — вдруг остановил его Петька. — Смотри-ка, зеркальный шар!
В углу пожелтевшей страницы был рисунок шара, обклеенного множеством мелких зеркал.
— Ну, шар. Ну и что? — угрюмо спросил Сердитый.
— А то, что у нас в школе на Новый год так зал украшают. Шар под потолком подвешивают и начинают вращать, а потом на него луч света направляют. Свет на зеркала попадает, отражается и разбрасывает во все стороны солнечных зайчиков. Получается очень здорово! Как будто снег идет. — Петька многозначительно помолчал, а затем с видом знатока продолжил, — Соображаешь? Из одного солнечного зайчика можно хоть миллион сделать!
Гномы с уважением уставились на Петьку.
— Вспомнил! вдруг воскликнул Сердитый. — Я же читал, как победить оборотней! Надо сделать зеркальный шар легче воздуха, чтобы в движение его приводил солнечный зайчик.
— Зеркальный шар легче воздуха сделать нельзя, — уверенно заявил Петька.
